Страница 6 из 11
Тем временем на достаточно просохшей за прошедшие дни дороге возник пыльный след. Саша вгляделся в бинокль, чтобы опознать по возможности тип машины. И предчувствие его не обмануло: угловатые формы корпуса явно принадлежали немецкому полугусеничному среднему бронетранспортёру. Тотчас же в душе красноармейца возникла целая битва между отчаянной храбростью и трусоватой осторожностью. Первая просто требовала привести пушку в боевое положение и геройски уничтожить вражескую единицу бронетехники. Последняя же уговаривала его спрятаться в кусты, так как вообще без какого-либо практического опыта стрельбы из орудия шансы на победу были ничтожными, особенно по движущейся цели, да ещё из ствола на однобрусном лафете. К тому же на помощь обстреливаемым гитлеровцам запросто могло прибыть подкрепление из села неподалёку, и тогда уже сам расчёт пушки станет объектом охоты. Саша отдал предпочтение второму варианту, тотчас же уведя упряжку обратно в лес. В мыслях у него мелькнуло: Михаил Илларионович Кутузов тоже отступал, чтобы потом в подходящем месте и в нужное ему время одержать победу.
Сам того не зная, красноармеец Полухин открыл для себя принцип, высказанный древним мудрецом Сунь-Цзы: «Воины-победители» сначала ищут условия победы, а только потом вступают в битву; те же, что терпят поражение, сначала вступают в битву и только затем стараются победить». А до условий победы в том эпизоде было далеко, как до Луны.
Но одной осторожностью дело в свою пользу было не решить, и подтверждение тому последовало весьма быстро. Спустя ещё полтора дня похода надо было на время попрощаться с лесом, чтобы вдалеке от населённых пунктов пересечь открытый участок местности и переправиться через речушку. Здесь перед Сашей встал один очень важный вопрос, неприятный в случае любого ответа на него: когда двигаться – днём или ночью? С одной стороны, ночь скроет их от визуального наблюдения и поможет незаметно пройти опасный этап пути. А с другой стороны, какова будет скорость такого перемещения? Страшно подумать, что будет, если в темноте лошади попадут в какую-нибудь яму или расщелину. Луна вступила в фазу последней четверти, а это значит, что взойдёт она уже после полуночи, да и погода последние дни стояла облачная. Надолго ли в таких условиях хватит ресурса батареек карманных фонариков? Поэтому красноармеец Полухин решил рискнуть и за минимально возможное время совершить дневной марш-бросок до окрестностей брода. В его преддверии он дал отдохнуть и личному, и конскому составу упряжки. Вечером, за костром, бойцы разговорились даже больше, чем обычно, – кто знает, что их ждёт завтра?
«Когда мы были на войне, когда мы были на войне, там каждый думал о своей подруге или о жене», – слова из более поздней песни были вполне применимы к Саше или Илье. Бывший студент постоянно вспоминал о своей девушке Кате, с которой он познакомился два года назад в Русском музее. Сейчас она, должно быть, закончила последний класс десятилетки, чтобы потом поступить в педагогический и стать учительницей. Только на душе у Саши было тревожно: в последнем письме от неё упоминались бомбёжки Ленинграда и что она, вместе с бывшими одноклассниками и одноклассницами, помогала пожарным и служащим МПВО при ликвидации последствий воздушных налётов. Ему, конечно, было приятно, что его избранница была довольно храброй, но лучше бы ей во время вражеских атак на город не дежурить на крышах и не тушить «зажигалки», а находиться в бомбоубежище или, того лучше, где-нибудь в деревне в глубоком тылу.
– Да уж, тебе не повезло! – заметил на всё это Илья. До нас фашист не дотянется, только что все мои без меня делать-то будут? Мы тут воюем, а этот урод Козлов с Машкой или Лизкой целуется? Или уже на сеновал залезли? – до войны за гармонистом и участником самодеятельности в родной деревне была целая охота со стороны незамужних девиц, да и замужние колхозницы на него посматривали тоже не без интереса. А он вовсю этим пользовался.
