Страница 15 из 20
– И что означает эта пятница? – спросила Затейкина, пытаясь понять, что хочет сообщить ей эта эрудированная и решительная дама.
– В пятницу, в тысяча триста седьмом году, тринадцатого числа французские власти по приказу короля начали штурмовать орден тамплиеров в Париже. С тех пор этот день называют черной пятницей во всем мире.
– Да, интересная история. Тамплиеры и масоны. Какая между ними связь? А ведь какая-то связь есть. Я где-то читала, – в тон ей ответила Марина, словно пытаясь доказать: и мы, мол, не лыком шиты и не лаптем щи хлебаем.
В конечном итоге женщины договорились до того, что решили: на экскурсию по Парижу, точнее по местам, связанным с тамплиерами, они поедут вместе.
Вместе так вместе. Олегу было все равно. И даже приятно. Перспектива таскаться по городу на пару с Мариной его мало вдохновляла, потому что он от нее уже устал. А так – бабы интересные. Есть хоть о чем с ними поговорить.
Гид у них сегодня из бывших беглых – то ли дворян, то ли диссидентов советской поры. Представился Мишелем. То ли Безухофф, то ли Бездухофф – Олег не уловил. Но видно было, что этот толстый и лысый, в очках потомок эмигрантов какой-то там волны, город знает и любит. За это Олег Павлович стал звать его про себя то обрусевшим французом, то офранцуженным русским.
Они дружно сфоткались на фоне собора Парижской Богоматери, поглядели на город с высоты Эйфелевой башни, постояли у стеклянной пирамиды во дворе Лувра. И очутились наконец на острове Сите.
Мишель привел их к небольшому скверику на оконечности острова:
– Благодаря Виктору Гюго, – говорил он, – все знают собор с его химерами и романтической историей. Но на этом острове, который, собственно говоря, является сердцем Парижа, произошло немало других событий. Ведь отсюда и начался собственно город. Начался еще в римские времена. До нашей эры.
Дождавшись, когда «русо туристо» проникнутся значительностью момента, гид продолжил уже более конкретно и вдохновенно:
– Малое число людей помнит, что вот на этом месте произошло восемнадцатого марта тысяча триста четырнадцатого года.
– Здесь сожгли тамплиеров! – тихо прошептала Бархатова Затейкиной за спиной у Олега.
– Восемнадцатого марта тысяча триста четырнадцатого года, – торжественно продолжил Мишель, – здесь закончилась история рыцарей-тамплиеров…
«Но одновременно, – подумал Олег, – началась история рыцарей-масонов».
– Семьсот лет назад на этом поле стояли в позорном рубище великий магистр ордена Жак де Моле и главный прецептор тамплиеров Нормандии Жоффруа де Шарни…
Да, время стирает все. Туристы смотрели на небольшой уютный скверик, похожий на огородик, украшенный деревьями и скамейками вокруг. На цветочки. На сидящих, перекусывающих. И не могли поверить, что здесь кипели страсти, горели, как факелы, люди и раздавались проклятия и крики боли…
– Я расскажу вам немного об истории ордена. Потому что понять его конец, не зная начала, невозможно. В тысяча девяносто шестом году из Европы на Восток, – Мишель протяжно, с неподражаемым французским прононсом, начал свой рассказ, – двинулся первый Крестовый поход. Рыцари шли, чтобы в том числе вернуть завоеванный мусульманами Иерусалим с Гробом Господним.
Они одержали победу, и вслед за ними на Святую землю двинулись тысячи паломников. Путь был труден и опасен. Поэтому все летописи тех времен сообщают, что благородные рыцари-крестоносцы решили основать орден, который будет защищать паломников от нападений.
Сначала основоположников ордена было только двое. Потом к ним присоединилось еще семеро. За ними последовали другие.
Как пишет Чарльз Эдисон, «воспламененные военно-религиозным пылом и воодушевленные святостью дела, которому они посвятили свои мечи, они назвались “бедными рыцарями Иисуса Христа”. Они отреклись от мира и его удовольствий и принесли обеты вечного целомудрия, смирения и бедности». Дошло до того, что на печати ордена изобразили лошадь, на которой сидят два рыцаря. То есть показали, что они настолько бедны, что вынуждены ездить по двое!
