Клок-Данс

– Это, значит, твоя спальня, – сказал он, оглядываясь.

– Угу.

Дерек поставил сумку на пол и подошел к настенной доске. Прежде там висело расписание уроков, но теперь все следы школьных времен Уиллы были скрыты под метками безалаберной жизни ее сестры: наклейка на бампер «Никто – наш президент», корешки билетов с названиями групп, о которых Уилла даже не слышала, карандашная карикатура неизвестного автора – Белоснежка курит косячок.

– Я думаю, перед отъездом надо известить твоих, что мы помолвлены, – сказал Дерек, явно обращаясь к Белоснежке.

– Что? Зачем?

Дерек обернулся.

– В смысле, прямо сейчас?

– А что, ты передумала?

– Нет, конечно. Но ведь помолвка будет долгой. Еще успеем сообщить.

– Так что? Я думаю, они обрадуются. Или нет?

– Да, наверное.

– Наверное?

– То есть… конечно, обрадуются, но… понимаешь… Они могут сказать, что я еще только на третьем курсе.

– Господи, тебе двадцать один, мне двадцать три.

– Да, но…

В дверях возникла Элейн с банкой рутбира в руке.

– Опа! Пардоньте. – Она презрительно усмехнулась, словно застала парочку нагишом.

– За что? – Уилла захлопнула чемодан. – Пойдем, Дерек.

Она протиснулась мимо сестры, нехотя посторонившейся, Дерек подхватил сумку и вышел следом. Чуть подумав, Элейн двинулась за ними. Уилла услышала, как чпокнула вскрытая банка.

В гостиной мать собирала страницы раздраконенной воскресной газеты, отец разглядывал телевизионную карту погоды.

– Похоже, вы летите прямо в грозу, – сказал он. – Говорил же, останьтесь до понедельника.

Дерек сбросил сумку с плеча.

– Мистер Дрейк, миссис Дрейк.

Сразу все замерло. Мать застыла со спортивным разделом газеты в руках. Отец кинул взгляд на Дерека и выключил телевизор. Элейн шла в столовую, но вернулась и встала в дверном проеме гостиной, впервые за все время как будто чем-то заинтересовавшись.

– Мы с Уиллой обручились, – сказал Дерек.

Никакого отклика. Родители были непроницаемы. Уилла медленно опустила чемодан.

– Мы друг друга любим и… решили… хм… что до конца жизни хотим быть вместе… – Через слово Дерек запинался, словно говорил наобум, пытаясь заполнить неловкую тишину. – Я сделал ей предложение, и она согласилась… только сказала, что сначала закончит учебу… но, по-моему, хорошо бы пожениться этим летом… доучиться вполне можно и в Калифорнии. Я еще надеюсь ее уломать, но в любом случае…

– Мелвин? – сказала мать.

Отец шевельнулся, как будто потихоньку пробуждаясь, и откашлялся.

– Ну что же, новость, конечно, хорошая, но Уилла еще только на…

– Хорошая? – эхом откликнулась мать. – Ты считаешь его желание «уломать ее» хорошей новостью?

– Да нет… – начала Уилла, но Дерек ее перебил:

– Я не так выразился, имелось в виду, что мы… ну… еще обсудим это вместе, но по-любому…

– Конечно, плевать на интересы Уиллы, – врезалась мать. – Плевать, что она еще не закончила учебу, плевать, что ей только-только исполнилось двадцать один, главное, что вы, мистер Бизнесмен патентованный, со своей, цитирую, должностью управляющего…

– Не надо, милая, успокойся, – сказал отец, хотя должен был лучше других понимать, что этого говорить нельзя. – Давай допустим, что Уилла, наверное, знает, что делает.

Уиллу окатило паникой. Она открыла рот, но мать ее опередила, ответив отцу:

– Да ради бога!.. Скажи, Уилла, ты хочешь уподобиться своей подружке Соне, а еще дочке Барнсов и этой Мэдди Леннокс, которые малолетками выскочили замуж и уже наплодили кучу детей?

– Я не малолетка…

– Этот человек назвал тебя воображалой-студенточкой!

– Что? – Дерек изумился, но потом, видимо, припомнил. – Позвольте, миссис Дрейк, я никого так не называл. – Он говорил спокойно, только чуть громче обычного. Казалось, он нисколько не тушуется, в отличие от отца Уиллы, который, как всегда, щурил глаза и морщился, желая, чтобы конфликт поскорее себя исчерпал. – Речь шла о том мужике в самолете. Да и он, наверное, так только подумал.

– Какая разница? Вы сразу ей не поверили. Она сказала, что ей угрожали пистолетом, а вы отмахнулись.

Уилла посмотрела на Дерека. Вообще-то мать права.

– Да, я, слава богу, не устроил спектакль, – сказал Дерек. – У меня, миссис Дрейк, нет ваших актерских способностей, вашего вулканического темперамента и умения тянуть одеяло на себя, когда главную роль играет другой.

– В том-то и смысл, олух. – Мать как будто получала удовольствие от происходящего. Рот ее кривился в горестной усмешке, на щеках пылал румянец. – Аманда должна тянуть одеяло на себя, в этом суть пьесы.

Прежде мать никогда не демонстрировала свое истинное «я» постороннему. Уилла думала, что Дерек сникнет, но он тоже улыбнулся, только весело и спокойно.

– Аманда, значит, – сказал он. – Примерьте-ка образ леди Макбет. А кто еще подаст кролика[4] к пасхальному столу?

Уилла вытаращилась, Элейн, до сих пор восхищенно молчавшая, прыснула.

– Вот что, дорогие мои, давайте-ка сядем и все обсудим, – сказал отец.

– Что тут обсуждать? – вскинулась Уилла. – Я выхожу за него, и дело с концом.

Она подхватила чемодан, Дерек перекинул сумку через плечо, и оба направились к двери.

Мать в аэропорт не поехала. Элейн, как ни странно, решила их проводить, но за всю дорогу не проронила ни слова; по-прежнему в пижаме и растянутой кофте, она, скрючившись на переднем сиденье, смотрела в окно и раскрыла рот лишь на подъезде к аэровокзалу:

– Пока, ребятки. – И, фыркнув, добавила: – Смотрите, чтоб самолет ваш не угнали.

Дерек усмехнулся, Уилла не улыбнулась.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «