Страница 10 из 15
– Я поняла вопрос. Но не поняла, каким образом он относится ко мне, – ответила спокойно. Какой-бы дрянью её только что не окурили, та лишила её сопротивления, но не способности соображать. Похоже, или её принимают за другую, или…
За другую, холодно ответила сама себе. Ту, что устроила шоу на похоро…
Мир дёрнулся и взорвался болью – отчего-то в левой щеке. Даже навеянная извне непрошибаемость не спасла от ошеломления. Пощёчина? Её что, ударили? Её?
Навязанное безразличие треснуло, как пустой горшок, хлопнувшийся об пол. И в эту трещину заползал потихоньку страх – ну, как без него? – и сопутствующая злость. Её, независимую, уважающую себя женщину – и так унижать?
Жрец, кажется, замахивался для новой оплеухи, но короткий оклик заставил его замереть, а затем склониться в поклоне перед новым действующим лицом, плохо различаемым в полумраке и дымке курильниц. Голос, низкий, недовольный, рокотал что-то, выговаривая злющему служителю неведомого культа.
«Жезл меняет владельцев лишь по своему желанию, ты забыл, Инхамон? Ему может не понравиться твоё обращение с новой владелицей. Прочь. Я сам поговорю с ней».
К Регине шагнул совсем иной представитель жреческой касты: невысокий, сухощавый, уже немолодой, а главное – в более приличном виде, задрапированный в одеяния, шитые золотом. Голову его, впрочем, бритую, как и у остальных, венчала небольшая тиара.
– Бу-бу-бу? Бу-бу бу-бу-бу-бу?.. – басом, никак не ожидаемом при подобном телосложении, начал он. Разумеется, излагал-то он внятно и достаточно раздельно, но незнакомые слова сливались для Регины в сплошной гулкий бубнёж.
Однако подсознание торопливо перевело:
«Ты понимаешь серьёзность положения, смертная? Или тебе напомнить, что служителям Ану-бисса так же легко прервать жизнь ведьмы, как простой недолговечной женщины?»
И вновь ей пришлось с усилием разомкнуть онемевшие губы: левая сторона лица, похоже, начинала отекать.
– Вы меня с кем-то путаете. Я впервые слышу и о вашем жезле и…
Амбалы, удерживающие её, подсечкой свалили на пол и ткнули лицом в мраморный пол.
– Ры-ры! – рявкнули над головой. – Баррнум-р-ры!
«На колени перед великим Баар-нумом, перед устами самого Проводника в нижний мир!»
Барнумом? Правильно ли она расслышала, или подсознание, невесть каким образом настроившись на синхронный перевод, перевело имя местного босса созвучно с фамилией Финеаса Тейлора, мистификатора и владельца империи цирков? Её вдруг пробило на истерическое хихиканье. Самое что ни на есть натуральное. Она корчилась на полу, не в силах подняться, потому что дурацкий смех, рвущийся из неё вопреки здравому смыслу, сводил на нет все попытки встать. Но, кажется, он же и порядком шокировал похитителей. Потому что нервный, не прекращающийся, срывающийся временами на всхлипы, смешок душил её минуты три, не меньше, пока, наконец, Регину не вздёрнули на ноги.
Прохладные пальцы местного Главжреца коснулись её висков. И смех как отрезало.
Из тёмно-вишнёвых раскосых очей в глаза Регине заглянула Бездна.
И отступила.
– Бу-бу, – с досадой бросил Главжрец и отступил. – Бу. Бу-бу-бу-бу…
«Дети шакала, обезьяноголовые! Вы ошиблись. Это не ведьма, неразумные».
– Ры бар-ры ры… Ры?
«Но, Говорящий с Проводником, как же так? Мы её хорошо выследили!»
– Бу-бу-бу-бу-бу-бу бу бу-бу-бу…
«Говорю вам – это не она! Ведьма её уровня не попалась бы в простую ловушку. Ищите дальше и не отнимайте больше моё время!»
– Тш-ш-ш, тш-ш сш-ш-ш тш-ш… – прошипел его подчинённый, любитель отвешивать пощёчины. – Тш-ш-ш-ш-ш? Э?
«Но, Говорящий, я был уверен… О, я понял своё скудоумие и исправлю ошибку! Но что же нам делать с этой… этой…»
Главжрец обернулся и пристально глянул на Регину. Той вдруг нестерпимо захотелось плюнуть, от души, смачно, прямо в его смуглую физиономию с подведёнными по-египетски глазами, украшенную то ли своей, жиденькой, то ли привязанной бородкой… Тот шарахнулся и сделал странный жест, будто утёрся. Бросил торопливо:
– Бу, ё… Ану-бисс бу-бу. Бу-бу-бу…
«Ану-бисс примет и такую жертву. Распните её по-быстрому, а я сам объясню, почему поиски задерживаются. Живее! Он, похоже, гневается!»
