Страница 84 из 90
— Это клятва Неблагих, она надо мной не властна.
— Эта клятва загонит и уничтожит тебя, если ты нарушишь ее. Единственная причина, по которой ты не принесешь эту клятву — ты знаешь, что не любишь меня.
— Ты полюбишь меня, Мередит. Будешь без ума от меня. В глазах наших детей мы будем любящей парой.
— Ты им не отец! Результаты генетических тестов будут готовы через несколько недель, они докажут, что я уже была беременна, когда ты взял меня силой. Тесты докажут, что ты бесплодный насильник и лжец, и я сделаю все возможное, чтобы тебя признали виновным в моем изнасиловании. Я растрезвоню в людских СМИ о том, что великий король Благих настолько не уверен в себе, что скорее ударит и изнасилует, чем соблазнит.
— Ты этого не сделаешь. Ты снимешь свои обвинения против меня, Мередит. И скажешь всем, что пришла ко мне добровольно, Мередит.
Конечно, я так и сделаю. Конечно, он прав.
— Ты расскажешь газетам и телевидению, что Неблагие держали тебя в плену, и лишь со смертью Отродья Теней, Мрака и Шторма ты почувствовала себя в достаточной безопасности, чтобы сбежать с детьми в Благой двор.
— Ты всегда перегибаешь палку, дядя, — сказала я. — Ты почти зачаровываешь меня, а затем говоришь что-то настолько невероятное, что даже твоя магия не может заставить меня поверить в это. Ты сущее зло, дядя, ты знаешь это?
Его ноги были у меня между ног, и лишь платье с его многочисленными слоями нижних юбок не позволяло ему прижаться теснее, но даже через всю эту ткань я все равно ощущала его. Мне пришлось проглотить ком в горле. Я молилась Богине, чтобы он больше не трогал меня.
— Чувствуешь, Мередит?
— Я не понимаю, о чем ты, дядя, — это было ложью, но я не собиралась ему подыгрывать.
Он потерся о мою задницу.
— А теперь чувствуешь меня, Мередит?
— Да, — прошептала я.
— Я одел тебя в этом сне, Мередит. И так же легко могу тебя раздеть, лишь усилием мысли.
— Не нужно.
— Поцелуй меня, Мередит, и тогда захочешь меня, и это не будет изнасилованием.
— Магия, вызывающая похоть, в людском суде приравнивается к наркотику для изнасилования, дядя Таранис. Даже если ты зачаруешь меня, у людей есть волшебники-криминалисты, специализирующиеся на таких заклинаниях. И у меня в полиции много друзей. Они ни за что не поверят, что я этого сама захотела. Даже если сейчас ты победишь, полиция в конце концов освободит меня от твоих чар, и как только они это сделают, тебя либо посадят за решетку, либо вышлют из страны.
— В худшем случае они ограничат мое перемещение Благим Двором, Мередит, как бы то ни было, именно в нем я и останусь.
— Нет, дражайший дядюшка, ты убил короля другого королевства. Это акт агрессии, и этого достаточно, чтобы вышвырнуть тебя из страны.
— Ты единственная, кому известно, что я сделал, Мередит. И когда мы поцелуемся, ты уже никому не расскажешь.
— Ты не веришь, что человеческие волшебники освободят меня от твоих чар?
— Нет, Мередит, не верю. Людская магия с моей не сравнится. А теперь насчет этого платья.
— Нет! — воскликнула я.
Моя одежда испарилась, и я вдруг оказалась обнаженной на коврах и камнях. Он все еще прижимался к моей заднице, но теперь казался больше и тверже, готовый к завоеванию.
— НЕТ!
Я высвободила свою руку и взмолилась, как никогда прежде: «Пусть все получится, пусть моя рука силы будет здесь реальна!» Одежда Тараниса также исчезла. На мгновенье я почувствовала его обнаженное тело надо мной, прижимающее меня к полу, а затем он сместил бедра в поисках подходящего угла, чтобы войти в меня, и я прижала свою ладонь к его неприкрытой руке. Это была та же рука, что я вывернула в последнем кошмаре, в который он меня втянул.
Его рука начала сворачиваться, он отпустил меня, и настал его черед кричать:
— НЕТ!
