В чужом теле

Я сделала глубокий вдох перед ответом. Хоть бы я не ошиблась, хоть бы она поняла, иначе все это для меня плохо кончится.

-Не курила,— ответила я.-Просто я действительно не Лера. И я не умею ходить по подиуму.

Аня посмотрела на меня, как на безумную, мои слова ее нисколечко не проняли. Она лишь хмыкнула, и проскочив меня начала обследовать комнаты, явно в поисках чего-то, подтверждающего ее догадки. Сердце бешено забилось от плохого присутствия. Я выбрала не самый лучший момент для признаний. Вряд ли можно верить тому, у кого на кухонном столе дымятся клочки бумаги.

-У меня не убрано на кухне, —  сказала я, когда она направилась туда, но она ускорила шаг и мне ничего не оставалась лишь готовиться к неприятному выговору.

-Говорила мне, твоя мама присматривать за тобой внимательнее, — начала она. Я только успела отметить неожиданное слово «мама», сердце бешено стучало в груди, когда я посмотрела из-за ее плеча на стол. Он был идеально чист, на клетчатой тканевой скатерти не было ни пятнышка, ни то что подпалины, как будто ничего не было. Я с облегчением выдохнула. Гостья же этого состояния не разделяла:

-Так что это за шутки, Лера?

Я на мгновение прикрыла глаза.

Расскажи ты все одной кто придет к тебе домой.

Да в стихотворении не говорилось, что это будет легко. Встретив подобное, я бы сама не поверила, и почитала, что человек явно болен, так что удивляться здесь нечему.

Это не шутки, — покачала головой я. -И повторюсь, я не Лера.

-А кто ты?— с легкой усмешкой спросила она. Аня была уверена, что это какой-то непонятный ей прикол, каприз за звездившейся модели.

-Я была медсестрой,— тихо произнесла я, только сейчас понимая, как грустно прозвучало это «была».

-И что ж ты знаешь о медицине? – Казалось, она приняла эту нелепую игру. -Назови противорвотное?

-Церукал, — мгновенно выдала я.

-Через сколько снимают швы после аппендицита?

-От семи до десяти суток, исходя из состояния, — произнесла я заученный ответ.

Аня продолжала засыпать меня вопросами, в основном по фармокологии. Она не была медиком, и исходила из своих житейских знаний, под конец она искала вопросы в интернете. Но с каждым моим ответом, ее лицо, становилось все мрачнее и мрачнее.

Это не смешно, -в конце концов ответила Аня. Она изо всех сил не хотела верить, и ее можно было понять.

Я и не смеюсь, -ответила я. В словах чувствовалась легкая горечь.

-Ты не можешь этого знать.

-Лера бы не могла, -согласилась я, и предугадывая ее реакцию добавила, - Это не шизофриния. Вряд ли это вообще можно причислить к диагнозам.

-Как это вообще произошло? -спросила она, внимательно ища хоть какой-нибудь признак фальши, хоть что нибудь, что могло бы позволить реальности оставаться нормальным.

Я начала рассказывать о событиях последних дней, не считая одного загаданного желания. Ни к чему ей было знать о моей маленькой слабости. Поняв, что разговор затянется надолго , предложила сделать чай.

Я встала и подошла включить чайник, полезла в шкаф поискать сахар:

-Вам сколько сахара?

-У Леры его нет, -тихо сказа она, будто этим маленьким вопросом, я смогла прорвать стену ее недоверия. Она внимательно смотрела на меня, будто бы ,ища какие-то отличия, остановилась на плечах.-И Лера никогда не сутулилась с самого детства.

Слово детство неприятно кольнуло Аня была не просто менеджером, и даже не подругой, она знала ее с самого младенчества, знала ее мать. Только сейчас я заметила, что в ней есть что-то похожее на саму Леру, тот же нос, та же форма лица, это ведь не просто сходство. Она была родственницей и скорее всего близкой.

«Мама, мама, тетя пришла, -услышала я звонкий детский голосок, словно вырванная подсказка из прошлого, чужое подсмотренное воспоминание.

Детский восторг, солнечный день, и крепкие объятия. Прижаться к лицу щекой, услышать:

«Не тетя, а крестная».

Я чуть не выронила чашки из рук, от неожиданного нахлынувшего на меня видения. Смотрящая на меня женщина,если что то заметила не стала этого комментировать лишь добавила:

-Как я сразу не поняла.