Первый поцелуй Анны

– Пока и спасибо за все, – благоговейно произношу я вот уже в пятый раз.

И когда дверь за Соней закрывается, обращаюсь к Аманде.

– Послушай, а почему ее родители так много ей покупают. Одежда, косметика. Одна только игровая приставка розового цвета, которая выдвигается по щелчку, чего стоит! Я такого ни в жизни не видела! – Говорю я взахлеб.

– Все очень просто: родители ее, также как и мои, в разводе. Вот и стараются перещеголять друг друга в подарках. Только вот очень скоро эти подарки надоедают и становятся ненужными. Ты же видишь, сколько хлама у нее. Я поначалу тоже как и ты смотрела на это все, как кобра на дудку. А сейчас мне это все и даром не надо. Да и тебе тоже. Зачем мешок этот схватила, теперь ей должна будешь до скончания века.

– Я поношу и верну. Мы так все время делали с подругой из старой школы. Правда, мы разного роста, и это очень ограничивало нас в одежде, зато размер обуви одинаковый. Вот мы и менялись, прямо на уроках, под партой, – я хихикнула, вспоминая те времена, а Аманда непонимающе подняла брови.

– А знаешь, чего Соня хочет на самом деле?

– Нет, чего? – спрашиваю я, мысленно перебирая в голове тот ограниченный список вещей, которых у Сони нет.

– Она хочет, чтобы ее как следует наругали. И курить стала только из-за этого. А на самом деле, ей совсем не нравится.

– Она поэтому хамит маме?

– О, ты еще не слышала, что она папе говорит, – Аманда прыскает смехом. – Мы тут недавно с ним и Соней ходили по магазинам. Так она попросила сумочку. Не дешевую, надо сказать, но безумно красивую. Ее отец отказался, сказал, что она еще ни разу не носила ту, что он купил в прошлый раз. Так Соня заорала на него на весь магазин, что ее никто не любит, никому она не нужна. Я стояла, и поверить не могла такому шоу. Даже я не смогла бы у отца попросить такую вещицу. Ну и что ты думаешь, через пять минут он был на кассе, покупал ей эту сумку и просил прощения, что сначала отказал, – Она снова смеется. – Высший класс!

Я на секунду представила реакцию моего папы на такой скандал, и мне тоже стало смешно.

– А она добрая, Соня, – сказала я. – Подарила мне платье и тушь. Я не думала, что она такая.

– Угу, – вяло кивает Аманда.

Наверное, завидует, что Соня мне что-то подарила, а ей – нет, – подумала я, и невольно подпрыгнула на месте, чем заслужила ухмылку со стороны моей новой знакомой. Боже, да с ними все время надо быть начеку. Ни одного неверного движения. Не то, что с Катькой. С ней мы могли танцевать безумные танцы племени тумба-юмба только из-за того, что закончились уроки. Какие же мы были глупенькие! Теперь передо мной новый мир – мир взрослых отношений и взрослых вещей!

Глава десятая

1 октября.

Дорогой дневник, прости, что долго не писала. Ты, наверное, умираешь от любопытства почему. Хотя обычно я долго не пишу, потому что писать-то нечего. А тут все наоборот, столько событий! С тех пор, как мы были у ведьмы, моя жизнь перевернулась. Про Макса я даже не вспоминаю. Тоже мне, дружок. Захотел повеселиться за чужой счет. Растрезвонил всем, что повез меня к ведьме проверить на трусость. Сказал, что я визжала, как только скрипнула дверь в дом. Мальчишки, наверное, за животы держались, когда он в красках описывал мой побег. А то, что это он отдышаться не мог всю дорогу, конечно, забыл упомянуть. Или все это было для убедительности? Если все так, то почему у меня такое поганое чувство на душе? Ведь я не наврала ни капли – он струсил. В школе все казалось классным, и увлекательным. Мне впервые захотелось туда, впервые я рада видеть одноклассников, а не опускаю взгляд при встречи с ними, и не прячусь за лестницей, как бывало не раз. Ощущения словно в фильме, когда главная героиня выходит победительницей. Почему Макс все время только качал головой, встретившись со мной взглядом? Почему не подошел, не сказал ничего в свою защиту. Я не верю, что все это было ради пяти минут смеха. Не верю! Над ним потешается почти весь класс. Знаю, знаю, что обещала ему не говорить. Но ведь это он хотел посмеяться! Даже вспоминать противно. Но да ладно, надо наконец повзрослеть и мне. А то нюни распустила, друга нашла… Уже размечталась. Вот, получай! Но теперь у меня есть подруги. Разве не этого я хотела? Только вот странное чувство не отпускает меня…

Ах да, совсем забыла – с сегодняшнего дня я на диете! И уже скоро буду влезать во все платья Сони. Она сказала, что с радостью даст их мне погонять, как только я смогу застегнуть их на себе!!! Скоро все увидят новую Анну! Анну, безупречно одетую, с аккуратным макияжем и способную дать отпор любому! Вот так то.