Мишель перевел дух.
– А что было на самом деле? Если уж рассуждать по-современному, с точки зрения маркетинга и рынка. Рыцари увидели, что существует потребность в услуге – охране паломников, их имущества и денег. И решили эту потребность удовлетворить. И заработать на этом.
Мировой и женщины с большим интересом вслушались в речь этого апологета капитализма.
– Это была чисто капиталистическая история. Они начали с пиара. Обратились к королю Болдуину. Тот дал им рекомендательные письма. И они, пользуясь ими, собрали под свой бизнес-план пожертвования от королей и многих знатных людей. Недалеко от храма Гроба Господня, на горе Мориа, им отвели под жилье храм, который назвали храмом Соломона. Отсюда и пошло их такое название – храмовники. Конечно, они сражались с неверными и разбойниками. И слава об их подвигах разлетелась по всей Европе. Но мало кто из исследователей и авторов рассказывает о том, на чем больше всего они разбогатели.
– На чем? – спросила Марина.
– Тамплиеры стали первыми европейскими банкирами и ввели в обращение векселя! – с воодушевлением ответил Мишель. – Как это работало? Да очень просто! Какой-нибудь богатый паломник собирался ехать в Иерусалим. Ехать долго. Дорога длинная. Тяжелая. Надо брать с собой много денег. А по дороге лютуют грабители, вымогатели, просто бандиты. Как сохранить средства? Храмовники предложили: вы сдаете деньги в кассу здесь, у нас. Предположим, во Франции. И получаете вексель на эту сумму. Приезжаете на место. Сдаете вексель. И на месте получаете свой вклад. Ну и, конечно, платите за эту услугу. Поток паломников был неиссякаем. И деньги к тамплиерам текли рекой, – Мишель сделал ударение на словах «деньги» и «рекой». – Кроме того, в уставе ордена прописаны были отношения с женатыми братьями. Были, оказывается, и такие: «С женатыми братьями так предписываем вам себя держать, чтобы если они просят благодеяния и участия вашего братства, то пусть завещают часть своего имущества и все, что приобретут после вступления в орден, после своей смерти казне ордена…» Всем воинам, принесшим обет, было позволено иметь землю и людей. «…Итак, мы законным порядком призываем, хотя вы и называетесь воинами Христа, чтобы за выдающиеся успехи и особенную честность вы сами имели дом, землю, людей и владели крестьянами…»
Правда! Вот такой интересный орден. Мало того, в соответствии с папской буллой тамплиеры имели право не платить налоги и сами собирать налоги с других. И не подчинялись юрисдикции местных властей. То есть они становились государством в государстве.
Все эти льготы и привилегии, а также предприимчивость и деловая хватка братии привели к тому, что орден тамплиеров, начинавший как символ бедности под покровительством королей, превратился в самого богатого и могущественного ростовщика Европы.
В общем и целом, можете себе представить положение рыцарей-храмовников. Богаты, знатны, знают таинства. И никому не подчиняются. При этом все в белом… Конечно, такое положение порождало зависть. И желание отнять эти богатства. Время шло. Сарацины постепенно начали вытеснять христиан со Святой земли. После ряда неудачных попыток провести Крестовые походы европейцы убрались с Ближнего Востока. В тысяча двести девяносто первом году пал последний оплот ордена – крепость Акнон. И резиденция главы ордена была перенесена на Кипр. То есть у тамплиеров было отнято их поле деятельности. В ордене больше никто не нуждался. Он стал предметом всеобщей недоброжелательности. Его ненавидели везде, где были подразделения ордена. А находились они почти во всех европейских государствах того времени: Франции, Англии, Германии, Португалии, Кастилии, Италии, Венгрии. На братство, наделенное привилегиями и всяческими милостями пап, ополчилась церковь. Назревал кризис.
Мишель прекратил свой рассказ и предложил группе подняться на находящуюся рядом площадку. Здесь они обнаружили конный памятник. И Затейкина, ни минуты не сомневаясь, спросила в простоте душевной: