Страница 20 из 20
– Подожди, сначала приходит Верник. И это самое ужасное!
– А что в этом ужасного?!
– Надо ведь подготовиться. Я Верников очень люблю. И папу вашего, Эмиля Верника, тоже. Если бы не он, не знаю, кем бы вы с братом стали. Мы все питаемся нашими корнями: как нас воспитали, так и действуем. Сегодня из-за тебя пришлось встать на час раньше, пропустить занятия в спортзале…
– Да-да, наблюдать ваши пробежки в Юрмале вдоль берега моря для меня уже как медитация.
– Мне надо до поликлиники добежать – это мой маршрут. До цели и обратно.
– Вы при любой погоде бегаете?
– Если дождь, приходится идти в бассейн.
– А вот в детстве у вас был совсем другой «спорт» – вы жили в обнимку с виолончелью…
– Да, у нас, «музыкантов», спорт – это смычок и фортепиано. Работают в основном руки и мозг. А потом я поступила в Щукинское училище, и там была очень серьезная нагрузка. Нам преподавал Виктор Цаплин, знаменитый педагог-хореограф. При нем нельзя было филонить, сделать плохо батман или потянуть ногу вполсилы. Актер должен уметь все. Надо уметь и на коне скакать, и машину водить. Раньше учились-то на грузовиках.
– Стоп! Вы что, водили грузовик?
– А как же! И матчасть изучала: как мотор устроен, как колесо поменять.
– Ну тогда я преклоняюсь еще перед одним вашим талантом! Неужели до сих пор можете колесо в машине сменить?
– Ну, в современном «Мерседесе» не поменяю, а раньше могла. Всё сама. У меня был очень смешной инструктор. Он кричал: «Двойкин, тормози!» Двойкин – потому что он считал, что на пятерку мы еще не заработали. Или: «Старушка отжила!», подразумевая, что я ее сейчас раздавлю. И всё время заставлял останавливаться – то у одного дома, то у другого. Полчаса ждешь – и едем дальше. У него дамы были разбросаны по всему учебному маршруту… Постоянное движение, к которому нас приучили в училище, потом переросло в потребность. Недостача физических упражнений всегда заметна. Почитайте Толстого, он постоянно говорит: моцион, моцион… Какое физическое здоровье может быть без моциона? Раньше все гуляли, а теперь мест для прогулок не осталось.
– Спортом каждый день занимаетесь?
– Как получится. Если с утра репетиция, вечером иду на йогу.
– Здорово! Йогу в каком возрасте освоили?
– Спроси еще, в каком году я родилась! На эти вопросы отвечать не буду. (Смеется.)
– Совсем недавно я с восхищением наблюдал, как в спектакле «Чайка» вы легко делали «мостик».
– В суставах должна быть подвижность. Нельзя запускать себя, человек задуман как совершенное создание.
– Чтобы быть совершенной, вы храните в холодильнике только экологически чистые продукты?
– Почему? В холодильнике все, что можно добыть в магазине. И никакой диеты. При слове «диета» на меня нападает хандра.
– А серьезные причины для хандры бывают?
– Если вдруг нет репетиций, пустота начинает затягивать. Театр не заменит ничто. В кино воображение сковано рамками, а фантазировать без границ можно позволить себе только в театре. Моя душа приросла к Фоменко. Я считаю, что актрису делает режиссер. Режиссер может погубить артиста, может его вознести, а может просто не видеть. Некоторые придерживаются такой позиции: я этого актера или актрису просто не вижу.
– Вы-то в Вахтанговском театре всегда были в фаворе.
– Вот Евгений Рубенович Симонов (руководитель Вахтанговского театра в 70-е годы. – Прим.) меня вообще не замечал.
– Но ведь были и другие режиссеры: тот же Фоменко или Виктюк. Например, играть «Анну Каренину» в постановке Виктюка – разве это не мечта? А вот с кино у вас, кажется, все было иначе. Я вспомнил забавную историю, которую вы мне рассказывали. Как вы поехали на Каннский кинофестиваль с фильмом «Жили-были старик со старухой». И там был пикантный момент с тогдашним министром кинематографии…
– Глупая история. Он меня пригласил, как я думала, пройтись с ним по магазинам, чтобы я помогла ему общаться с продавцами – он сам не говорил по-французски. А когда я в условленное время вошла к нему в номер, он лежал на кровати под розовым покрывалом. Но я ни о чем пикантном даже не подумала. Я смутилась, сказала: «Вы еще не оделись? Тогда я пойду». – И вышла.
– И после этого вам перекрыли кислород?
– В кино – да. Но я не страдала: у меня было по 30 спектаклей в месяц. Я попереживала минут 15 – и всё.
– Людмила Васильевна, вы жили как будто в отдельном мире. Муж иностранец, в театр приезжали на «Понтиаке», в роскошной шубе, которую купили за границей…
– Глупо было в то время ходить, как это сейчас говорят, в прикиде. Мне даже одна дама сказала: «Много надо было с вами каши съесть, чтобы понять вашу сущность». Наверное, внешнее затмевает подлинное. Пух и перья не украшают внутренний мир человека.
– А тогда вам нравилось пыль в глаза пускать?
– Нет. Просто мой муж… У него была другая психология. Он сказал: эта машина более качественная. Он не понимал, что она выглядит вызывающе.
– Хорошо, а шубу резали, каблуки подпиливали, шины прокалывали? Зависть была?
– Нет, даже наоборот. Мне рассказывали, как Владимир Иванович Осенев (актер Вахтанговского театра. – Прим.), когда кто-то шипел за моей спиной, говорил: «А что вам, жалко? Пусть хоть одна девчонка хорошо живет»…
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.