Обреченные

Джинни гордилась собой, она смогла привлечь внимание Избранного в темные времена. Осталось немного поддержать интерес в этом году.

Девушки Хогвартса как будто посходили с ума. Устроили негласное соревнование за сердце и член Гарри Поттера. Они не преследовали его открыто, но улыбки, прикосновения… Джинни видела, ему нравится. Он не хотел внимания общественности, но женское внимание, да еще и такое интимное, ему было по душе. Это пугало младшую представительницу семьи Уизли.

Джинни, скромная девушка по натуре, никогда не давала коснуться себя кому бы то ни было. Мама наставляла, что до помолвки девушка должна сохранять невинность, иначе мужчина перестанет видеть в тебе желанный объект. Теперь же, исходя из всех обстоятельств, особенно когда идеальная Гермиона Грейнджер была так близко, необходимы были решительные меры.

— Гарри — шепотом позвала Джинни, держа его руку под столом. — Я должна кое-что тебе показать.

В Норе был праздник по случаю рождения сына Флер, Леголаса. Здесь были все, кого так или иначе касалось рождение этого мальчика. Кингсли Бруствер появился, как только узнал о прибытии Поттера. Они долго обсуждали, как Пожиратели Смерти могли пробраться в Хогвартс-Экспресс, никем не замеченные.

— Прямо сейчас? — спросил Гарри, не поворачиваясь к ней; он внимательно слушал Гермиону, чьи идеи по поимке преступников были весьма интересными.

— Если есть список тех, кто избегает правосудия, то можно устроить им ловушку. Например, поставить сигнальные чары на следы темной магии по всей стране, попытаться сделать маячок на черную метку, как в карте Мародеров. Лучше, конечно, наложить Табу на конкретные имена, — рассказывала Гермиона, разглядывая сидящих за столом.

Сегодня на обеде, что традиционно готовила Молли Уизли, были все, кто был ей дорог. Все дети, кроме Чарльза, что работал в Румынии с драконами, и, конечно, Фреда, погибшего в битве за Хогвартс. Его брат-близнец Джордж теперь редко участвовал в семейных развлечениях, да и поводов было немного. Миссис Уизли очень ждала свадеб своих детей, надеясь, что семейные праздники смогут заглушить боль от потери сына. Ее также переполняла радость за мужа, который получил наконец повышение в должности при нынешнем руководстве, представитель которого был частым гостем в их доме.

— Очень дельные советы, Гермиона, пожалуй, в отделе правопорядка тебе были бы очень рады, — сказал Кингсли и улыбнулся. Сам факт, что в министерстве не пришли к таким же идеям, удручал будущего министра. Такая девушка могла стать кладезем знаний на любой должности. Но ее будущее в Отделе тайн, как ему уже было известно.

— Метка исчезла после победы над Волдемортом, мы проверяли у всех, кто сидит в Азкабане, так что этот вариант отпадает, — заметил Гарри и повернулся к Джинни, которая уже минуту что-то настойчиво шептала. — Давай позже?

— Нет! Именно сейчас, — сказала уже громче Джинни, и все повернулись к ней. — Простите, нам срочно нужно обсудить один вопрос.

— Джинни, дочка, может… — постаралась остановить ее миссис Уизли. Но увидев решительный взгляд Джинни, отступила. — Если очень надо, то, конечно, идите.

Гарри неохотно поднялся за Джинни, бросив извиняющийся взгляд на гостей за столом.

— Мы быстро…

Открыв в дверь в женскую спальню Норы, где всю жизнь жила Джинни и часто бывала Гермиона, Гарри понял, что ни разу здесь не бывал. Даже странно. Девушкам доступ в мужскую спальню был неограничен. Он был недоволен, что Джинни оторвала его от разговора, где, возможно, принимались важные решения. И закрывая дверь в комнату, он был настроен объясниться с ней. Она — девушка и может не понимать некоторых вещей.

— Джинни, что за спешка, мы….. — Гарри замер на полуслове, оборачиваясь к Джинни, которая медленно расстегивала школьную блузку. Вручную. Пуговица за пуговицей. И он не мог оторвать взгляда от кристально-белого бюстгальтера, что показался под рубашкой.

Белая грудь, что была покрыта веснушками, полукружиями виднелась из-под женского белья.