Слушая это, Родион только молчал: за прытким младшеньким его просто не замечали. Если только не считать кобылы Люськи, которая за ним готова была ходить хвостом куда угодно и где угодно, хоть в самом правлении колхоза. Правда, интерес у неё был сугубо меркантильный – там морковку её повелитель даст, а там, если сделать особо постную морду и поржать жалобно, то и на сахарок расщедрится. И хотя Самойлову-старшему весьма нравилась Даша из его деревни, мысли то и дело возвращались к Люське – ну кто теперь за ней теперь ухаживает? Такой преданности вряд ли от кого дождёшься.
Закончив с мальчишеским трёпом, Саша с Родионом завалились спать: марш предстоял долгий и опасный, они должны быть хорошо отдохнувшими. Илья вызвался быть караульным, рассчитывая отоспаться уже в походе. Когда рассвело, как обычно, наскоро перекусили сухарями, убрали следы своего пребывания, погрузили всё имущество на упряжку, а на сиденье короба передка усадили изрядно зевавшего Самойлова-младшего. Выйдя на открытое пространство, Саша с биноклем, ППД и флажками из комплекта принадлежностей к пушке выдвинулся на пару сотен метров вперёд, давая отмашкой сигналы Родиону, что на пути перед ними опасностей нет. За пять часов удалось пройти двадцать километров, благо местность была более-менее ровная. Можно было двигаться и быстрее, но тогда лошади бы очень быстро устали. Поэтому пришлось сделать пару недолгих остановок, а в полпервого дня остановились на обеденный привал. Обед был весьма условным: сколько-то сухарей, вода из фляжек и ломтик шоколадки каждому. Ещё час похода – и вдали обозначилась долгожданная речушка. Найдя подходящие кусты, красноармеец Полухин скрыл за ними упряжку, а сам отправился в одиночестве разыскивать брод.
Прошедшие дни похода сделали из Саши кое-что уже знающего следопыта и навигатора. Брод он нашёл быстро, но с «добавкой» в виде целых шести гитлеровцев и их пулемётной позиции рядом с берегом. Спокойная тыловая обстановка сыграла ему только на руку: за прошедшее время немцы утратили осторожность. Трое из них в открытую играли в карты, один сидел за полевой радиостанцией внутри дерево-земляного сооружения с большой амбразурой, а остальные двое слонялись без дела. Передвигаясь ползком, красноармеец Полухин сумел приблизиться на расстояние около двух сотен метров к противнику. В бинокль внутри небольшого укрепления можно было рассмотреть и голову вражеского радиста в гарнитуре с наушниками, и пулемёт на станке. Надежды на то, что брод не будет охраняться, рухнули с треском.
Теперь следовало подумать, как избавиться от всех этих фрицев. По-пластунски вернувшись в безопасное место, Саша начал прикидывать дальнейший план действий. Главным пунктом в нём была идея выкатить пушку на дистанцию около пятисот метров и уничтожить вражеское укрепление огнём прямой наводкой. С закрытой позиции было бы безопаснее, но где взять передового наблюдателя, вычислителя и большое количество боеприпасов для такого дела? Выход на открытую огневую позицию и первый выстрел надо будет в любом случае произвести скрытно, иначе немцы либо уничтожат расчёт огнём из пулемёта, либо сумеют установить связь со своими. Вызванное ими подкрепление за какой-то час прибудет на место, что для Саши и его товарищей обернётся гарантированной гибелью. Вывод напрашивался сам собой – орудие и передок выкатить силами расчёта ночью, чтобы ржание лошадей не могло насторожить гитлеровцев. Только вот куда?
На счастье красноармейцев, солдаты противника оказались достаточно ленивыми и не готовыми замочить ноги. На своём берегу они оборудовали своё укрепление, то ли ДЗОТ с жильём для гарнизона, то ли землянку с пулемётом, как надо, а вот на противоположном осталось несколько кустов с зарослями высокой травы, которые закрывали видимость некоторых секторов обстрела находящегося там «ствола». По правилам военно-инженерного дела их надо было бы вырубить, но для этого надо было по пояс перейти брод, а сентябрьскую воду тёплой ну никак не назовёшь. Плот им делать тоже не хотелось, поэтому в свете новостей об успешном продвижении вперёд своих частей гитлеровцы решили, что и без того справятся с небольшой группой недобитых советских бойцов, если таковая на них выйдет. Да и находятся эти кусты с травой достаточно далеко: двести метров открытой местности перед пулемётом есть – так чего ещё надо?