Страница 6 из 11
Обожение есть вступление в новую для человека эру – эру милосердия и овладения силами бытия. К этому влечется христианин.
Восстановление духовности человека, уподобление его Богу требует усилий, глубокой духовной работы. «Никоим образом, – утверждает Григорий Нисский, – не следует ни ослаблять напряжение труда и ни оставлять ранее начатых подвигов, ни оглядываться на прошлые заслуги, если что было совершено ревностно, но обо всем забыть и только вперед простираться, следуя апостолу, и сокрушать сердце (Пс. 50: 19)» [8, с. 190]. Работа эта также есть ценность ценностей для христианина. На это указывают Отцы Церкви, стоявшие у истоков тринитарного прочтения Бога.
Спасение души и обожение в тринитарной истории человека отчетливо сопрягается с такими новозаветными ценностями, как смирение и любовь к Богу. Тринитарность закрепляет их статус.
Человек, сколь ни велики его труды, никогда не воздаст и не превысит дарованное ему Создателем. Бог Отец, Бог Сын и Святый Дух не по трудам, но по любви к человеку даровали ему способность и возможность соучаствовать в Евангелии. «Ведь притом, – замечает Григорий Нисский, – сколь велики дары, невозможно найти трудов, им соответствующих. Но нужна великая вера и надежда, чтобы ими, а не трудами измерялось воздаяние. Основание же веры – нищета духовная и к Богу неизмеримая любовь» [8, с. 190].
Нищета духовная (смирение) и к Богу неизмеримая любовь – вот ценность ценностей христианина. Нужно забыть свое «я», дабы встать вровень с собою как соучастником Христа. Этой максимою спасается христианин и идет к обожению.
Тринитарное учение, сосредоточившись на внутреннем человека, ценностью для человека поставило красоту. И Григорий Богослов, и Григорий Нисский, и Василий Великий – все писали и говорили о красоте разумной, о прекрасном, об истинно прекрасном, о красоте первообразной и др. [ср. Григорий Нисский: 8, с. 98–99]. Прекрасное в их прочтении есть Божество. Прекрасное есть Триединый Бог в своей неизменности, не обусловленности ничем, в своей любви к человеку, своем милосердии к нему, своей поддержке его, своем участии во всех земных событиях. Бога – Бога – Творца – святители называют Художником, подчеркивая, что творимое им есть явление Его совершенства, есть прекрасное (в своем естестве; ср.: Василий Великий о прекрасном [10, с. 124]). Григорий Богослов замечает, что сама вера в истории людей есть восприятие ими некоего как прекрасного [1, с. 487].
Прекрасным – красотой первообразной – живет и человек. Им он поверяет свое бытие, им он сберегает свою духовность, его он пестует в себе как свое начало. Об этом многие и многие страницы вдохновенных трудов отцов тринитарного учения.
К горнему и горнему устремлена душа исповедующего Святую Троицу человека. Вся его жизнь есть нескончаемый подвиг, нескончаемое стояние пред абсолютом.
Срединной в сфере ценностной для тринитарного сознания стала идея согласия, мира среди людей – идея соборности. Мир, единение – основа спасения и обожения. Само строение мироздания, строение Божие указывает человеку на необходимость искания согласия в себе и согласия с себе подобными. Приведем страстный монолог святителя Григория Богослова по данной теме. «Необходимость доброжелательства и согласия достаточно уже доказывается этим одним, то есть подражанием Богу и существам Божественным, ибо на них только взирать и безопасно душе, созданной по образу Божию, дабы стремлением к Божественному и посильным употреблением в наибольшей мере сохранить ей свое благородство. Кроме того, внимая гласу Божию, взглянем еще вверх и посмотрим на землю (Ис. 8: 22), и вникнем в законы твари. Небо, земля, море – словом, весь мир, эта великая и преславная книга Божия, в которой открывается самим безмолвием проповедуемый Бог, этот мир, пока стоит твердо и в мире с сами собой, не выступая из пределов своей природы, пока в нем ни одно существо не восстает против другого и не разрывает тех уз любви, которыми все связал Художник – Творческое Слово, до тех пор соответствует своему названию. И подлинно есть мир и красота несравненная; до тех пор ничего нельзя представить себе славнее и величественнее его» [1, с. 185].
