Страница 48 из 59
Черт. А парень не такой нерешительный, как показалось Лу.
Бородач, приземляясь, подвернул ногу, но все же удержал равновесие и сделал неуклюжий шаг, спрятавшись за багажником фургона. Боль пронзила Лу. От таких резких движений и швы могли разойтись. Бородач надеялся на то, что Сэму понадобится время, чтобы набраться смелости и показаться из фургона.
Лу распахнул задние дверцы и схватил первое, что попалось под руку. Бородач выдернул чеку гранаты и перебросил снаряд через фургон. Лу уже доводилось иметь дело с осколочными гранатами. Но только потехи ради, в пустыне Нью Мексико. В боевых же условиях это было впервые, и Лу уже точно не помнил, сколько должно пройти времени между моментом, когда ты выдергиваешь чеку и непосредственно самим взрывом. Но с другой стороны, как будто у него было время стоять и выжидать необходимое количество секунд.
Лу закрыл ладонями уши и побежал в сторону от фургона.
Прогремел взрыв, Сэм закричал.
Естественно, бросать гранату рядом с начиненным взрывчаткой фургоном было опасно, но у Лу просто не было иного выхода.
Сэм лежал на земле. Половина лица была черная от ожога. Руки и ноги не сломаны, но в некоторых местах кожа облезла до костей. Видок у парня был настолько тошнотворным, что Лу даже сразу не заприметил, что Сэм все еще держит в руках пистолет.
Пуля задела левое бедро Лу. Бородач схватился за место ранения и упал на колени.
Сэм закричал что-то нечленораздельное, вполне вероятно, что-то вроде «ты за это заплатишь» и выстрелил вновь. К счастью, парень был так сильно ранен, что пуля прошла «в молоко». В других условиях, — подумал Лу, — Я бы уже был на том свете.
Бородач заставил себя подняться. Три повязки, которые он мог на себе видеть, обагрились кровью. Лу прильнул к правой задней части грузовика, скрывшись из поля зрения Сэма. Парню теперь придется ползти, чтобы добраться до него, а на это у Сэма сейчас вряд ли есть силы.
Лу быстро осмотрел арсенал оружия в багажнике. Он не хотел убивать Сэма без крайней необходимости, но и садиться за руль грузовика, когда рядом валяется человек с пистолетом, полный решимости тебя убить, было опасно. Должна же у них быть еще одна винтовка с транквилизаторами.
Пара чисто визуально обычных винтовок, несколько пистолетов, но ничего похожего на транквилизаторы.
Гранаты, коробка с надписью «динамит», арбалет.
Раздался звук выстрела. Лу не видел Сэма, Сэм наверняка не видел Лу. Парень просто палил вслепую, и бородач не вправе был судить водителя за то, что у того помутился рассудок.
Черт с ним. Сейчас определенно не было времени размеренно подходить к выбору вооружения или рассматривать текущую ситуацию с морально-этической точки зрения. Нужно обезвредить Сэма, залезть в фургон и поехать на выручку Джорджу.
Лу взял пистолет и медленно начал обходить фургон, только бы не вырубиться самому. Обогнув грузовик, бородач выглянул со стороны его рулевой части — Сэм все еще целился в область кузова. Лу взвел ствол, выстрелил парню в голову, бросил пистолет, отпрянул в сторону и его вырвало.
Какая мерзость.
Да, сегодня Лу прошел через многое, видел массу ужасов… Но… до этого момента ему никогда не приходилось убивать человека. Даже такого трусливого засранца, как Сэм.
Соберись.
Тебе пришлось сделать это, ты выбрал жизнь, так не испорть все сейчас. Если спасешь Джорджа, одно уравновесит другое, или как там еще говорят. Если Джордж умрет из-за его рефлексии, это будет весьма позорный способ обречь себя на вечные муки.
Граната существенно деформировала корпус фургона, но колеса с виду были в норме. Лу про себя попросил прощения у мертвого парня, уселся в водительское кресло и завел двигатель.
Бородач не мог дождаться встречи с Иваном. И как теперь ликантроп справится с таким арсеналом?
Глава XXVI. Безумие в клетке
— Знаешь, что я планирую с тобой сделать, Джордж? — поинтересовался Иван.
