Страница 11 из 27
– А теперь он будет ещё меньше. Да так меньше, что и считать будет нечего. – Схватившись за сердце мимо пробегающей Кати, представительницы самой неблагодарной, оттого что беззащитной, категории сотрудников – стажёров, сделал для себя вывод Андрон.
Когда же дон Лизотто немного успокаивается, коррупционер с хоть и скрытым, но большим сожалением для себя, за то, что он здесь находится (дёрнул меня чёрт его послушать) и с нескрываемым сожалением за то, что этот мир столь неразумен, даёт свой ответ. – Но что ж, поделать. – Со вздохом говорит коррупционер. – Когда само имя больше значит, чем то, что оно значит. – И хотя такая казуистика в ответе не приветствовалась доном Лизотто, на этот раз он всё понял, хоть и по своему, и поэтому не стал кулаком поправлять слишком задравшийся в поднебесье нос коррупционера, а для начала с пристуком по столу, выплеснул на него негативную энергию, с добавлением в неё брызг слюней: «Я им всем покажу, что имя моей семьи значит!», – а уж затем более-менее спокойно обратился к нему:
– Ты там у себя, многих людей, кто на слуху знаешь. Так найди мне того… – дон Лизотто на этом месте задумался, ища наиболее подходящее об именование тому, что он имеет в виду, ведя этот разговор. Что, судя по его физиономии, ломающей стереотипы о донах, как людей мало думающих, давалось ему нелегко. Но тем не менее далось, и дон Лизотто сказал то, что сказал, а как понимать его коррупционеру, то пусть только попробует не правильно его понять.
– Найди мне такого фокусника, кто умеет все эти дела по обеливанию имён проворачивать. – Глаза в глаза глядя на коррупционера, сказал дон Лизотто, и коррупционер в первые сколько себя помнил, не слишком понимал, как ему выкрутиться из этой ситуации с доном Лизотто, решившим хапнуть славы.
– Хотя, где-то я уже об этом слышал или видел. – Вслед за Фомой подумал и коррупционер, чей ход мыслей полностью полагался на воображение Фомы. Но на этом разговор между этими господами, за достоверность которого никто не поручится, а тем более Фома, в чьём воображении он и возник, закончился, а всё по причине того, что Свят перебил ход мысли Фомы, обратившись к нему. – Ну, всё вроде бы понятно. – Совсем для Фомы непонятно сказал Свят. – Значит, я иду прямиком до того самоуверенного типа в рубашке с галстуком. – Свят очень верно указал на главное лицо заведения, Андрона – а это говорит о том, что не просто приметливый человек, но и зря времени не терял в отличие от Фомы.
– А ты вон туда. – Дополнил себя Свят, указав Фоме на один из коридорчиков, идущих в неприметных закуток. – Там я думаю, ты найдёшь то, что нам нужно. – Фома смотрит в ту сторону, куда ему указал Свят, затем бросает ещё мало что соображающий взгляд на Свята. – Иди уже, – кивком подталкивает его к действиям Свят, – и только после этого поднимается на ноги.
Встав же на ноги, Фома ещё раз вокруг озирается и, не заметив особого к себе внимания со стороны присутствующей публики, со вздохом сожаления пробубнив про себя: «А вот был бы месье Каретный, то он бы обязательно за мной всё это заметил и, взглядом проводив меня до подсобки, заволновался бы насчёт моих таких необъяснимых поступков», – выдвинулся по указанному Святом направлению. Правда Фома не пошёл сразу прямиком туда, а он сделал небольшой крюк в сторону стола с доном Лизотто во главе – ему захотелось своим нутром почувствовать, какая там стоит атмосфера. Фома был уверен, что если этот дон Лизотто на самом деле такой преступный тип, каким он его себе представил, то он наверняка будет источать нечто такое, что будет указывать на то, что он и есть тот зловещий крёстный отец всех подпольных заведений этого города (ещё, гад, франшизует на своём имени), дон Лизотто.
Так что то неприличное поведение Фомы, которое он, не скрывая, продемонстрировал, проходя в буквальной близости от стола с доном Лизотто во главе, – он на одно мгновение остановился и принялся приглядывать к тому, что делают за этим столом едоки, а когда они, удивившись его любознательности по отношению к ним, посмотрели на него, то он их окончательно потряс, звучно втянув в свой нос их запахи, – всё же имело хоть какие-то, но объяснения, а не как подумал Свят, придурок изображающий, как он думает, детектива (я типа всё чую), а на самом деле самого себя.
