Мисс Чудо

Мистер Карсингтон взглянул на свои дрожащие руки.

— Не надо Джозефа. Сделайте это сами. Вашими прохладными твердыми руками. Разрежьте их оба, как считаете нужным. Я имею в виду сапоги. И не обращайте внимания, если я буду всхлипывать. Эти сапоги мне очень дороги. — Он бросил на нее озорной мальчишеский взгляд. — Я пошутил, чтобы заставить вас улыбнуться. Вы цените шутки, я знаю.

Мирабель, несмотря на тревогу, действительно улыбалась. Взяв из рук Томаса нож, она опустилась на колени и принялась за дело.

Как только сапоги сняли, все остальное пошло как по маслу. После ванны мистер Карсингтон согрелся. Он позволил уложить себя в постель, подсунув под больную ногу подушки и приложив к лодыжке мешок со льдом. Зайдя к нему некоторое время спустя, Мирабель увидела, что он задремал.

Он проспал недолго, потом забеспокоился и стал что-то бормотать, как это было тогда, когда она пыталась осмотреть его в ручье. Она попробовала успокоить его, но он еще сильнее заволновался.

— Я не могу здесь лежать, — сказал он, приподнимаясь с подушек. Вырез его ночной сорочки распахнулся, обнажив часть груди, покрытую курчавыми темно-золотистыми волосами. Волосы были влажными, как и край ворота. На шее билась жилка. — Где моя одежда?

Мирабель напомнила ему, что его одежда промокла и что слуги приводят ее в порядок.

— Ах да, — произнес он и снова откинулся на подушки. Она поднялась с кресла и натянула на него одеяло.

— Вы утомлены, — сказала она. — Вы подвернули лодыжку и, мне кажется, простудились. Отдохните.

— Черт возьми, я совсем запутался, — сказала он. — Я ударился головой? — Он закрыл глаза, а она принялась шагать из угла в угол, надеясь, что доктор не заставит себя слишком долго ждать.

Не прошло и получаса, как мистер Карсингтон сбросил с себя одеяло — очевидно, не сознавая, что обнажает свои длинные мускулистые ноги в ее присутствии, — и позвал своего слугу.

Джозеф, которому было приказано прислуживать ему, поспешил к нему, но больной оттолкнул его, вскочил с постели и, выругавшись, ухватился, чтобы удержаться на ногах, за спинку кресла, с которого только что встала Мирабель.

— Нога должна ходить, — в ярости заорал он. — Что, черт возьми, с ней происходит?

— Сэр! — послышался решительный голос. — Возьмите себя в руки!

Мистер Карсингтон застыл на месте, переведя взгляд на фигуру в дверном проеме.

— Что означает весь это шум, сэр?

Мистер Карсингтон опустился на кресло и встряхнул головой, будто пытаясь что-то вспомнить.

— Мистер Карсингтон немного не в себе, — сказала Мирабель спокойным тоном, хотя сердце у нее бешено колотилось. — Он подвернул лодыжку и… — Она сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться. — И возможно, у него сотрясение мозга или простуда. Этого я не могу сказать, но ему плохо.

— Я слышал о несчастном случае, — произнес капитан. — Возвращаясь из Мэтлока, повстречал парнишку, которого вы послали за доктором Вудфри. Боюсь, доктор немного задержится. У него масса неотложных случаев.

— Я никогда не болею, — заявил мистер Карсингтон. Он сидел на кресле боком, обхватив одной рукой спинку. — Никогда. Но все же не следовало бы оставлять здесь эту огромную вонючую кучу. Я не неженка, но даже меня тошнит. А они так спешили. Ну, вы знаете, как это бывает. — Он обращался к капитану Хьюзу, который, как и Мирабель, не имел ни малейшего понятия, что он имеет в виду.

Однако капитан кивнул:

— Разумеется, знаю.

— А может быть, и не знаете. Я, кажется, болтаю всякий вздор. Я ударился головой, не так ли? Ну конечно. Только сотрясения мозга мне и не хватало.

Глава 7

«Спокойно, — сказал себе Алистер. — Будь мужчиной, черт бы тебя побрал».

В данный момент если даже он был мужчиной, то себя не узнавал. Он не мог даже двинуться, чтобы не начался приступ рвоты. Он не был уверен, отрезал ли хирург ему ногу. И приказал себе думать о чем-нибудь другом — все равно о чем.

