Страница 7 из 22
Шли годы. Эргел Жескар унаследовал титул, обзавелся женой, у них родилась дочь… Колдунья же продолжала жить, словно бросив вызов времени. Ее угроза не была секретом для Тавенны – новоиспеченный князь не раз самолично рассказывал об этом, заливаясь смехом.
Когда я подросла, та история звучала для меня как еще одно (наряду с богатством и властью) доказательство могущества отца, не побоявшегося бросить вызов темным силам. Жаль, в моей забитой дворцовыми делами голове не укладывалась элементарная мысль: угрожали мне, а не ему.
Я ни в чем не знала отказа. Самые дорогие ткани, украшения, яства – стоило пожелать, чтобы в саду пели птицы из знойного Куррана, и гонец отправлялся в невиданную даль. Служанки шептались по углам, мол, недолго ей осталось радоваться, вот и старается князь, вину пытается загладить. Я же презрительно морщилась, зная: ничего плохого со мной не случится. Попросту не может случиться!
Это глупые дочки советников вечно жалуются то на недомогание, то на выскочивший прыщик, то на обгоревший нос. Понятное дело, таким неженкам с проклятием не соперничать. Я же хвасталась отменным здоровьем, готовыми на все ухажерами, любящими родителями и круглосуточной охраной, а глупости вроде кругов под глазами на утро после бала не могли поколебать мою уверенность в себе. Я была совершенством и не имела причин сомневаться в этом. Вернее, эти причины казались столь пустяковыми, что принимать их во внимание означало признать собственную глупость.
День моего восемнадцатилетия приближался, однако никто во дворце не выказывал ни малейшей тревоги. Разве что выжившая из ума нянька порой бросала странные взгляды, но у меня были занятия поважнее, чем разговоры со старухой. Портные, ювелиры, сапожники… Я собиралась объявить всему миру о том, что готова его покорить.
Мое платье сверкало золотом в ярких солнечных лучах, изящную прическу венчал цветок из бриллиантов, на шее переливалось рубиновое колье… Я чувствовала себя жар-птицей, снизошедшей к воробьям, и косые взгляды знатных невест, гордо выставивших напоказ одно-два простеньких украшений, лишь подливали масла в огонь моего тщеславия.
Весело пиликали скрипки, стучали каблуки по дубовому полу, отовсюду лился радостный смех… А затем словно тучи сгустилась над дворцом, хоть солнце продолжало светить, и танцующие пары кружились, как прежде, не замечая ничего и никого вокруг.
Она пришла. Высушенная временем старуха, которую не воспринимали всерьез, не забыла о своем обещании. Она подолгу бродила вокруг дворца, высматривая меня, поэтому сомневаться не приходилось: Мерея действительно каким-то чудом проскользнула сюда.
«Почему охрана ее впустила?» – недоумевала я, спеша подойти ближе, и, подражая отцу, выразить презрение к ее угрозам.
– Что ты забыла на чужом празднике, старая карга? – моя речь была громкой и четкой, рассчитанной на зрителей. – Тебя не звали, так убирайся прочь! – Почему-то казалось, что хоть кто-то из стражников поспешит вытолкать ее взашей, но они вообще исчезли из зала.
Колдунья смотрела на меня, не мигая. Ее выцветшие глаза выражали пугающее удовлетворение.
– Боги уже наказали преступника. Мне незачем было жить так долго, – прошелестела она сухими губами.
– Тебе стоило давным-давно сдохнуть! И не портить людям настроение! – проорала я, начав осознавать, что происходит что-то плохое.
– В тебе нет княжеской крови. Мой внук отплачен. – Мерея улыбнулась по-настоящему счастливой улыбкой и, опустив веки, рухнула на пол.
Появились охрана и служанки, труп утащили в одну сторону, меня, позабыв о былом почтении, в другую.
– Приветствуйте же Атайю Мерлейн Реджиневру Тавеннскую, мою родную дочь, спасенную от проклятия! – успела услышать я начало торжественной речи князя, а затем дверь захлопнулась, навсегда отгородив меня от каких-либо праздников.
***
– Эй, хозяйка! Хозяйка!
Вернуться в реальность оказалось не так просто – кому-то на улице пришлось проорать несколько раз, прежде чем я сумела вспомнить, где и с кем нахожусь в настоящий момент.