ГЛАВА 3
Находки и потери
В общем, Свят фигурально плюнул на Фому – мол, что с этих новичков взять – и целеустремлённым взглядом посмотрев на держащего все движения сотрудников кафе под своим неусыпным контролем, а по сути приглядывающего за ними, управляющего заведения Андрона, направился к нему. Ну а этот Андрон, между тем сразу же почувствовал этот направленный на него властный взгляд (Свят был при исполнении) и тут же обернулся в ту сторону, откуда ему вдруг зачесалось на затылке и засвербело в носу. Ну а там, он сразу же натыкается на волевой, направленный прямо на него взгляд неизвестного типа, который, даже и не приходится сомневаться, судя по серьёзному лицу, имеет какое-то чревато важностью дело до него. При этом Андрон, несмотря на то, что он всегда быстро соображал, на этот раз не то чтобы не успевает сообразить, а даже представить себе не может, какого чёрта надо этому типу.
Так что когда Свят вдруг оказался прямо перед ним, то у Андрона наготове была только дежурная фраза: «Чем могу помочь?», – и такая же искренняя улыбка на лице. Но подошедший тип, как сейчас же Андроном выяснилось, не любит ходить вокруг да около, а с ходу берёт быка за рога. Ну а так как Андрон совсем не бык, да и насчёт рогов пока что не нужно загадывать – всему своё перспективное время – то этот серьёзный тип, а именно Свят, не давая возможности Андрону согрешить против истины своей ничего не значащей дежурной фразой, сразу ставит того в тупик своим недипломатичным обращением к нему: Чего лыбишься, в гульфике зачесалось что ли? – И при этом, всё это так сказано уверенно и убедительно, что у Андрона в один момент с лица слетает улыбка, а в неизвестном для Андрона гульфике, начинает и вправду щёкотно чесаться.
А это всё, особенно когда начинает чесаться, то начинает навевать особого свойства мысли и притом немедленно и так быстро, что многое кажется неуместным, как например, неподходящее по своим качественным характеристикам слово «навевает» – лучше использовать слово «захватывают». Так вот, Андрон, как человек, у которого в одном месте и то, по посторонней указке вдруг в одном, весьма влиятельном месте зачесалось, может быть был и не против того, что там чешется – всего-то требует внимания к себе – но вот то, что в его собственные отношения с самим с собой вмешиваются посторонние люди, то этого он совершенно не приемлет. О чём он заявит в своё время и в нужном месте, а сейчас Андрона больше напрягает и волнует совсем другое – как объяснить такое поведение этого и не поймёшь, что за типа. И при этом нужно с этим поспешать, а то это его стояние напротив, начинает вызывать ненужный интерес у рабочей смены.
И хотя Андрон в свойственной себе манере, многое из того, что сейчас с ним происходит, преувеличил – всё то, что им сейчас передумалось, длилось одно мгновение – а значит, он вполне мог ещё поразмышлять над тем, как себя вести с этим нагловатым типом, чьё вопросительное поведение вызывает свои вопросы. Но этот вызывающий вопросы тип или Свят, скорее всего совершенно нетерпеливый человек, – а может он просто живёт не в своём времени и просто забегает вперёд, а это выглядит так, как будто он вечно спешит и не терпит ждать своей очереди, – и сам думает в той же преувеличенной манере, что и Андрон, и скорей всего поэтому, он не дожидаясь так необходимого Андрону времени на то, чтобы как следует подумать над его вопросом, придвинувшись к нему поближе, глядя глаза в глаза, понизив свой голос до сокровенного, задаёт ему ещё более каверзный вопрос:
– Ты знаешь, кто я?
И, конечно, Андрон от таких близко задаваемых вопросов, не знает, куда свои глаза девать. А уж что говорить о том, чтобы понять, с какой целью и для чего задаётся этот вопрос – Андрон умел перепрыгивать не только через ступеньки по карьерной лестнице, но и заглядывать чуть дальше, чем обычный гражданин. А для этого всего-то нужно задаваться правильными вопросами, именно теми, какими он задался. А вот будь на его месте тот же Валентинчик (в каждом полнокомплектном коллективе есть свои герои и свои не герои, без которых тоже нельзя, и Валентинчик был как раз тем изгоем, то есть не героем, кого Андрон завсегда при случае ставил в пример перед другими сотрудниками заведения, как не нужно делать – да и вообще, он на нём успокаивался, выпуская пар), то оттого, что он дальше своего места на раздаче не видит (и не увидит с такими недальновидными взглядами на свою карьеру и тёплое место под солнцеликим взглядом начальства), он бы в ответ на этот каверзный вопрос незнакомца, явно желающего стать для всех известной личностью, раз такими вопросами задаётся, начал бы себя мучить мало что ему дающими вопросами и сомнениями насчёт своей памяти.