Иные

– Зак, просыпайся, – услышал он мелодичный голос над ухом.

– Мгмгм, – что-то неразборчивое промчал тот в ответ.

– Вставай. Мне скоро уезжать, сдавать номер, а с тобой на балконе его не примут. – Он открыл один глаз и посмотрел на нее. – К тому же, я принесла тебе завтрак, – продолжала уговаривать его Инна мягкой интонацией.

Он открыл второй глаз и увидел в ее руках поднос с едой.

– Женщина, как ты можешь думать о еде в такую рань? – глухо проворчал он, но все же придал вертикальное положение своему туловищу, привалившись спиной к стене. Поначалу он просыпался рано, по привычке, но постепенно организм переучился к иному режиму. Теперь вот десять утра кажется ему бессовестно рано после полуночных бдений.

– Держи. Может это поднимет твое настроение, – поставила на пол перед ним поднос, где дымились две порции свежего плова и два стаканчика чая. В одной тарелке риса было заметно больше, пакетик чая из своего стаканчика она переложила в его и, похоже, уже давно. Смекает девчонка, что тот чай покрепче пьет. Она высыпала себе сахар и, сев на табуретку сбоку от него, стала размешивать. Зак растер лицо руками, отхлебнул горячего крепкого чая без сахара и закурил.

– По кой хрен тебе так рано срываться? – пробубнил он.

– Завтра рабочий день в колонии. Я всегда уезжаю накануне, – напомнила она.

Захар повернул к ней голову, окидывая цепким взглядом:

– Он в прошлый раз с катушек слетел, заметив синяки на твоей шее, теперь и подавно взбесится. Не бережешь ты брата, – с укоризной закончил он.

– Думаешь, мой вид его огорчит? – отпив чай, уточнила Инна и так очевидное.

– Я бы убить захотел, – нехотя отозвался Беркутов, вновь переведя взгляд перед собой.

Не понятно от чего, но ей вдруг стало дико приятно это признание, к ней лично, вроде бы, не имеющее никакого отношения. Ну, как есть ненормальная: от комплиментов шарахается, зато от явной агрессии за то, что ее обидели – тает.

– Я постараюсь его успокоить…

Он хмыкнул, покосившись на нее:

– И надо было тебе ту бучу с библиотекой поднимать?.. – с сомнением протянул он, скорее рассуждая вслух, чем действительно интересуясь.

– Он закончил одно образование и хотел получить еще. Без умственной нагрузки человек гниет заживо взаперти. Кому, как ни тебе, это известно?

– Верно подмечено. – Он взял себе тарелку и другую передал ей. – И какую профессию он освоил?

– Его всегда тянуло к строительству. Тогда он прервал обучение по специальности «инженер-строитель», потом, уже в колонии, худо-бедно окончил. Принялся за следующую – мастер строительных и отделочных работ – и прекратили финансирование. Сейчас продолжает. Ему как раз осталось недолго… – на последнем слове у нее сорвался голос. Он взглянул на нее и увидел лишь, как она, хмурясь, неотрывно ковыряет вилкой в тарелке. Сжать бы ей коленку подбадривающим жестом, что находится в доступной близости от него, да побоялся спугнуть.

– Вернется твой брат. За столько лет не сломили, сейчас уж тем более, – грубовато поддержал он.

– Вы с ним общались? – Инну вдруг одолело любопытство. И как бы ни хотел Беркутов больше никогда не вспоминать о загубленной молодости в колонии, он поведал о тех нечастых столкновениям между ними, пока доедали завтрак. Закончив, Инна выбросила одноразовую посуду, а он оделся и скатал спальник.

– Сколько с меня?

– Столько же, сколько с меня за починку фары, – припомнила ему, что денег он с нее так и не взял. Он в упор смотрел на нее, прожигая взглядом, пока она собирала вещи, делая вид, что не замечает, как подпаливаются волосы на ее затылке.

– Пойду палатку соберу. Встречаемся у выезда.

– Тебе не обязательно ехать со мной! Еще целый день можно отдыхать здесь.