– Что? – задохнулась от возмущения Регина. Извернувшись, лягнула полуголого качка справа, и, видимо, удачно: тот взвыл и разжал пальцы. Второй, не ожидавший ничего подобного, растерялся и не успел её перехватить. Впрочем, Регине некогда было оглядываться. Где-то неподалёку, в клубах дыма от курильниц, натыканных на каждом шагу и явно превышающих потребность не слишком просторного зала, напоминавшего храм, она видела высоченные двери, к которым и припустила, оскальзываясь на гладких мраморных плитах. И ведь почти добежала, когда поперёк туловища её захлестнула невидимая петля. Две змеи, покинув постамент со статуей какого-то божества… Боже! Сперва ожив, а затем уже покинув!.. крепко-накрепко обвили Регину по рукам и ногам. Зажатая, как в тисках, она лишь беспомощно дёргалась, пока неведомая сила тащила её назад, к пыхтящим полуголым качкам, к ехидно скалящемуся бритоголовому с бабьими ожерельями на груди, к Главжрецу, главгаду – той ещё сволочи. Смурно поглядывая из-под бровей, тот замер в напряжённой позе, с растопыренными, полускрюченными пятернями, будто тянул невидимый канат…
«Так это ж он меня держит!» – осенило Рину. И, не придумав ничего лучшего, она просто-напросто повторила недавнишнюю пакость: мысленно плюнула в мерзавца. На этот раз осознанно, целясь в чёрный, полыхающий вишнёво-алым, глаз.
Главгад… или главжрец? – взвыл, схватился за око. Но доказал своё главгадство, ни чета неопытным младшим служителям, у которых пленницы сбегали. Перекосило его славно, однако он-таки успел извернуться и полыхнуть в жертву сферой зелёного огня. Теперь уже заорала Регина, всеми потрохами почувствовав, что под этот нежно-зелёный шар ни в коем случае нельзя подставляться, иначе… Она крутанулась в невидимых сетях, как веретено, и сгусток пламени, лишь слегка задев её по касательной, врезался в колонну и бабахнул.
– Чёрт, чёрт, чёрт… – шептала Регина, дёргаясь. – О чёрт…
Треснули и рассыпались в крошку обе змеи, обвивающих её тело. Задело ли их смертоносным шаром, либо же по иной причине – но только они вновь окаменели, став невероятно хрупкими, и не выдержали первого же рывка живого тела. Воздушной петле тоже не повезло – она явственно затрещала и лопнула. Учитывая, что пленницу до этого волокли метрах в полутора от пола, её изрядно приложило: щиколотка хрустнула и взорвалась болью. Всхлипнув, но не растеряв запала, Рина попыталась отползти за колонну… Не сдаваться!
Гулкий вздох прошёл по храму.
– Гр-р-р роур р-р-рык Сет-дур-р-ракир-р-р, – с чувством выразился хорошо поставленный громоподобный голос.
«Как же вы мне надоели, бестолковые слуги Сета! Сколько раз повторять: мне не нужны ваши жертвы! Убирайтесь к…»
Далее шло нечто непереводимое, очевидно, из специфичного жреческого лексикона.
И почти сразу же двери Храма озарились пробившимся снаружи сиянием и рухнули. В проём, затопленный светом, шагнул Ангел с огненным мечом.
Глава 6
Всякий, кто употребляет выражение: «легче, чем отнять конфету у ребенка», никогда не пробовал отнять конфету у ребенка.
Роберт Асприн. «Ещё один великолепный МИФ»
Брызжа золотисто-голубыми, как от аргонной сварки, искрами, за спиной Ангела с отчётливым шорохом свернулись крылья. Однако фигура в белых одеждах продолжала источать мистический свет, разве что нимба над головой не хватало, да роскошных золотых кудрей ниже плеч, уж для полного сходства с иконописным образом… От колонны, куда успела отползти Регина, хорошо проглядывалось, что Ангел коротко и стильно стрижен, что движения его, хоть и неторопливы, но чётки, выверены и изящны, а шаг скользящ, как у хищника…
– Стража Ордена Равновесия, – холодно сообщил присутствующим Регинин… Спаситель? О да, разумеется, спаситель! Иначе как объяснить перекошенные рожи жрецов во главе с милахой Барнумом, половину физиономии которого, к тому же, украшал изрядный синячище? Аборигены явно не ожидали вторжения, как такового, а уж посланца от какого-то там Ордена, судя по всему – пользующегося достаточно широкими полномочиями – и подавно. Эх, им только что обломали такое жертвоприношение!