Страница 7 из 11
Троичность в мышлении, насколько можем судить, позволила человеку вступить в мир как некое живое – любообщительное – сложно – сложное целое. Старое – ветхозаветное языческое видение мира не предоставляло человеку этой возможности.
О целом, целостности как предмете заботы Бога пишет Василий Великий [9, с. 198]. Целостность (промысленная Создателем) несет в себе семантики начала (причины), общей стройности и телеологии, а также самодвижения (нами использована когнитивная схема Григория Нисского [8, с. 297–298]).
Все и вся есть едино. И едино все как живое, как одухотворенное, как ищущее своего – субстанционального – единства со всем и вся и с собою. Бог обратился к миру, к человеку. Бог Отец послал Сына Своего людям, дабы их спасти. Исходящий от Бога Отца Святый Дух объял мир, объял души человеческие, дабы вспомнили они о своем призвании, о своем подобии Богу. И человек внял обращению к себе Спасителя. Внял и стал искать своего восстановления, своего обожения. И с ним (с человеком) вся тварь воспарила душою. Воспарила и потянулась к единению с человеком и собою как ищущей обновления (налицо едино – множественная реалия).
Мышление, опирающееся на очерченное положение как когнитивную схему, и может в постигаемом увидеть истинное, то, что и есть оно (постигаемое) в своей полноте и целостности. В этом одна из гносеологических интуиций тринитарного сознания.
Единое Святыми Отцами трактуется как то, чему есть божественное начало. Тварное живет возникновением и временем: изменением, движением, развитием. Тварное живет движением. Григорий Нисский и о человеке как несущем в себе тварную природу пишет как об изменяющейся духовности. Ср.: «Человеческое естество изменчиво и склонно к переменам» [8, с. 237]. Постижение предмета связывается с пониманием его начала (к примеру, возникновения человека), движения его, или изменения.
Происходящее в мироздании и в человеке движение не произвольно, или не случайно. В этом другая когнитивная интуиция святых Отцов. Все и вся подвержено промысленному, тому, что имманентно всему и что придает ему смысл и оправдание. У всего: у всякого движения, изменения и пр. – есть своя телеология. Телеология как идеал, как предназначение есть подлинное бытие всего и вся. И ею следует поверять происходящее и творимое. Телеология и есть причина движения и самодвижения всего и вся.
Святые Отцы выше названную реалию связывают с действием второй ипостаси – Христа – Спасителя.
Все движется, все живет, все стремится к открывающейся в нем телеологии и в этом становится самодвижущейся реалией. Человек открывает в себе внутреннего человека, вступает с ним в общение, всматривается в себя всего, ужасается своими нестроениям, борется с ними, терпит поражения, побеждает и пр. и во всем этом самосовершенствуется, или самодвижется. Святые Отцы данную реалию связывают с действием Святого Духа. Его воздействие животворит все и вся, и последнее обретает способность к самодвижению, саморазвитию, самосовершенствованию. В этом еще одна из гносеологических интуиций тринитарного сознания.
Самодвижение твари – и прежде всего человека – происходит драматически. И это отмечается Григорием Нисским. Естественное, высокое, связанное с действием Святого Духа преодолевает сопротивление периферийного, того, что связано с теми сторонами бытия, каковые возникли в результате исхода из него доброго начала (грехопадение Адама). Характерной в связи с сформулированным видится выдержка из трудов Григория Нисского: «Итак, мы подвизаемся против самой изменчивости нашего естества, мысленно борясь с нею, словно с неким противником, достигая победы не тем, что ее ниспровергаем, но тем, что не попускаем ей пасть. Ибо не к одному только злу направлена изменяемость человека…; но изменяемость производит и прекраснейшее дело – возрастание в добре, когда изменяющегося к лучшему изменяемость в сторону добра постоянно приближает к Божеству…» [8, с. 237]. Подвизаться (стремиться), бороться, побеждать – все это выражает понимание Святым Отцом процесса развития духовной реалии. Через разрешение противоречия, через драму преодоления своего отвратного естество восходит к себе самому. В этом еще одна гносеологическая интуиция тринитарного сознания.
