Обреченные

— Малфой! Ты какого Мерлина творишь?

— Грейнджер, ты разве не знаешь, что эта комната очень ясно отображает желания просящих.

— Одного человека! Драко! Немедленно слезь с меня. Ой. Твоя палочка упирается мне в бедро, между прочим.

— Это не палочка.

— Малфой! Ты с какой башни сегодня упал? Убери свои гениталии от моих ног.

— Грейнджер, ты даже не представляешь, насколько стала привлекательной и желанной.

— С каких пор тебя это волнует?

— Не принижай своих достоинств. Я бы сказал, курса с третьего, но твоя кровь не давала мне покоя. А теперь мои мысли крутятся вокруг той крови, которую ты должна добавить в свое зелье в самом конце. Я готов помочь тебе, — прижался Драко плотнее.

— Малфой, мы в школе. Наверняка против подобных действий есть сигнальные чары. Ты же не хочешь быть исключенным. Тебе необходимо восстанавливать репутацию. Помнишь, мы договаривались.

— Чары следят только за процессом прямого соития. А мы с тобой просто немного поиграем. Скажи же, что тебе нравится. Всем девчонкам нравится заниматься этим, — Драко крепко держал ее руки и пытался поймать ее губы своими.

— Драко! — Гермиона запаниковала. В заклинаниях ей не было равных, но физическая сила была на стороне высокого и крепкого Малфоя. Гермиона задумалась. Она заметно расслабилась, понимая, что сопротивление ей не поможет. — Драко, отпусти мои руки, они ведь тебе понадобятся? Чтобы поиграть.

Малфой был настолько возбужден Гермионой, которая только что вырывалась, а теперь сама себя предлагала, что его мыслительный процесс резко дал сбой. Он отпустил ее руки. Она провела рукой по его спине, отмечая, что не испытывала тошноты от его близости, но и голову терять не собиралась. Вот карман собственной мантии… и палочка уже в руках, ее даже не потребовалось доставать. Невербальные:

— «Ступефай»,«Алохомора», — и Малфой полетел сквозь открывший проход прямо в стену.

Гермиона быстро подобрала сумочку и подбежала к Драко.

— Ты в порядке?

— Волнуешься? Жить буду, — Драко, прислонившись к стене, держался за затылок.

— Вот и хорошо. Малфой. Твои инсинуации мне не интересны. Я требую, чтобы больше подобного не повторялось. Иначе я буду вынуждена сообщить директору школы и разорвать наше соглашение.

— Грейнджер. Ты такая… Грейнджер… — Малфой попытался улыбнуться, но боль в висках не позволила этого сделать. — Жестокая.

— И не забудь, ты все еще должен мне перо, — развернувшись на каблуках, Гермиона унеслась вниз по лестнице.

Малфой до сих пор с улыбкой вспоминал этот нравоучительный тон и горячее тело заучки Грейнджер, когда шел в Больничное крыло, чтобы передать ее просьбу гриффиндорским героям.

Гермиона не понимала, что происходит в этой школе. У людей после войны в голове что-то помутилось, и мысли людей были далеки от учебы или войны.

Принимаясь за прием пищи, она каждый день в ступоре наблюдала за цветами, которые волшебным образом появлялись в ее кубке с минеральной водой. Букеты она забирала с собой в спальню и ставила на подоконник, украшая женскую спальню седьмого курса — на зависть ее жительницам.

Интерес к Гарри Поттеру тоже не ослабевал. Спускаясь на обед, она слушала разговоры девушек, собравшихся стайкой, с немым удивлением.

— Джинни, конечно, зря его на себе не женила этим летом.

— Теперь у других появился шанс, он целый год будет свободен.

— Было бы здорово стать женой героя, тем более такого привлекательного.

— Похоже, постель Джинни слишком холодна.

— Я бы смогла согреть Избранного своим телом.

— Если там Грейнджер не подсуетится.

— Она идет, ш-ш-ш.

— Привет, Гермиона, — сказали девушки хором.

— Привет, — Грейнджер подумала, что раньше с ней не здоровались хором, но некоторых она узнала.

— Шестой курс, — она не могла поверить, что такие разговоры возможны в столь юном возрасте. А может быть, за всеми событиями, произошедшими с друзьями, она перестала замечать то, что действительно волнует подростков?

Конечно, заучка Грейнджер читала разные книги — и о плотской любви в том числе, — но ей, пожалуй, не с кем было об этом поговорить. А теперь в центре такого неприличного внимания были она и ее друзья.

