Страница 25 из 27
Что же касается Фомы, то и он, как и Свят, не мог полностью переключиться от этой новости и приступил к просмотру видеозаписей с тяжёлым чувством и с болью в сердце. Правда по мере просмотра видеозаписей они всё больше вовлекались в процесс изучения и анализа увиденного, и по завершению просмотра видеозаписи всё-таки сумели отвлечься.
Так просмотрев изъятые записи с веб-камер на рабочем столе монитора компьютера, установленного на рабочем столе Свята, который в свою очередь находился в рабочем кабинете всё того же Свята, этот последний упомянутый при данных обстоятельствах человек, но первый в своём кабинете и в этом розыскном отделе оперативник, ничего более банальнее не придумав, отчего становится даже опасливо за самого Свята и за то дело, за которое он взялся – с таким уровнем мышления логично будет думать, что преступление так и останется не раскрытым – взял и спросил Фому то, что почему-то все спрашивают после просмотра такого рода кадров. – Ну и что ты на всё это думаешь?
И что спрашивается, на всё это должен ответить Фома, когда ему сейчас, после того как Свят задал ему этот, даже не вопрос, а так мысли вслух, думается только об одном – какого чёрта он задал мне этот вопрос?
А между тем, ответ на этот вопрос лежал на самой что ни на есть поверхности. Свят, таким образом озадачив Фому, всего лишь дал себе время как следует подумать и поразмышлять над тем, что он с Фомой смог увидеть на видеозаписи. И Фоме бы сейчас со всей своей напористостью, тем более для этого есть все предпосылки, продемонстрировать работу мысли и помолчать, чего от него как раз добивался услышать Свят, но нет, Фоме не сидится на месте, и не потому, что ему стул не предложили и он всё время просмотра находился на ногах, а потому что он сам по себе натура неусидчивая и в каждой бочке затычка, и он лезет под рабочую руку Свята со своим ответом.
– То, что им крайне важно знать, что на этой кассете записано. – В один свой выдох, Фома сбивает Свята с хода его мысли, и Свят даже вначале не сразу может понять, что это сейчас было такое, и как посмел стажёр лезть без спросу туда, куда его не просят. Но видимо ход следствия в голове Свята пока шёл, ни шатко, ни валко, и крепкий зацепок у Свята пока не было, раз он не закипел, а вспомнил, что у Фомы есть формальное оправдание этого его поступка – его, как оказывается, он спросил. И Свят отвлекается от своих мыслей и спрашивает Фому. – Ты это к чему?
– А к тому, – Фома, пожалуй, слишком зарывается, в таком дерзком ключе давая ответ, – что если преступник наведался обратно на место преступления, – на этом месте на лице Свята промелькнуло недоумение. Что было замечено Фомой, и он поспешил объяснить эту свою позицию, – Да-да, вы не ослышались (Свят грозно поморщил лоб от таких слишком смелых предположений Фомы), я считаю, что на самом деле место преступления находится не там, в грязной подворотне – там был всего лишь реализован преступный замысел – а по настоящему оно произошло именно здесь, в кафе. Где оно было, возможно даже что спонтанно, задумано и во всех деталях проработано, после чего только и оставалось, как технически выполнить эту задумку. Так вот, – Фома вернулся к тому, с чего он начал, – преступник возвращается на место своего преступления, не потому, что он такая ностальгическая натура и ему ещё раз хочется пережить момент преступления, а возвращается он назад, в сугубо практических целях. Он хочет убедиться, что ничего не упустил из виду или не забыл. – Тут Фома замолчал, уставившись на сидящего на своём офисном кресле и, смотрящего на него снизу вверх Свята.
– И что же забыл наш преступник? – с показной язвительностью спросил Фому Свят.
– Я не знаю. – Совсем неуверенно ответил Фома и тут же с нарастающей крепостью в словах, добавил. – Но если нам (это «нам» может быть и слишком преждевременно прозвучало, но оно совсем не покоробило слух Свята, и из этого можно было предположить, что Свят уже допускал мысль о том, что в случае «висяка», Фома как выразивший желание разделить с ним все лавры славы, а это значит и поражения, разделит их) удастся отыскать то, что он забыл там в кафе, на этом настоящем месте преступления преступник, то мы обязательно схватим его.