Последние строки я дописывала совершенно неузнаваемым почерком. Мне не терпелось снова прикоснуться к высшему дизайнерскому искусству. Но не успела я расстегнуть «молнию» на платье, как мама позвала ужинать.

Перескакивая через две ступени, я примчалась на кухню. Стоял обалденно вкусный запах котлет и пюре. И я плюхнулась на стул, плотоядно потирая руки. Вот это день, я понимаю! Но тут же вспомнила о своем несвоевременном решении о диете и тяжело вздохнув, буквально выдавила из себя:

– Мам, я так объелась у Сони, что не буду ужинать.

Мама с плохо скрываемым недоумением посмотрела на меня, так, что мне пришлось отвести глаза. Я никогда не умела убедительно врать. А мама знает меня лучше меня самой, и понимает, что от котлет я отказываюсь только в экстренных случаях (таких еще не бывало в моей жизни).

– Детка, ты не заболела?

– Да нет, нет, все отлично. Я, наверное, пойду наверх, ладно?

Поднимаясь по лестнице, я почувствовала, как мой желудок предательски урчит. Ничего, пускай. Помни о своей цели. Дизайнеры, наверное, и не шьют одежду больше 40 размера. Надо же, я всегда считала себя худышкой, а оказывается я так далека от идеала!

Полночи я проворочалась, пытаясь то переварить те события, которые произошли со мной за последние несколько дней, то мечтая о том, как мы вместе и поступим в испанскую школу дизайнеров. Все мои мечты, будь они о мальчиках или об учебе, в итоге сходились к одному и тому же – я на подиуме, в простой белой майке и джинсах, такая скромная, после собственного показа, мило и застенчиво машу рукой. А зрители аплодируют мне стоя, репортеры рвутся за кулисы, лишь бы выхватить хоть слово, снять хоть кадр. В итоге заснула только часам к трем, а сейчас уже семь тридцать. Будильник звенит, а я готова обезглавить себя, лишь бы полежать неподвижно хоть еще минутку.

Я лениво спускаю ногу и плюхаюсь обратно на подушку. Мои веки наотрез отказываются открываться новому дню. Кажется, останься я здесь еще на секунду, меня будет не разбудить. Усилием своей невероятной воли я открываю один глаз, и тут же остатки сна улетучиваются. Передо мной на стуле лежит настоящее платье от Шанель! Боже мой, сегодня я буду неподражаема! И откуда только взялась эта энергия, с которой я пулей лечу в ванную?

В десятый раз взглянув в зеркало и изобразив сексуальный прищур светской львицы, я одобрительно киваю сама себе и спускаюсь вниз. Уже где-то ступеньке на третьей начинаю ощущать себя неудобно. Это платье и макияж здорово смотрятся в зеркале. Но не перед мамой, и тем более, не в школе перед учителями.

– Это что такое? Милая, ты сама это сшила? – Говорит мама, подходя ближе. – О Господи, а намазалась то зачем?

– Мам, как ты могла сравнить Шанель и то, что шью я? Ну в самом деле?

Мама с папой переглянулись, и уже еле сдерживали смех. Честное слово, люди их поколения какие-то странные.

– У нас есть что-нибудь менее калорийное? – спрашиваю я голосом обалдевшего подростка, и рукой обвожу все вкусности на столе, которые безумно соблазнительно пахнут и выглядят.

Мама всегда готовит отменный завтрак, который безотказно поднимает настроение и мне и папе, чем бы мы ни были опечалены в ранний час.

–А…– мама засуетилась, – сейчас посмотрю. – Может, бутербродик с колбаской? – Она смотрит на меня в надежде, что я сейчас скажу «поймалась, поймалась». Но, разумеется, ничего такого не происходит. Я только презренно беру яблоко со стола и под каменным взглядом родителей отправляюсь натягивать тридцать три зимние одежки. Настроение у меня сегодня боевое. Я никогда еще не чувствовала себя такой взрослой и красивой.