У Гермионы было стойкое ощущение, что за героями войны идет масштабная охота. А остальная часть Хогвартса наблюдает и делает ставки, как на скачках. Кто же придет первым?

Наверняка Рон будет очень доволен сложившимся положением. Его внимание женской части замка никогда не смущало.

Войдя в Большой зал, Гермиона с облегчением заметила, что привычного букета на ее столе нет. Но радовалась она недолго.

— Гермиона, здравствуй.

Надо отметить, что парень был очень красив. Черные кудри, глаза цвета глубокого моря, высокий рост и мощное тело — все выдавало в нем человека, знающего свои цели в жизни. И сейчас этой целью была самая талантливая ведьма Магической Британии.

— Привет. Шелдон Купер, кажется?

— О, прекрасно. Ты знаешь мое имя, — улыбнулся он, и из его палочки появился букет пионов самых разных оттенков.

— Да, спасибо. Мы вместе входили в клуб Слизней, — Гермиона вспомнила, что на рождественском вечере на шестом курсе он был с Чжоу Чанг, которая в тот год оканчивала Хогвартс, он же только сдавал СОВ.

— Прекрасно. Пойдем в Хогсмид завтра?

Гермиона обратила внимание, что в обеденном зале стало тише. Взгляды обратились к ним. И только Малфой подмигнул и усмехнулся за своим столом, окруженный Асторией Гринграсс и Мелоди Детрой — девушкой, что перевелась к ним из Салемской школы ведьм в Америке.

— Пойти… что? Хогсмид?

— Хогсмид. Завтра.

— Я, наверное…

— Прежде, чем ты откажешь, помни: там, за моей спиной, еще как минимум пятеро ждут, чтобы сделать сегодня то же самое, — его взгляд периодически опускался к ее коленкам. У Шелдона, как и у Малфоя, были не совсем приличные мысли о возможностях этой части тела. Они с друзьями уже не раз обсуждали, какой привлекательной стала заучка Грейнджер. Лично Купер очень хотел бы увидеть губы, сейчас открытые от удивления, в совершенно другом месте.

А самое интересное, наверняка, скрывается под форменной юбкой. Нет, никто не говорит о лишении девственности. Любая уважающая себя волшебница отдаст ее только будущему мужу. Но ведь поиграть никто не запрещал. А женское тело может очень многое. И он бы с удовольствием показал Грейнджер, на что способен ее тонкий стан.

— Гермиона? Хогсмид, — напомнил Шелдон, вырывая Гермиону из плена ее мыслей.

Гермиона не думала, что предполагаемая свобода может обернуться подобным хаосом. Ей нравилось внимание, но быть центром всеобщего вожделения Гермиону пугало. Она лихорадочно искала выход из положения.

— Рон. Помнишь Рона? Так вот, не думаю, что он будет в восторге от нашего рандеву.

— Рон? Так вы вместе?

— Мы всегда вместе, мы же др… — Гермиона осознала, что только что чуть не сказала.

— Друзья? Я так понял?

— Нет, нет, Шелдон. Ты не так понял. Рон… он… Рон! — Гермиона заметила рыжего друга в компании Гарри Поттера и Джинни Уизли. Купер, которого она оставила одного, устремившись к друзьям, только усмехнулся. Он знал, что нужно просто зажать маленькую Грейнджер в углу. Без палочки она вряд ли на что-то способна, а ему было необходимо освободить отца из Азкабана.

Обеденный зал взорвался аплодисментами. Шум был неописуемый. Хлопали все, даже за столом Слизерина. Весь преподавательский состав — во главе с директором Макгонагалл — встал. Следуя их примеру, встали ученики. В потолок начали сыпаться фейерверки и фонтаны из цветов и монет. Зал начал скандировать.

— Гарри Поттер! Гарри Поттер!

Его вытащили в центр зала. Он поднялся на скамейку и, улыбаясь, поднял руку. Все успокоились.

— Спасибо за такой теплый прием. Я очень рад оказаться в родных стенах Хогвартса. Мы все благодарны профессору Макгонагалл, у которой получилось восстановить школу за такой короткий срок. Темный лорд мертв, но его слуги продолжают свободно шагать по Британии, в чем вы убедились на прошлой неделе. Я безмерно рад, что все остались живы, и очень прошу вас быть осторожнее. Аврорат Министерства Магии в скором времени сможет обезвредить всех Пожирателей Смерти. Спасибо за внимание!