– «На самом интересном месте», – сказал бы я, если б не выслушивал историю твоих злоключений по сто раз на дню, – окончательно развеял все иллюзии насмешливый голос демона. – Если не ошибаюсь, тебя хочет неучтивый отпрыск ссыльного барона. Сильно хочет, даже в дыру пролезть пытается…
– Развалит калитку. – Мела сидела напротив окна и видела происходящее во дворе. – И приспичило же ему прямо сейчас… Нет, Ферн, не прячься! Если б он мог видеть тебя, то использовал бы это, не раздумывая, еще в тот день, когда полез ссориться к Тае.
– Эй, тетка! – Артан, как и предполагалось, застрял в узком лазе, однако силенок разворотить все у него не хватило. Поэтому его передняя часть требовала помощи, а задняя торчала на улице и, если меня не подводили глаза и сумерки, стала объектом пристального внимания какой-то дворняжки. – Я знаю, ты там! Выползай, не то…
Как и ранее, угроза осталась невысказанной. Уверена, он и сам не представлял, что придумать.
– Не хочу с ним встречаться, – неожиданно призналась колдунья. – Как подумаю, что из-за него… Можно, я вылезу в окно?
– Извини, – мне было почти стыдно, – они заколочены намертво. Свежий воздух из каждой щели прет, окна открывать ни к чему. Если хочешь, спрячься под кроватью. Или вон там, за печью.
– В смысле, зарыться в пыль или заслониться паутиной? Спасибо, лучше уж Медвежонок. Пойду, вытащу его и слегка успокою. – Мела негромко хлопнула дверью.
Я скорчила рожицу ей вслед, хотя возразить было нечего. Пыль, паутина, грязь… Если подумать, это окружало меня с самого рождения, пусть и в фигуральном смысле. На правду не обижаются. С другой стороны, сегодня я вымыла посуду и нечего обвинять меня в неряшестве!
– Значит, она не лгала?! – на повышенных тонах разговаривал во дворе баронский сынок. – Ты согласна? Но почему… Что? Не мое дело?! Да поступай, как знаешь! Тогда послезавтра… Почему – завтра? Ах, ты так решила! А кто дал тебе право… Нет, я не хочу, чтобы ты передумала! Старая Мара поживет пока у вас… Нет? А кто позаботится об Ив? Что значит – ты сама? То есть… Серьезно?! Она поедет с нами? Конечно, я ничего против не имею! Но это… Это странно. Ладно, тогда увидимся утром. Да ну ее, эту жуткую тетку! Не хочу лишний раз видеть ее бессмысленную рожу. Вот если б она соврала отцу, тогда и повод для встречи был бы, а так… Ой, даже не шути об этом! Скажешь такое… На кой ляд ей Тавенна? Погоди, Мела! Отец согласился?! И ничего мне не сказал?! У-у-у… Она, понятное дело, просто в восторге… Слушай, я понимаю, что не вправе ничего требовать… Если честно, я даже не хотел говорить тебе об этой сумасшедшей идее насчет профессора… Умоляю, одень ее поприличнее!
Тетка? Я скрипнула зубами. Дорога в Тавенну занимала больше недели, и для высокородного господина Артана из Медведей эта неделя обещала стать самой длинной в жизни.
***
Меня разбудило навязчивое дребезжание, непонятно как пробившееся сквозь толстый слой старых одеял, в которые я, спасаясь от осенней стужи, зарылась с головой. Резкий звук неприятно царапал слух. Громко проклиная его источник, я выпуталась из нагретых за ночь тряпок и, стуча зубами, прижалась носом к оконному стеклу.
В соседском дворе определенно что-то происходило. Что-то настолько необычное, что собрало если не половину города, то, по меньшей мере, жителей всего угла.
– Тая, – угасшим тоном обратился ко мне Ферн. – Я, кажется, понял… Ей нет нужды слушать тебя, поскольку ее сто монет уже собрались вместе и покорно топают к своей печальной участи…
– Отвали, мелюзга. – Я накинула платок, проследив, чтобы прогрызенные молью дыры не оказались напротив ушей, и выскочила на улицу. – Когда станешь высшим, тогда и будешь учить меня уму-разуму. А пока… Хм, заткнись и не мешай!
На скрип моей двери повернулось несколько голов, но большего интереса никто из зевак не выказал. Еще бы – совсем рядом, за наклонившимся от старости забором, творилось настоящее волшебство!