— Что-нибудь социопатическое? — предположил Джордж, стараясь не показать вида, что сходит с ума от боли и страха. Быть в плену у Ивана было незавидной участью, но с Мишель все обстояло еще хуже. Ее кожа была уже не бледной, а скорее желтушной. Карие глаза почти почернели. Девушка была похожа на передознувшегося торчка. Только по венам был пущен не герондос, а волчья слюна.
— Ты даже не представляешь всех масштабов мучений, которые тебя ожидают, — сказал Иван. — В самом кошмарном сне тебе такое не могло привидеться.
— Как-то неопределенно ты изъясняешься, — заметил Джордж. — Думал, что ты на большее способен. Когда такой, как ты, переходит на общие угрозы, мои страхи улетучиваются, я как-то поспокойнее себя чувствовать начинаю. Если б ты рот на замке держал, я бы больше был напуган.
— Да неужели?
— Ага.
— Хорошо. Тогда давай помолчим. А ты тем временем как раз подумаешь, что же я могу с тобой сотворить.
— Вот это замечательное предложение. Лучше не бывает. Поддерживаю.
Джорджу как раз было необходимо сконцентрироваться, так как ситуация была препаршивейшая. Ортон зафиксировал вышедшее из сустава плечо между прутьями клетки, чтобы попытаться вправить его. Конечно, он не мог видеть себя насквозь, свои кости, и, безусловно, не мог знать, правильно ли все делает. Все выяснится только опытным путем.
Счастье еще, что Иван не может видеть в зеркало заднего вида, что Джордж пытается сделать. Машину тряхнуло, ликантроп, либо резко свернул, либо колесо фургона угодило в выбоину.
— Ну и о чем думаешь сейчас? — cпросил Иван.
— Знаешь, когда ты ведешь все эти разговоры, у меня складывается ощущение, что тебя что-то беспокоит, — ответил Джордж. — В чем причина твоих сомнений, Иван? Ты, вроде, победил. Или есть что-то, о чем ты не решаешься говорить?
— Давай-давай, Джордж. Знаешь, твой язык тебя до добра не доведет. Себе же участь еще больше усложняешь.
— Ты меня не слышишь. Я пытаюсь донести до тебя, что это ТЫ слишком много болтаешь. А это прямое свидетельство неуверенности в себе. Мне, вроде бы, и нужно сидеть здесь и трястись от страха: «Я умру! Я умру». Но вот я слышу твою нескончаемую болтовню, я успокаиваюсь, и мысли у меня только о том, что ты чем-то обеспокоен.
— Ну давай чисто теоретически предположим, что меня действительно что-то беспокоит. Тебе-то от это какая польза? Мне даже интересно!
— Возможно, ты осознаешь, что поступаешь неправильно, и это сводит тебя с ума.
— Типа, как ты, когда мне удалось удрать из клетки?
— Именно!
— Джордж, мне ужасно неприятно расстраивать тебя, но я не собираюсь останавливать фургон, вытаскивать клетку и устраивать представление, стращая тебя. Но, это еще полбеды. Даже если бы я это и сделал, как-то не похоже, что тебе бы удалось неожиданно превратиться в оборотня и выбраться из клетки. Так что не стоит сравнивать. Ты в существенно худшем положении.
— Не поспоришь.
— И, если ты считаешь, что мои разговоры успокаивают, что ж, это просто твое мнение.
— Да я бы не назвал это мнением. Они скорее мне тонус поднимают. Реально.
— Да пошел ты.
— А вот когда я тебя раньше посылал, ты прям теорию развил, что это свидетельствует о моей слабости. Не сочти меня за тролля, Иван, но я продолжаю считать, что тебя что-то беспокоит, и ты чувствуешь себя неуверенно.
На мгновение Иван замолчал.
— Сначала я отрежу тебе веки.
— Прости, что?
— Тебе подробно рассказать? Хорошо. Сначала я очень аккуратно отрежу тебе веки. Потом поиграем с тобой в игру. Каждый из нас кинет по одному из них в стену. Знаешь, весьма забавная игрушка. Ты даже не представляешь, как долго веко может держаться на стене, если попадешь в нее влажной стороной, той, что с глазным яблоком соприкасается.
— А если другой стороной?
— Сразу на пол упадет. Тогда уже не так забавно. Нужно влажной попасть.
Джордж не нашелся, что на это ответить. Он сделал глубокий вдох, собрал всю волю в кулак и, держа плечо зафиксированным прутьями клетки, резко дернул корпус.