Страница 6 из 9
Пьеса Бульвера должна была, впрочем, служить для характеристики времени, переживаемого Англией, не в меньшей мере, чем для характеристики послереволюционной Франции. Период после парламентской реформы в Англии был в какой-то мере адекватен периоду, пройденному Францией после 1789 года. И если Бульвер решает вопрос, поставленный эпохой, на французском, а не на английском материале, то потому, что во Франции поворот в сторону буржуазной демократии был круче, последствия его ощутимее, "сравнивание сословий", по словам Бульвера, шло быстрее.
Бульвер написал, по существу, мелодраматизированную историю Жюльена Сореля. Его герой, сын простого садовника, - один из тысяч талантливых разночинцев, поверивших, что сейчас все дороги открыты для всех, и сразу же убедившихся, как трудно безвестному бедняку выйти на любую из них. В душе героя должны были отразиться и возросшее чувство собственного достоинства, гордость бедняка, завоевавшего себе право именовать "гражданином" бывшего маркиза и сегодняшнего банкира и бесконечное тщеславие мещанина, любой ценой рвущегося к успеху. Борьба между этими двумя сторонами характера Клода Мельнота должна была, согласно замыслу автора, обусловить драматическую линию пьесы.
Однако мелодраматическая традиция во многом подчинила себе реалистическую концепцию пьесы.
Не жажда реальных жизненных успехов, а любовь к лионской красавице движет Клодом Мельнотом. Ради того, чтоб быть достойным Полины Дешапель, он стремится овладеть науками, искусствами и проникнуть в тайны светского обхождения. Ради того, чтоб быть достойным ее, он отправляется под знаменами генерала Бонапарта в итальянский поход и два года спустя получает чин полковника. И, конечно, лишь ради нее он ухитряется разбогатеть. Бульвер не тешит себя иллюзиями относительно происхождения капитала Мельнота. Но если герой и мародерствовал, так ведь тоже ради своего высокого и бескорыстного чувства. Только оскорбленная гордость, минутное смятение чувств заставляют его выдать себя за итальянского аристократа, чтобы добиться руки Полины. Раскаяние его тем сильнее, что он в глубине души всегда "помнил свое место", всегда понимал, что он не ровня богатым и знатным. И если в начале пьесы Клод борется за Полину, то в кульминационных сценах она борется за него. Право быть причисленным к власть имущим столько же даруется ему, сколько и завоевывается им самим.
В этом и состояла подлинная, воплотившаяся в образах действующих лиц и в движении сюжета концепция пьесы. "Лионская красавица" была в меру демократична - поскольку простолюдин, на стороне которого явное сочувствие автора, пробивается, в силу своих достоинств, к верхам общества; в меру консервативна - поскольку не последнее из этих достоинств - его законопослушание. Автор против аристократов, не имеющих ничего сказать в свою пользу, но он и против тех, кто желал бы покончить с этим классом. Он выдвигает новую, буржуазную концепцию аристократизма - аристократизма личных заслуг. "Есть что-то славное в наследственной привычке к власти, - заявляет он устами своего героя, - ...но не в прошлое, а в будущее смотрит подлинная аристократия".
Следующая пьеса Бульвера, "Ришелье, или Заговор", - лучшая из написанных им. Впервые она была поставлена 7 марта 1839 года в Ковент-Гардене. Успех был огромный. Зрители стоя приветствовали Бульвера, когда он появился в ложе. Пять раз вызывали автора и исполнителей по окончании спектакля. Критика довольно сдержанно встретила эту пьесу. Ее успех относили в значительной степени за счет богатства постановки и сильного состава исполнителей - Ришелье играл Макреди, отца Жозефа - Фелпс, Юлию - Елена Фо-сит. Но время подтвердило достоинство пьесы Бульвера. Роль Ришелье продержалась в репертуаре Макреди до самого его ухода со сцены в 1851 году и не раз исполнялась им на гастролях. В дальнейшем в этой роли имели успех такие крупные актеры, как Фелпс. Ирвинг и Эдвин Бут.
В "Ришелье" Бульвер поднимается до подлинной романтической драмы. Образ Ришелье - самое крупное достижение Бульвера-драматурга. Бульвер, в отличие от Гюго ("Марьон де Лорм"), сумел увидеть в Ришелье не только тирана, не только человека, беспощадного к врагам, коварного и решительного, но и подлинного борца против феодализма, "зодчего французской монархии и отца французской цивилизации". Ришелье подозрителен и тщеславен. За его, казалось бы, самыми человечными проявлениями всегда скрыт политический расчет. Но все это оправдано, поскольку он беспристрастен и справедлив, и действиями его руководит прежде всего любовь к Франции. Ришелье, по Бульверу, это живое олицетворение государственности и государственного мышления, которого так не хватает многим современным политическим деятелям. Бульвер напоминает им, что "только слава и народ бессмертны".
Шаг Бульвера от мелодрамы, в которой действие основывается, по терминологии того времени, главным образом на "домашнем интересе", к произведению хотя и не чуждому следов мелодрамы, но все же ставящему в прямой форме вопросы политики и истории, был настолько решительным, что в успех "Ришелье" не верил ни Макреди, ни сам автор. Чтобы заполнить брешь, которая образуется в репертуаре театра после ожидаемого провала "Ришелье", Бульвер принялся работать над новой пьесой "Норман, Родовое право, или Морской капитан". Здесь "домашний интерес" должен был определить весь сюжет. Но жизнь сыграла шутку и с Бульвером и с Макреди. "Ришелье" продержался на сцене более полувека. "Морской капитан", поставленный Макреди на сцене Хеймаркета 31 октября 1839 года, шел только два с половиной месяца и никогда больше не возобновлялся.
"Морской капитан" - пожалуй, самая эпигонская и искусственная пьеса Бульвера. В ней возобладала тяга Бульвера к велеречивости, к изображению абстрактных конфликтов добра и зла. Не внутренние задачи, а воля автора движет ее героями, и каждый раз, когда перед драматургом встает выбор между поступком, психологически оправданным, и поступком, никак не оправданным, он останавливается на последнем, ибо так эффектнее. Стремление бить на эффект, поражать на каждом шагу зрителя повлекло за собой и полный набор штампов кровавой мелодрамы.