– Да ты, как я посмотрю, большой оптимист. – Сказал Свят, изучающе глядя на Фому, чьё лицо находилось на пике своей выразительности – на глаза Фомы с повреждённого носа спустились синяки и он сейчас во все глаза подсвечивал ими – а эти его слова между прочим, можно было трактовать по всякому, и даже если он ничего такого не имел в виду на физиономии Фомы. Впрочем, Свят не задерживается на этом, а спросив Фому, тем самым делает одно важное уточнение. – Ну, а что ты скажешь на то, что у преступника уже есть записи с камер наружного наблюдения?
– Я как понимаю, ему достались записи только с тех камер, которые установлены на улице. А записи с камер установленных внутри кафе достались нам. А это значит, что они для него окончательно утеряны – он же не Терминатор, чтобы соваться к нам – и ему единственное что остаётся, как только вернуться на место своего преступления. – На душевном подъёме сказал Фома. Но у Свята насчёт всего этого есть свои соображения и сомнения (при этом Свят, а за это нужно благодарить Фому, однозначно увлечённый всей энергетикой Фомы, даже и не стал задаваться весьма важными вопросами, а на каких-таких основаниях, он связал всё произошедшее в кафе, с тем убийством в подворотне – хотя возможно, что здесь без своего психологически близкого факта не обошлось – всё так по времени совпало, а оперативники в совпадения уж точно не верят). С чем он в критическом тоне и делится с Фомой.
– Ну а что скажешь насчёт того, что он не такой дурак, которым бы тебе хотелось, чтобы он был? – совсем непонятно для Фомы спросил его Свят. Что и выразилось в его ответном вопросе. – Не понял? – вопросительно так растерялся Фома.
– А что непонятно-то. – А вот пожимающему в ответ плечами Святу непонятно другое, как это Фоме непонятно то, что любому дураку понятно. – Он что, дурак, чтобы соваться туда, где скорей всего его будут ждать.
– Ах, вот вы о чём. – Фома так воодушевленно это сказал, что Святу на одно мгновение показалось, что кто-то его тут принимает за совсем глупого человека. А такого Свят, если Фома немедленно не объяснит в чём дело, терпеть не намерен – Свят сосредоточенно посмотрел на Фому, в ожидании этого немедленно. Ну а Фома итак собирался всё объяснить, к чему он и приступил.
– Я бы, конечно, хотел, чтобы наш преступник был большим болваном, но это к сожалению не так. А вот то, что наш преступник не только экономист, но ещё и хороший счётовод, то это скорей всего так. И я думаю, что он уже раз наткнувшись на нас, посчитает, что если поговорка насчёт не падающего два раза в одну воронку снаряда верна, то почему бы ещё раз не попробовать заглянуть в кафе, в самый неурочный для посетителей час. – Фома замолчал, ожидая от Свята замечаний. Но Свят ничего не сказал, и тогда Фома ещё немного добавил от себя:
– А если есть хоть малая вероятность такого варианта развития событий, то почему бы нам этим не воспользоваться и не подождать его. А как только он заявится в кафе, то тут-то мы и спросим его, чего он тут забыл в такой неурочный час.
– А знаешь, – на этот раз Свят не промолчал, – мне твоё предложение кажется разумным и очень для меня своевременным (Свят не стал уточнять, почему он так сказал – это было для него личное, а в такие вопросы Свят никого не посвящал, предпочитая напиваться в одиночку и самому последними словами поносить эту стерву, которая, сколько он её знает, всё это время его своей стервозностью мучила, а теперь додумалась до того, чтобы он отныне, один в разводе мучился), – я его поддержу. – Сказал Свят, после чего повернулся к столу и, перекладывая из одной стопки бумаги в другую, принялся там из творящего беспорядка делать ещё больший беспорядок. И так до тех пор, пока он не находит нужный лист бумаги на котором изображён какой-то график. Свят с минуту изучает его и, положив его обратно, возвращается к Фоме.