Кру. И его предчувствие. Ну не смешно ли? Ведь это война. А на войне ранят, калечат, убивают. И все же Алистер не был готов к такой бойне. Целые акры земли, покрытые телами, а среди них множество его друзей. Мертвые и умирающие, упавшие в грязь, чтобы никогда больше не подняться.

Где-то поблизости послышался женский голос. И мужской. Но он принадлежал не Горди. Тогда кому же?

— Думаю, ему все это мерещится, — сказал мужчина.

— Это не совсем так, — возразил Алистер.

— Вы сказали, что вам плохо, — продолжал мужчина. — Что-то вызывает у вас тошноту. Помните? Вы сказали, что это какая-то вонючая куча.

Неужели он разговаривал вслух? Ведь это были всего лишь мысли. К тому же ему это пригрезилось. Этого не могло быть на самом деле. Он практически не знал чувства страха. И никогда бы не осрамился, словно барышня при виде чего-то неприятного. Если бы об этом узнал его отец, он сгорел бы от стыда. Но он не узнает. Потому что этого не было, не могло быть на самом деле.

— Я так сказал? — удивился Алистер. — Странно. Что-то я не припомню. С ногой они уже закончили возиться? Ее отрезали и выбросили в кучу вместе с другими конечностями?

— Вы знаете, где находитесь, сэр? — снова послышался голос, в котором звучали властные нотки. Этот человек, судя по всему, привык командовать. Офицер, наверное.

— Знаете ли вы, где находитесь? — спросил мужчина. — Узнаете ли меня?

Алистер открыл глаза. Мир вокруг него сначала закружился, потом постепенно замедлил ход и наконец остановился. Он понял, что находится в комнате, а не в полевом лазарете. Мужчина, который стоит перед ним, ему знаком.

— Капитан Хьюз, — сказал он, сдерживая дрожь в голосе и пытаясь отделить кошмар от реальности.

— Вы упали, — продолжал капитан. — Растянули лодыжку и, судя по всему, ушибли голову. Со мной однажды такое было. На меня упал грузовой подъемник и сбил меня с ног. Но все обошлось. Со временем и в вашей черепной коробке все встанет на свое место.

Алистер потер лоб. Голова болела, но это был пустяк по сравнению с мучительной болью в левой стороне тела.

Упал. Да, конечно. И, несомненно, ушиб голову. Временное помешательство. Этим все объясняется.

Потом он вспомнил, как вскочил с постели полуголый, вспомнил бледное испуганное лицо, округлившиеся от тревоги голубые глаза.

Он окинул взглядом комнату и увидел ее. Сложив на груди руки, она стояла у камина.

Восхитительно. Он вел себя в ее присутствии как полный идиот.

— Мисс Олдридж, — окликнул он.

— Вы меня узнали, — произнесла она.

— Сейчас узнал. Кажется, я выставил себя на посмешище.

— Ничего ужасного не случилось, — возразила она. — Вы не совершали таких бессмысленных поступков, какие порой совершает мой отец. Тем не менее нам всем будет спокойнее, если вы вернетесь в постель.

Тут Алистер вспомнил, что все еще полуодет и что на нем только сорочка, и та чужая, из грубой ткани. Зато она была большого размера и прикрывала безобразные шрамы на бедре.

Отмахнувшись от предложенной капитаном помощи, он двинулся к кровати, которая находилась всего в нескольких шагах.

Мисс Олдридж подошла к окну, чтобы не смущать его.

Тишину нарушал лишь шум дождя, барабанившего в окна. От постельного белья исходил слабый аромат лаванды. Все вокруг было безупречно чистым, здесь царил покой.

С трудом верилось, что он мог спутать эту комнату с миром, относящимся к ночным кошмарам.

— Вы уже выглядите гораздо лучше, — заявил капитан Хьюз. — Совсем не похожи на парня с безумными глазами, которого я увидел, когда так бесцеремонно ворвался сюда. — Потом он переключил внимание на женщину у окна. — Надеюсь, вы простите мою бестактность, мисс Олдридж. Я находился внизу, в холле, и ждал, не дадите ли вы мне каких-нибудь поручений, когда услышал весь этот шум на верхней палубе.

— Вам не за что извиняться, — сказала она. — Вы вполне могли подумать, что мой отец снова устроил пожар в комнате.