Страница 7 из 16
Время возрождения немецкой этнологии (1950-е – 1960-е годы). Направления исследований и теоретические проблемы // ЭО. 2000. № 6. С. 89–100.
Общественные отношения и социальная организация номадов // Ранние формы социальной организации. СПб., 2000. С 179–194 (в соавторстве с К.П. Калиновской).
Путь научного подвижничества // Восток. 2001. № 5. С. 89–101 (в соавторстве с К.П. Калиновской).
Экологические проблемы Ногайской степи // Исторический ежегодник. Специальный выпуск. Омск, 2001. С. 107–119.
Кочевое скотоводство и его перспективы // 4-й конгресс этнографии и антропологии РАН. Нальчик, 2001. тезисы докладов. С. 152–153.
The Social Structure of the Nomads of Asia and Africa // Studies on Central Asia History. Indiana University, Bloomington Indiana. 2001. P. 319–340.
Современные проблемы Ногайской степи. Историко-экологические аспекты // Вестник МГУ. Серия 8. История. 2002. № 1. С.21–36 (в соавторстве с К. П. Калиновской).
Das Volk der Wusste. Die Nachfolger der Skyten und Parthen // Die Welt. Duisburg, 2002.
Die Turkmenen – Geschichte und Kultur // Pasyryk. Band 1. Munchen, 2002. S. 78–86.
Страны Южных Морей (Юго-Восточная Азия) // Народоведение. Кн.1. М… 2002. С. 211–232.
В краю оазисов и пустынь (народы Передней азии) // Народоведение. Кн. 1. М., 2002. С. 141–164.
В краю оазисов и пустынь // Этносфера. 2003. № 2(53). С. 16–23.
Религиозные верования. Предполагаемые генезис и история // www ethnonet ru /lib/ 0503-02 htm 17 2003 # 1.
Рихард Турнвальд и немецкая этнология // Етнокультура у контекстi свiтовоi iсторii. Матерiали 6 мiжнародного наукового семiнару. Черновцы, 2004. С. 157–166.
Немецкая этнология в конце тысячелетия: кризис или новый расцвет // ЭО. 2005. № 4. С. 111–129.
Народы Передней Азии // Этнология. М., 2005. С. 129–149.
Страны и народы Юго-Восточной Азии // Этнология. М., 2005. С. 204–223.
Хивинский парадокс. О попытке Джунаид-хана создать в начале XX в. раннефеодальное государство // Междисциплинарный проект. Социально-политические портреты государств Центральной азии. М., 2006. С. 228–238.
Турнвальд Рихард // Культурология. Российская политическая энциклопедия. М., 2007. С. 739–742.
Шмидт Вильгельм // Культурология. Российская политическая энциклопедия. М., 2007. С. 988–991.
Этнография (этнология) в ГДР // Вестник МГУ. Серия 8. История. № 3. 2007. С. 3–11.
Этносы Западной Азии // Этнология. Учебник. М., 2007. С. 236–256.
Народы и культуры Южной Азии // Этнология. М., 2007. С. 257–279.
Юго-Восточная Азия. Народы и культуры // Этнология. М., 2007. С. 280–301.
Из истории немецкого народоведения // Покликання служити нации i людям. Сборник в честь Г. Кожелянко. Чернiвцi, 2008. С. 198–206.
Этнография (этнология) в ГДР // Вестник МГУ. Серия 8. История. 2007. № 3. С. 3–11.
Немецкое народоведение: история теоретической мысли // Прошлое и настоящее этнологических исследований. Сборник научных статей, посвященный 300-летию со дня рождения М. В. Ломоносова / Под ред. А. А. Никишенкова. М.: изд-во московского университета, 2011. С. 43–62.
Сокровища Моравских братьев // Проблемно-тематическое пространство и теоретические границы современной этнологии. Сборник научных статей. Труды Исторического факультета МГУ (62). Серия II Исторические исследования (25). М.: Изд-во Московсого университета, 2013. С. 37–51.