Я развернулась и увидела его на коленях, обнаженного. Может, он и был привлекателен, но все, что видела я — монстр, которым он являлся. Его левая рука свернулась и деформировалась. Я ждала, когда это затронет его тело целиком и вывернет его наизнанку, чтобы он больше не мог скрывать монстра внутри за привлекательным фасадом. Я сделаю его таким, каким он и является на самом деле, вытряхну весь ужас, чтобы весь мир увидел это.
— Мередит! Помоги мне, Мередит, помоги!
— Нет, — ответила я.
Он исчез, а мгновеньем спустя я проснулась в больнице, где надо мной склонился Дойл. Он не был мертв. Я не попала в ловушку Тараниса, он не зачаровал меня, и возможно, всего лишь возможно, то, что я сотворила с ним во сне, оказалось реальностью, когда он проснулся. И теперь все, что нам нужно сделать: не дать ассасинам убить Дойла и Мистрала так же, как они убили Шолто.
Глава 41
Звук в затемненной комнате сначала напугал меня, а потом я увидела ночных летунов, облепивших стену у окна, и мое сердце забилось чаще, потому что только Шолто мог привести их в Лос-Анджелес. Он не погиб? Или это другой сон? Нет, похоже на реальность. Я сжимала ладонь Дойла, ища взглядом Шолто в комнате.
По другую сторону от кровати стоял Гален.
— Я же говорил, что она подумает, когда увидит ночных летунов. Прости, Мерри, но Шолто по-прежнему мертв.
— Но как же тогда они добрались до Лос-Анджелеса без него?
— Китто привел их, — ответил Дойл.
Я перевела взгляд с одного из них на другого.
— Я все еще сплю?
Гален улыбнулся.
— Могу ущипнуть тебя, чтобы доказать, что все это реально.
Это заставило улыбнуться и меня. Я попыталась дотянуться до его руки, но все еще была на капельнице, поэтому он сам взял меня за руку.
— В этом нет необходимости, — сказала я. — Но как Китто провел слуа через всю страну?
— С помощью своей руки силы, — ответил Дойл.
— Рука доступа лишь позволяет ему притянуть кого-то через зеркало во время вызова, — я окинула взглядом ночных летунов, целиком заполонивших всю дальнюю стену палаты и цепляющихся за потолок. Их было около двух десятков, как минимум, трудно было подсчитать точнее, когда их тела наслаивались друг на друга, но все же… — Чтобы провести через зеркало столько слуа, понадобилось бы несколько часов. Как долго я была в ловушке сна?
Сердце снова подскочило к горлу, потому что, хотя Дойл и был здесь рядом со мной, Мистраля не было.
— Ты недолго спала, Мерри. Прошло не так много времени, как ты думаешь, — ответил Дойл.
— Где Мистраль? — спросила я.
— В главном доме, следит за тем, чтобы детям не причинили вреда. Группа ненавистников взяла на себя ответственность за покушение на тебя, поэтому я оставил Мистраля в доме отвечать за оборону. Он заставил меня поклясться, что я объясню тебе, что только долг перед нашими детьми держит его вдали от тебя.
— Дойл, вы с Мисталем в опасности. Таранис собирается убить вас так же, как убил Шолто. Вас троих из всех мужчин он боялся сильнее всего, и он хочет лишить меня вас, а затем попытаться заявить свои права на меня.
Дойл прикоснулся к моему лицу и твердо посмотрел в глаза, словно пытался понять, говорю ли я правду или сошла с ума, или еще не до конца проснулась.
— Это был не просто кошмар, Дойл. Таранис снова был в моем сне.
Гален тихо выругался.
— Черт, мы позволили им уложить тебя в постель без трав в подушке. Прости, Мерри. Я должен был подумать об этом.
— Нам известно, что это дело рук не человеческой группы ненавистников, а предателей среди самих сидхов, — сказал Дойл.
— Откуда вы это знаете? Неужели Таранис вторгся еще в чьи-то сны?
— Нет, но Рис с Баринтусом были в пляжном домике, чтобы удостовериться, что сидхи сотрудничают с полицией, и заставили их всех позволить полицейским снять отпечатки пальцев.
— Хочешь сказать, что кто-то из сидхов в пляжном домике убил… застрелил Шолто?
— И Рис, и полиция быстро сообразили, что, исходя из угла выстрела, стреляли не со склона холма, а из окна дома.
— Многие из сидхов не хотели сотрудничать с полицией, — сказал Гален.