Единение с себе подобными, согласие – в этом онтология человека как тварной реалии и это же есть ценность ценностей для него. Забвение человеком «уз любви», ниспосланным ему свыше, влечет за собою рознь мира сего, рознь между человеками и их гибель.
В ряду срединных ценностей тринитарного сознания стоит и забота о человеке. Мир сложился таким, что в нем есть бедные и слабые, есть те, кто нуждается в поддержке. Христианин обязанностью своею должен считать помощь вдовам, больным, детям, всем, потерявшимся в море человеческого бытия.
Забота о слабых, больных, бедных – срединная тема деяний и слов Василия Великого и Григория Богослова. Тот есть человек, кто заботится о ближнем своем. Эта мысль особенно дорога тринитарному сознанию.
Василий Великий организует «заступничество за нуждающихся», «пропитание нищих», «странноприимство» [1, с. 759], публично осуждает скупость, равнодушие к нуждам бедных, взывает к деятельной любви к ближним [10, с. 163].
Григорий Богослов силою своего проповеднического таланта обращает людей к заботе о ближних. Приведем его слова. «Прекрасны молитва и бдение… Прекрасны чистота и девственность… Прекрасно воздержание… Прекрасно пустынножительство… Прекрасна умеренность… Прекрасна нестяжательность… Прекрасно и созерцание, прекрасна и деятельность… Но если, по учению Павла и самого Христа, первой и важнейшей заповедью должно почитать любовь, как сокращение закона и Пророков (Матф. 22: 37–40; 1 Кор. 13: 13), то превосходнейшую часть ее должна составлять, как я нахожу, любовь к бедным, жалость и сострадательность к тем, которые с одного с нами рода. Ибо никакое служение так не угодно Богу, как милосердое… ни за что так не награждает Своим человеколюбием, как за человеколюбие» [1, с. 249].
Люди, все, все – одного рода. Забота о них, о нуждающихся среди них – священна для верующего во Святую Троицу.
Развертывая аксиологию тринитарного сознания, укажем и на такую ценность, как учение (воспитание, педагогику).
Тринитарное сознание, возникая как нечто новое, как резкое развитие и даже преодоление ветхозаветной традиции, возникая в условиях греческой культурно – образовательной традиции, не могло учение не поставить как ценность. Христос пришел учить. И Его слово надобно нести людям. Вот ценность ценностей апостольского, а затем и тринитарного сознания. «Вверенных должно учить всему тому, что повелено Господом в Евангелии и через апостолов, и что с сим сообразно», – пишет тринитарий Василий Великий [10, с. 69].
Знание для тринитария – то, что повелено Господом и что с сим сообразно. С повеленным Господом сообразна и греческая мудрость. Об этом отчетливо пишется тринитариями. Греческое знание вводится в образ жизни христианина как его часть, поверяемая и направляемая учением Спасителя [1, с. 738–739].
Знание в широком значении этого слова принадлежит всем людям. Оно обращено ко всякой душе. В этом его свет и ценность [1, с. 131–135]. И эта мысль – ценность ценностей для тринитария.
Святотроичное сознание подвинуло человека учиться, учиться и учиться. Учиться и в учении обретать себя угодным Богу.
2.6. Гносеология
Как мыслит человек, разделяющий тринитарное учение? Мысли он самою Троицею. Троицею как тем, что открывает человеку полноту, стройность и «любообщительность» мироздания. Григорий Богослов пишет: «Ибо Божество выступило из единичности по причине богатства, преступило двойственность, потому что Оно выше материи и формы, из которых состоят тела, и определилось тройственностью (первым, что превышает состав двойственности), по причине совершенства, чтобы и не быть скудным и не разлиться до бесконечности. Первое показывало бы нелюбообщительность, последнее – беспорядок; одно было бы совершенно в духе иудейства, другое язычества и многобожия» [1, с. 403–404].