Зажав спальный мешок под мышкой, он подошел к ней вплотную и, нависнув над ней, четко, чуть ли не по слогам, строго повторил:

– Дождись меня! Какое из этих слов тебе не понятно? – затем приподнял ее лицо за подбородок и перевел взгляд на припухшую губу. Нахмурился, внимательно разглядев ее, и снова посмотрел в глаза. У Инны табор мурашек проплясал по всей спине от такого вроде бы невинного, а для нее очень значащего жеста. Ее касается чужой мужчина, и она не отпрянула! То, что было ночью, не считается, разум на грани нервного срыва угодливо заменил образ брата Захаром. Но сейчас она определенно отдает себе отчет в своих действиях и… ей нравятся его прикосновения! Она с удивлением поняла, что не может оторваться от бездонного взгляда темно-темно-серых глаз и почти забыла, как дышать, впитывая каждой частичкой своего нутра явную близость Зака.

Глава 18

После того яркого случая близкого (по меркам Инны) телесного контакта с мужчиной, мысли о нем упрямо не желали покидать пределы ее головы. Даже Ян подметил изменения в сестре, о чем не преминул заметить. Инна списала свое возбужденное состояние на прошедший взрывной по эмоциям байк-фест, а разбитую губу – на порядком подвыпившего и слишком активного танцора, от размашистых плясок которого и пострадала. Зачем лишний раз давать ему повод беспокоиться за нее? Тем более, он вряд ли обрадуется, узнав о Заке… Она отождествляла притяжение к Захару со своей любовью к брату и сомневалась в разумности такого сравнения. Поделилась своими размышлениями с Ириной, на что та, как подруга, посоветовала хоть раз довериться сердцу и отключить холодную голову. Мол, если тянет к мужчине впервые (!) за все эти годы – пора отпустить вожжи. К тому же, он первый, не считая Иры, узнал всю правду о ней, и этот факт сблизил их на психологическом уровне.

По давно заведенному порядку в середине следующей недели, Инна наведалась к Ксан Ксанычу в его квартиру по своим обычным делам. После, не выдержав, поехала к нему в мастерскую, в душе надеясь встретить там Захара. Но, к своему огорчению, Механик был один.

– Привет, девочка! – завидев приближающиеся боты девушки и вынырнув из-под днища автомобиля, ласково поздоровался тот. Она кивнула в ответ, обнажив в радостной улыбке небольшие ровные зубки:

– Как всегда в трудах? Я полагала новый помощник разгрузит тебя.

– Так и есть. Но сегодня укатил на частный вызов поглядеть, как можно подправить заборохливший катер, – последнее слово глухо прозвучало из-под машины, куда снова исчез мастер.

– Катер? – не поверив, переспросила Инна.

– Угу.

– Он и в них шарит??

– Парень сечет в движках, а уж наземный или водный разница не велика.

– Слышала, твоя милосердная натура позволила ему занять здесь угол? – полу спросила, полу утвердила она.

– Так мне ж не жалко. Пущай живет, коли нелегко пока парню.

Инна кивнула в поддержку такого решения.

– А где?

– Наверху.

И она неторопливым шагом, делая вид, что внимательно осматривает машины и мотоциклы, направилась в указанную сторону. На втором ярусе первым делом она увидела отгороженный угол, где ютились унитаз и видно что новая душевая кабина. Скудные по своему составу ванные принадлежности выдавали в хозяине мужчину. Дальше единственная дверь вела в продолговатое помещение, которое прежде служило комнатой отдыха. Одна стена была полностью стеклянной, что сглаживало отсутствие окон в комнате. Все тот же диван стоял у стены напротив, только теперь еще появились маленький стол со стулом, на спинке которого сушились носки, боксеры и майка. Маленький холодильник, конфорка, минимальный набор посуды, и мусорное ведро – вот и все убранство. Заглянула в холодильник – бутылка пива, упаковка майонеза, хлеб и в морозильной камере начатая пачка пельменей. На столе – пакетированный чай и несколько порций лапши быстрого приготовления. Даа… рацион, мягко говоря, не богатый…У нее созрел в голове план. Осталось грамотно обличить его в слова и убедить Механика помочь его воплотить.

* * *

Беркутов впервые брался за починку катерного мотора, предварительно, конечно, оценив свои силы и умения. Поломка оказалась не столь уж серьезной, и от него требовалось выяснить и устранить причину протечки масла. В прошлый раз он обнаружил место повреждения, подготовил инструменты и все необходимое, и сейчас заканчивал с ремонтной работой.