Страница 20 из 51
Я подозревала, что если придётся нырнуть в океан или озеро Сан-Франциско, то я, скорее всего, умру.
И всё же я не видела других хороших вариантов.
Сделав последний вздох и напоследок прислонившись к стволу дерева, я шатко поднялась на ноги. Я посмотрела на ветки, затем сорвала большой плоский лист и неуклюже попыталась привязать его на рану. Волокна были сильными, больше похожими на ткань, чем на обычную листву, так что я сумела изобразить самодельную повязку.
То же самое я сделала с порезанной ногой, связав два листа воедино.
Я подумывала также перевязать груди листьями, чтобы стало легче бежать, но я начинала нервничать из-за того, что слишком долго остаюсь на одном месте, хоть между деревьев, хоть нет.
Я уже чувствовала. Я пробыла здесь слишком много.
Для пробы наступив на перевязанную листом ногу, я решила, что пора отправляться в путь.
Поначалу я попробую идти пешком, поищу укрытие.
Сберегу силы.
Сделав вдох, я подошла к краю рощицы на южной стороне.
Посмотрев вниз по склону, я осознала, что не слышала и не видела ни единой птицы. Вопреки удушающей жаре, я не увидела летающих или жужжащих насекомых, и меня никто не кусал. Я вообще не слышала здесь ничего живого, кроме стонов боли от тех скелетоподобных созданий, когда я достаточно сильно била по ним.
Это осознание вызывало тревогу.
Такое чувство, будто я вторглась в массовое захоронение.
Отбросив эту мысль в сторону, хоть она и заставила сердце забиться тяжелее, я вышла из-за первого дерева.
Сделав это, я тут же услышала низкое рычание.
Я застыла.
Отрывистое, нестройное рычание становилось громче.
Мои глаза и свет искали источник, пока я старалась держать голову и тело как можно более неподвижными.
Затем я нашла это.
Как и люди, которые были не совсем людьми, это была не совсем собака… или медведь… или волк… или гигантская ящерица. Это была какая-то пугающая комбинация всего вышеперечисленного.
Чёрная чешуйчатая кожа покрывала большую часть его тела, украшаемая странными узорами из клоков чёрной и рыжевато-коричневой шерсти. Та же шерсть украшала половину его лица. Черные губы раздвинулись, обнажая длинные, поразительно белые зубы, которые выглядели тонкими и острыми как бритва.
Оно было выше лошади.
Уставившись на это существо, увидев его ровный, акулий, хищный взгляд, та ясная, сосредоточенная, Блэковская часть моего разума сообщила мне, что я труп.
Я подняла взгляд. Моя единственная надежда — вскарабкаться на одно из этих деревьев.
Я попятилась в тень и повернулась, нацелившись на ствол посреди самой густой части рощи, подумав, что деревья вокруг этой части холма хотя бы замедлят это существо, учитывая его размеры.
Судя по когтям на лапах, похожих на медвежьи, а также по длинному хвосту, я подозревала, что оно умело карабкаться. Я также подозревала, что не сумею убежать, так что залезть наверх по-прежнему оставалось наилучшим вариантом.
Тяжело дыша, я добралась до самой плотной части рощи, тяжело дыша и ища нижние ветки, которые я могла использовать, чтобы подняться до кроны…
Когда прямо передо мной появилось скелетообразное лицо, вышедшее из-за одного из деревьев с чёрными стволами.
Оно улыбалось.
Улыбка натянула его кожу, обнажая стекловидные зубы — плоские и слишком широкие зубы, которые казались сделанными из какого-то твёрдого кристалла или камня. Эта улыбка придавала существу ещё более гротескный вид, словно что-то прорвало дыру в его тонкой коже и обнажило череп.
Я уставилась на него, тяжело дыша.
Мои руки сжались в кулаки. Я инстинктивно приняла позу для драки.
Я уже собиралась сдвинуться с места, кинуться в драку…
… когда мой затылок пронзило резкой, ослепительной болью.
Мой разум отключился.
У меня не было ни времени, ни возможности, ни способа остановить это.
У меня даже не было времени прокричать его имя.
