Иные

– Давай, Инка, смелей! Повеселимся! Прикинь, с парнями на одной сцене, это же улёт! – Лера, далеко не самая недоступная девушка из мототусовки, но очень озорная, легкая на подъем и в общении, позитивная по жизни, подмигивала Инне, заряжая своей неукротимой энергией. Два выпитых бокала вина, плюс наставления подруги о том, что пора избавляться от своих сомнений и опасений, плюс такой удобных случай толкнули Инну на самый опрометчивый в ее жизни поступок. Она выбрала более-менее приличный костюм лисички, состоящий из коротенькой жилетки из рыжего искусственного меха с белой оторочкой и такой же коротенькой юбочки. В таком наряде она чувствовала себя почти голой, но основная беда заключалась в том, что в этом прикиде ей некуда спрятать свой балисонг, а уж это ее определенно напрягало. Видя замешательство приятельницы, Лера протянула бутылку коньяка, из горлышка которой все «аниматоры» уже заправились, поднимая свой настрой. Была – ни была! Инна сделала большой глоток обжигающей жидкости, закашлялась, потом еще двумя шлифанула и под громкие аплодисменты и крики разгоряченной публики выпорхнула на сцену.

Зак не видел ее весь день. Оно и не мудрено: мотоциклисты все прибывали и теперь здесь яблоку негде упасть. Он отделился от парней еще днем, примкнув к семейству Рогозиных. Мила была шокирована теми разительными переменами, что преобразили его за последнее время. Если не знать, что он недавно освободился, то ни за что не догадаться. Весь день они гуляли, болтали, даже искупались. Вечером подошли, как и все, к основной сцене отжигать под знаменитые песни известной группы. На сцену высыпали задорные девчонки в костюмах братьев наших меньших, и Беркутов глазам своим не поверил, когда разглядел среди них Инну. Поначалу ее движения были несколько скованными, она постоянно одёргивала юбку и поправляла жилетку. Рука тянулась куда-то за спину, проверяя… что? Но уже к третьей песни она распалилась и куражилась наравне с остальными «зверушками».

Инне было хорошо, как никогда! Коньяк возымел свое действие, хоть и не сразу, любимые песни взвинчивали настроение, а ощущения непривычно оголенного тела горячили кровь. Она танцевала, забыв обо всем на свете, полностью отдавшись музыке, посылам своего тела, и невероятно бешеной энергетике артистов.

Захар же с упоением следил за каждым движением ее стройного гибкого тела, потрясающей красивых длинных ног, плавных точеных рук. Под грудой бесформенного тряпья, что она обычно носит, ни за что не угадать, какие умопомрачительные формы там спрятаны, насколько она пропорционально правильно сложена, имея все, что нужно в женском арсенале: и аппетитные бедра, и подтянутый живот, и грудь, обозначавшуюся даже под меховым жилетом. Он с жадностью впитывал ее образ раскованной и раскрепощенной танцовщицы, дразнящей своими изгибами наверняка не его одного.

Вместо обговоренных пятнадцати минут, девчонки отплясали почти весь концерт, чему никто не возражал, и даже позволили продолжить вечер в костюмах с обязательным возвратом назавтра. Инна еще немного покуролесила и отправилась в гостиницу, не замечая, что идет уже не одна…

Глава 16

Захар провожал семейство Рогозиных до их домика, расположенного рядом с основным корпусом гостиницы. Он был в приподнятом настроении и от концерта, и, главное, от нового образа Инны. По пути они встретили Хоббита со своей приветливой супругой и принцессой-дочкой. Дружной компанией они добрались до домика Желтого, потом Зак проводил остальных до гостиницы, более того, поднялся к ним в номер на второй этаж попробовать настойку, что гонит Леха по особой рецептуре. «С ног сбивает подчистую, а голова на утро ясная», как прокомментировал сам изготовитель. Когда Захар, продегустировав напиток, вышел из их номера и направился к лестнице, за одной из дверей услышал приглушенный стук. Он добродушно усмехнулся – повезло кому-то. Хотел пройти мимо, но еще один, более громкий удар и злобное шипение «заткнись, сука!» резко изменили его планы. Он дернул дверь – заперта. Когда он отчетливо услышал женский вскрик, сомнений уже не оставалось в насильственных действиях за дверью. Он пнул по двери на уровня замка – глухо. Замахнулся и ударил посильнее – дверь поддалась. С третьей попытки ему удалось выбить дверь и, как обнаружилось, очень вовремя. Гарем со спущенными штанами прижимал лицом к шкафу Инну с заломанными руками и пытался задрать юбку сопротивляющейся девушке, из рассеченной губы которой текла кровь. Беркутов как обезумел, снова картина давно минувших лет кровавым пятном встала перед глазами. Весь хмель как рукой сняло. Он в два прыжка преодолел разделяющее их расстояние и отшвырнул паскудёныша в противоположный угол. Накинулся на него и отмутозил бы насмерть, если бы Хоббит и другие, выскочившие в коридор на громкие странные звуки, не оттащили его. Мужики вывели Гарема и предали сожжению на костре, как хотелось бы думать Захару. Он тем временем вернулся к Инне, прикрыв за остальными то, что осталось от двери.