Тринитарное сознание мыслит категорией целого, и целого как множественного в своей основе. Идея множественности – различия созданного Богом, полисубъектности тварного мира выводится из самой реалии Триединого Бога – Святой Троицы. Бог един – и у него три Лица (ипостаси). Каждое из Лиц Божественной Троицы обращено к своему: Отец являет себя как причина всего; Сын – как сила, устраивающая вселенную; Святый Дух – как совершительная сила приведенного в бытие творением от Отца чрез сына (нами использована формула Григория Нисского; [8, с. 297–298]).
Множественность тварного мира предполагает разные пути спасения (восстановления). Это (гносеологическое) переживание отчетливо представлено в тринитарном богословии. «В жизни Божественной, – пишет святитель Григорий Богослов, – не одно средство спасения, и не один путь к добродетели, но многие…» [1, с. 582].
Мир множествен. Люди (а люди – это народы, страны, эпохи, культуры и пр.), звери, растения, воды, небеса, прочее – все, все живет и единым, и своим. Все ищет своего единения с Богом и, соответственно, единения друг с другом. Эта мысль как гносеологический феномен прочитывается в трудах тринитариев. Ею они поверяют свои суждения. Посредством ее ищут подлинного – живого единства всего и вся.
Обозначенное о восприятии и понимании мироздания обусловливает обращение тринитариев к антиномичной логике. Антиномичная логика оперирует противоположными друг другу суждениями. Делает она это для того, чтобы удержать в себе самой полноту развертывающегося бытия. Отчетлива эта логика была явлена в Евангелии. Явлена самим Спасителем. Поддержана она была апостолами. Как необходимый инструментарий в богословии и практической пастырско – проповеднической деятельности его стали использовать тринитарии.
Приведем в качестве иллюстрации суждение Григория Богослова. «Да не подумают, однако, будто бы я утверждаю, что всяким миром надобно дорожить. Ибо знаю, что есть прекрасное разногласие и самое пагубное единомыслие…» [1, с. 189]. Прекрасное разногласие и пагубное единомыслие. Перед нами характерные для тринитарной мысли антиномичные суждения. Можно иметь разные мнения по тем или иным вопросам и быть одновременно единомысленными в главном. Можно соглашаться друг с другом во всем и в этом губить и себя, и того, с кем соглашаешься. Легко мысль святителя сопрягает эти по определенным основаниям не совместимые суждения. Сопрягает, ибо сама она (мысль) опирается и на другое основание, то, каковое дает ей возможность, не впадая в бессмысленное противоречие (не троичное), объединять не объединяемые реалии.
Особо в сфере гносеологии тринитарное сознание уделяет внимание внутреннему состоянию познающей духовности.
Непостижимая красота, первообразная красота [Григорий Нисский; красота образа Божия [6, с. 96] не может открыться духовности, погрязшей в отвратном и в результате этого разделившейся внутри себя самой. Истина – первообразная красота – внятна чистой и внутренне воссоединенной духовности. Это положение (есть) срединное для мышления Григория Нисского. Богословом последовательно формулируется мысль о необходимости для познающего встать вровень с постигаемым – Христовой истиною. «Душа, – подчеркивает святитель, – не иначе может соединиться с нетленным Богом, как соделавшись и сама, насколько возможно, чистой через целомудрие, чтобы подобным восприять подобное…» [8, с. 101].
Душе нужно «очиститься» [8, с. 102] – избавиться от страстей, суетных желаний и пр., снять свои нестроения, воссоединить в себе все свои силы – достичь «согласия» отдельных сторон своей духовности [8, с. 120] и во всем этом обрести способность «познать свойственную и естественную ей деятельность» [8, с. 120]. «При таком устроении души, – пишет богослов – тринитарий, – не будет нужды в каком – либо особом труде или прилежании для достижения высочайших и небесных благ; при нем душа с совершенной легкостью достигнет того, что без него кажется неудободостижимым» [8, с. 120].