Я всё равно боролась какой-то рефлекторной, бессознательной частью сознания. Я боролась с той тьмой, боролась с разделением между телом и светом, боролась с той частью меня, которая с готовностью отправилась в ту бездну.
Я боролась с потерей сознания, зная, что я умру, что мы умрём, если…
Глава 8
Ближняя сторона
… я ахнула, задыхаясь и проснувшись как от толчка.
Вокруг меня взорвалась какофония звуков.
Я слышала это где-то над собой и вокруг с нескольких сторон.
Меня бомбардировали эмоции, а также волна напряжённого, вибрирующего света, искры и рябь паники и удивления, ужаса и шока… затем мощный прилив облегчения.
Поначалу я не могла сосредоточиться ни на чём из этого.
Это одновременно находилось слишком близко и слишком далеко, чтобы я что-то осмыслила.
Я не могла видеть. Какая-то плёнка покрывала мои глаза, и мне пришлось поморгать, чтобы увидеть золотисто-оранжевый свет, лившийся на меня прямо сверху на место, где я лежала. Этот свет бил мне прямо в глаза, но почему-то не причинял боли.
Я вся вспотела, по венам пульсировало больше адреналина, чем крови, от страха мой свет вибрировал резкими волнами. Сердце так сильно колотилось в груди, что я не сомневалась, что у меня вот-вот случится сердечный приступ.
Я лежала на спине.
Подо мной находилось нечто мягкое, нечто просто охерительно мягкое и удобное, и мне даже не хотелось шевелиться. Почему-то тот факт, что я просто лежала, что моё тело приняло лежачее положение, не двигалось и не ощущало острой необходимости толкать, тянуть или шевелиться — один лишь этот факт вызывал такое облегчение, что несколько секунд я вообще ничего не могла осмыслить.
Какая-то часть меня даже почти смирилась со смертью, если это означало, что я смогу ещё немного полежать здесь, на этой невыносимо мягкой и удобной поверхности.
Затем я увидела его.
Или, правильнее будет сказать, я осознала, на что я смотрю.
Тот золотой свет сделался более резким, и его источник более ясно проступил перед моими глазами. Мое зрение сумело воспринять комнату, его лицо, окно за ним, потолок над ним, лица, которые смотрели на меня, собравшись отдалённым обеспокоенным кругом.
Всё это резко вошло в фокус.
Я моргнула, глядя на него, на всех вокруг, затем обратно на него.
Его глаза светились.
Золотистые пятнышки выделялись на его радужках, светясь как тёплые языки огня, как подрагивающее пламя свечи.
— Блэк? — произнесла я.
Мой голос звучал неуверенно.
Его облегчение ударило по мне разгорячённой волной.
От интенсивности этого облегчения моё сердце замерло, а мой свет сам собой раскрылся.
Я почувствовала, как он отреагировал на это, и его свет тоже открылся в ответ. Я ощущала этот его пламенный змеящийся жар, эти сложные структуры, что находились под его ногами. Они сделались почти жидкими, вплетаясь в меня, вцепляясь в соответствующие участки моего света.
Когда я в следующий раз подняла взгляд, всхлипывая от того, что он делал с моим светом, от того, что он обычно делал только во время секса… на его глаза навернулись слезы.
Прежде чем я успела заговорить, он наклонился, стиснув мои волосы в ладони.
Он поцеловал меня в губы, и я поцеловала его в ответ, ещё сильнее раскрывая свой свет. Когда я сделала это, он издал надрывный звук, ещё крепче впившись поцелуем в мои губы.
На протяжении нескольких долгих минут ничто не имело значения.
Мне пришло на ум, как сильно я в этом нуждалась.
То, о чём мне неудобно было его просить после того, что Ник сделал со мной на крыше, оказалось тем, что мне нужно было от него сильнее всего.
Я знала, что это нелогично. Моему свету было наплевать.
Сам Блэк, наверное, списал бы это на «фишку видящих».
Когда он оторвался ровно настолько, чтобы прижаться своей щекой к моей щеке, его свет выпустил очередной импульс того мощного, почти агрессивного облегчения. Целуя мою шею, Блэк пробормотал мне на ухо.