Наверное, на груди у Гермиона нет веснушек. Что? Что? Что ты несешь? Твоя девушка раздевается перед тобой, а ты думаешь о груди подруги? Она выглядывала из выреза платья, в самом деле, молочно-белая. Черт! В штанах тесно. И что конкретно к этому привело?

— Ты что-то хотел сказать? — ласково говорила Джинни, подходя ближе. Она взяла Гарри за руки и посадила на кровать. Встала напротив него так, чтобы его взгляд как раз упирался в ее веснушчатую плоть.

— Да… хотел… нам нужно… — Гарри пытался собраться с мыслями. Но женское тело, пахнущее так сладко ванилью, не позволяло связно думать. Волосы Гермионы пахнут свежестью и цитрусом… Нет! Нет! Парень, ты свихнулся? Гарри поднял взгляд. — Нам нужно вниз. Я обещал Гермионе вернуться в Хогвартс через два часа.

— Всего пять минут. Гарри, потрогай меня, — Джинни проглотила обиду, когда услышала, что даже в такой момент близости всплывает имя лучшей подруги. Она не должна обижаться. Нужно быть настойчивой. К тому же бугор, который так ясно виден в брюках, говорит, что она на верном пути. — А я потрогаю тебя.

— Только пять минут, — рука уже тянулась к груди, прикрытой кружевным кусочком ткани. Отбросив мысли о простом белье Гермионы, которое он часто видел во времена их походной жизни, Гарри наслаждался упругостью женской плоти, к которой раньше его не подпускали. Почему сейчас?

Рука Джинни сжала тот самый бугор на брюках, заставив Гарри застонать.

— Джинни, внизу министр магии, — произнес он сдавленно.

— Он еще не министр, а я наложила «Оглохни». Нас не услышат, — она расстегнула ширинку и посмотрела в глаза возлюбленного. — Мы тихонько. Гарри, сожми грудь сильнее, я не стеклянная.

Джинни опустилась на колени перед Гарри и вытащила его член, который подрагивал в ее руках. Она медленно начала водить по нему рукой, большим пальцем поглаживая головку. При этом Джинни внимательно смотрела за реакцией Гарри. Он закрыл глаза и что-то мычал, сжимая зубы от удовольствия. Гарри начал активно мять в руках женскую грудь, освободив ее из белого плена белья. Грудь мягкая и гладкая. Он нащупал сосок и потянул за него. Услышав довольный стон, он мягко проделал то же самое с другой грудью.

Джинни чувствовала, как влажно становится между ног. Сидя на коленях, она слегка их раздвинула и опустила свободную руку вниз. Нащупав кромку трусиков, она сдвинула их в сторону и коснулась мягких губ, проникая чуть глубже. Джинни всегда получала удовольствие, когда ласкала себя. Она всегда мечтала, как это будет делать Избранный.

Она начала активнее двигать рукой, как только ощутила, что член становится словно каменный. Ей было очень приятно держать в руках сосредоточие удовольствия своего парня, член был гладкий и очень горячий. На головке блеснула капелька влаги, и Джинни очень захотелось попробовать ее на вкус. Вкус героя.

— Еще немного, — попросил Гарри, его кульминация была близка. Такие ощущения. Мышцы все больше напрягаются. Внутренности скручивает. Дыхание учащается. Стоны становятся громче. И вот… почти…

— Гарри, Джинни! Мы… — Гермиона застыла на пороге комнаты, увидев пикантную сцену.

Развернувшись, она выскочила за дверь. Бежать. Бежать. Не думать. Не вспоминать. Почему сейчас? Там внизу столько людей. Она и представить не могла, что застанет Гарри без штанов. Мерлин, как же стыдно! Краска заливала лицо Гермионы.

Рон встретил ее внизу кривой лестницы, ведущей в гостиную. Гости уже разошлись, за спиной друга никого не было.

— Позвала? Они идут? — спросил Рон, не обратив внимания на цвет лица Гермионы и даже не подозревая о неловкой ситуации, произошедшей наверху.

— Они… думаю, сейчас спустятся, — начала говорить она.

На лестнице послышались шаги, и порозовевшая Джинни пронеслась мимо друзей в сторону выхода из дома. Подняв брови в изумлении и вопросительно пожав плечами, за ней пошел Рон. Гермиона была остановлена на удивление крепкой рукой.

— Гермиона, мы… — прошептал Гарри.