Калиновская Клара Петровна
Научное открытие в контексте эпохи. О монографии Г. Е. Маркова «Кочевники Азии» (1976)
Книга «Кочевники Азии» увидела свет в 1976 году. Еще были слышны отзвуки бурных дискуссий 1950–1960-х годов на научных площадках нашей страны. Сторонники «кочевого феодализма» не хотели легко сдавать своих позиций, а среди них были такие «мастодонты» этнографической науки, как М. П. Грязнов, С. П. Толстов, Л. П. Потапов. Но и младшее поколение ученых – «научный авангард» в лице Г. Е. Маркова, С. Е. Толыбекова, Ю. И. Семенова, С. И. Вайнштейна – набирало силу, приобретало научный авторитет и признание. К слову, в зарубежной этнологии кочевничество определялось как «особая форма технологии производства или хозяйства». Там вообще отсутствовали такие базовые категории как «производительные силы» и «производственные отношения», лежащие в нашей науке в основе определения любого способа производства. Однако конфронтация «традиционалистов» и «авангарда», прежде всего, определялась политическими установками тогдашнего этапа советской действительности. Все республики в СССР считались равными в их историческом уровне, т. е. они (само)утверждались как государственные образования с классовой структурой обществ, мифическими или реальными героями-предками.
В подобном контексте – идеологическом, ценностном, интеллектуальном – автор «Кочевников Азии» не имел возможности открыто и прямо концептуализировать «кочевничество» как историческое явление. Формулировка «номадный способ производства» в силу идейно-политических ограничений и сопротивления части научной корпорации (сторонников «кочевого феодализма») появится в публикациях ученого лишь во второй половине 1980-х годов. Вместе с тем огромный эмпирический материал, собранный в книге, был глубоко проанализирован Г. Е. Марковым и прямо подводил читателя к революционному выводу, суть которого состояла в том, что кочевничество – это особый, исторически сложившийся у ряда народов, способ производства.
Номадизм – это кочевой образ жизни обществ с общинным владением пастбищными землями, семейной частной собственностью на стада скота, экстенсивным характером производства при отсутствии сословной собственности на основные средства производства, передаваемые в классовых обществах по наследству. Племенная организация гибкая: в мирное время она выступала в форме «общинно-кочевой», а в период войн – в форме «военно-кочевой». Производственные отношения у кочевников носили экстенсивный характер. Переход этих форм из одной в другую – явление обратимое. Таковы были в сухом, сжатом виде основные выводы автора «Кочевников Азии».
Сейчас основные положения концепции «номадизма» приобрели в отечественной этнологической науке характер устоявшегося, фундаментального и даже (отчасти) самоочевидного знания. Но в момент создания эта теория носила прорывной характер, а идеи Маркова отличали экстраординарная новизна и интеллектуальная дерзость. Это был основательно верифицированный фактами и блестяще аргументированный вызов господствующим научно-идеологическим конструктам вроде «кочевого феодализма».
Г. Е. Марков. Кочевники Азии. М.: Наука, 1976
Г л а в а VI
НЕКОТОРЫЕ ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ ПРОБЛЕМЫ КОЧЕВНИЧЕСТВА
(с. 278–313)
Возникновение кочевничества как особой, самостоятельной формы деятельности, при которой средства к существованию добывались главным образом в процессе экстенсивного скотоводства, представляло собой крупный этап в разделении труда и имело значительные социально-экономические, политические и культурные последствия.
Изучение генезиса кочевничества – важная историческая проблема, не разрешенная и по сей день. Те ограниченные данные, которыми располагает наука, все-таки позволяют сделать вывод, что становление экстенсивного кочевого скотоводства было сложным процессом, обусловленным социально-экономическим и политическим развитием как племен «горно-степной бронзы», так и их оседлых соседей. Вместе с тем некоторые особенности этого развития в сочетании с данными естественных наук позволяют предполагать, что возникновение кочевничества на рубеже эпох бронзы и раннего железа было связано также с определенными изменениями в природной среде некоторых горно-степных областей Азии. Эти изменения как следствие хозяйственной деятельности человека, геоморфологических и климатических колебаний оказали неблагоприятное воздействие на развитие примитивного мотыжного земледелия части племен «горно-степной бронзы». Равновесие элементов традиционного комплексного хозяйства было нарушено, и последнее перестало удовлетворять потребности населения. Возникла необходимость в новых дополнительных средствах к существованию, а для этого необходим был переход к новым формам хозяйства. В специфических условиях пустынных степей и предгорий выход в то время был только в дальнейшем развитии экстенсивного скотоводства – кочевничества или миграциях. И то и другое приводило к усилению подвижности населения.