Она сжалась в дрожащий комочек на полу у шкафа, обхватывала голову руками, пряча лицо, и тихо скулила, заливаясь слезами. Твою мать! Захару больно было смотреть на ее стенания. Он присел перед ней на корточки на расстоянии вытянутой руки.

– Ну, все, котенок. Все хорошо, – как мог, попытался успокоить ее, сам еще до конца не совладав с мощным выбросом адреналина. Она посмотрел на него огромными, заплаканными глазами из своей нычки и сильная дрожь заметно сотрясла ее тело.

– Эй… это же всего лишь я, узнаешь? – на всякий случай уточнил он, мало ли как сильный стресс может повредить рассудок. Он жестом миротворца протянул к ней руку раскрытой ладонью. Тут Инна в очередной раз за этот вечер несказанно удивила его, рванув не от него, к чему он был готов, а к нему, отчего он покачнулся и чуть не упал. Крепко сжал сильными руками хрупкое тело безудержно рыдающей девушки, она уткнулась лицом в его шею и стиснула ее изо всех своих силенок. Захар поднялся на ноги, не выпуская ее из рук, и сел на кровать. Не самое удачное место, но другого все равно нет.

– Тише, маленькая, все позади, – продолжал успокаивать ее, одной рукой крепко удерживая на своих коленях, а другой – гладя по голове, перебирая пальцами короткие непослушные волосы. Инна пуще прежнего разревелась. Да что ж это такое?! К ним заглянула Лена, жена Хоббита, убедиться, что все в порядке, насколько это возможно, занесла упаковку успокоительного препарата и бутылку воды. Он еще долго успокаивал охваченную страхом девушку, укачивая ее, шепча ласковые слова и закрывая своим большим телом от всех невзгод.

* * *

– Мне было тринадцать, когда мама умерла, и я осталась с отчимом. Ян тогда вернулся обратно к нам, понимая, что других родственников, кроме него, у меня нет. Он переводился на заочное обучение, потому как денег отчима, работавшего учителем начальных классов, катастрофически не хватало, и он стал работать, помогая семье. Я заканчивала седьмой класс, – Инна всхлипнула, теснее прижимаясь к Заку. Она с ногами забралась на его колени и комкала в кулачках его футболку. Тот устроил ее поудобнее и опустил подбородок на ее макушку, продолжая обнимать и слушать рассказ из ее прошлого, который она завела, немного успокоившись.

– Я вернулась домой, а Ян уехал в университет. Отчим был дома. Он снова завел со мной странную беседу, о чем не помню. Он вообще странно себя вел после смерти мамы, – всхлип. Глубокий вздох и продолжение. – А потом вдруг как с цепи сорвался – набросился на меня так неожиданно! Он бил меня, ударял по лицу, отбрасывал, толкал и все кричал, что это я виновата! Я веду себя как распущенная девка и сама вынуждаю его овладеть мной! Пока мама была с нами, он еще хоть как-то мог управлять собой, вымещая свой пыл на нее, а теперь осталась только я… – новые рыдания сотрясли тоненькие плечи девушки, а у Зака волосы встали дыбом от ужаса этой истории.

– Он сорвал с меня одежду, щупал и тискал, оставляя синяки по всему телу. Я сопротивлялась, как могла, но была несоизмеримо слабее. Когда он достал свой эрегированный член, я действительно испугалась, что он разорвет меня изнутри! Он тряс им перед моим лицом, заставляя взять в рот. Мне было так страшно! – в голос зарыдала Инна, прячась у него на груди от всех своих прошлых, а может уже и нынешних страхов. Захар обнимал ее, все еще не в силах поверить, какой ужас пережила крохотная малышка.