Система

«Ну вот и сбываются мечты, – Кир, чувствует, как им овладевает тоска. – Всю жизнь мечтал говно за молодыми шакалятами убирать».

– Служба здесь больше работа, – продолжает Покупатель, – каждый будет трудиться на своем фронте. Среди вас есть повара, водители, плотники и прочие мулы. Мы старались набрать бандерлогов хоть с какими-то специальностями.

«Интересно, а меня-то как подобрали? – с интересом думает Кир. – Моя специализация здесь никому не известна, и вряд ли пригодится».

– А тех кто ничего не умеет, или у кого руки из жопы растут, ждет участь полировщиков писсуаров. – Покупатель жестом указывает на раскрытую дверь, за которой по-видимому находятся те самые писсуары.

«Все веселее и веселее, – морщится Кир. – Говорил же мне папа, иди на завод, хоть что-нибудь делать научишься».

Дальше шли еще какие-то пространные объяснения, из которых Кир уже отчетливо понял, что они попали в роту придворных пажей. «Ну а на что я еще рассчитывал со своими закосами и здоровьем сушеного геракла. Явно же не в «Морские котики» попасть», – мысленно пытался он себя успокоить.

Следующим берёт слово красномордый:

– Меня зовут старсый прапорсик Базин. – Из всего приветствия, выплюнутого сквозь тонкие губы прапора , Киру удалось расслышать только, «Старый парщик Базин».

– Старый кто? – тихо гундосит он себе под нос. – Это он погоняло щас свое назвал? – Паренек рядом снова прыскает от смеха.

Красномордый замолкает и его поросячьи глазки впиваются Кира.

– А ты це рзёшь обезьяна? Тебе смесно? Ты, «Коцубей» хуев, ты у меня в нарядах сгниесь понял? – Кир догадывается, что обращение адресовано его смешливому соседу. Лицо красномордого повёрнуто к Киру, но взгляд, как он заметил напрвлен чуть правее.

«Да он косой!» – произносит Кир уже про себя.

Дальше шла несвязная речь перемежавшаяся его любимыми животными, в конце которой он объявил, что сейчас все должны подойти к каптё̀рке и получить форму.

Каптёркой называется просторная комната, уставленная стеллажами. В неё по очереди заходят новобранцы, где им торжественно вручалается их новая одежда. Торжественность вручения заключается в том, что красномордый, на глазок оценивает габариты очередного подошедшего, и поочередно швыряет ему два комплекта: один нательный, а второй обмундирование.

Дальше, все должны были уложить свою одежду, в которой приехали, в баулы и одеть вновь выданную. Кир переодевается рядом с Афоней, который уже успел натянуть на себя то, что красномордый почему то называет «ПэШа».

– А что означает ПэШа? – интересуется Афоня, оглядывая себя.

– Судя по твоему виду, «Полная шняга», – смеётся Кир, оценивая внешний вид новоиспечённого товарища.

Бесформенные брюки и приталенная, без единого кармана гимнастерка с большими блестящими пуговицами, придают Афоне вид героя гражданской войны, которого беляки ведут на расстрел.

– Я такое в цирке на жонглерах видел.– Улыбаясь, говорит Афоня, оглядывая свой новый прикид.

– А ты и есть в цирке, братан, – отвечает Кир, натягивая на себя гимнастерку.

– Неужели, в девяностые года двадцатого века, так выглядят воины? – спрашивает коротышка Емеля, который в форме похож на сына полка.

– Воины может и не выглядят, но мы то здесь не воевать будем. А для того чтобы копать и унитазы мыть и такая сойдет, – печально констатирует Кир.

А дальше произошел еще один неприятный казус. Все, кто успел одеться, начали распихивать по карманам личные вещи: в основном это были сигареты и зажигалки. Но, к их изумлению и веселью «Покупателя» все это тут же оказывалось на полу. Кир тоже после неудачной попытки положить в карман сигареты, понял, что это просто сквозные отверстия в брюках.

– Ну что, клоуны, теперь вы поняли, что у солдата не может быть ничего личного, кроме его орудия конечно. А Ваше орудие в ближайшее время, это швабра и лопата, – с хохотом комментирует нелепую ситуацию «Покупатель».

***

С Афоней Кир подружился ещё в призывном пункте. Эта была симпатия с первого взгляда. Пацаны начинают искать единомышленников сразу, чтобы мгновенно адаптироваться в новой ситуации. Вот так и Кир, зайдя в серую переполненную казарму, сразу стал обводить взглядом шконки. Нужно было найти того самого.

– Пацаны! А кто тут из 53-й команды? – спросил он негромко, но так чтобы было слышно, и, тут же, справа от себя, увидел поднятую руку. Он оценил хозяина руки. Губошлеп в лохматой кроличьей шапке и каком-то довоенном тулупе улыбался открыто и добродушно.

– Двинь жопой то, че растележился! – Губошлеп резким движением бедра оттолкнул пухлого парня, сидящего рядом; тот в свою очередь пихнул худющего ботана, который предпочел немедленно ретироваться.

Кир, улыбаясь, пожал руку губошлёпу и сел на освободившееся место.

– Как звать то? – губошлеп, сощурив глаза, внимательно изучал нового соседа.

– Игорёк, – ответил Кир. – А тебя?

– Меня Санек! Чем дышишь, Игорек? – с ходу перешел к делу губастый

– Пацан, бродяга по жизни – ответил дежурным ответом на дежурный вопрос Кир.

– Ну значит будем знаться! У меня есть дунуть с собой, ты как?

В общем, так и познакомились. Там же, на призывном пункте, к ним прибилось еще два парня. Один, маленький и коренастый с приятным улыбчивым лицом, представился Емелей, а второй назвался Эдиком.

В поезде они уже сбились в кучку порядка десяти человек. Оказалось, что в команде тридцать человек и десять из них из самой Тюмени. Все остальные были из соседних деревени и с севера.

Дорога была пьяной и веселой. Громила, назвавшийся Лёхой и угощавший всех водкой из резиновой грелки, бренчал на гитаре, пел какие-то заунывные блатные песни, но при этом щерил огромный зубастый рот в добродушной улыбке. Хорошо накативший и разомлевший Кир, раскачивался в обнимку с Афоней, в такт очередной песне и думал, почему люди, не имеющие слуха и голоса, совершенно не умеющие петь, всегда и везде пытаются это делать? Но здоровяк ему все же нравился. А вот Эдик, который без умолку рассказывал старые анекдоты про Чапаева, ему сразу не понравился. Этот парень был точно не с их поляны, хотя очень хотел показаться своим. Рассказывать старые анекдоты, по мнению Кира, было признаком человека, который отстал от жизни, нудного и неинтересного. Но смеяться над этими анекдотами признак либо тупости, либо подхалимства. Поэтому, круглолицый парень по имени Миша, так же попал в список «не наших». Опираясь на свой небольшой, но богатый жизненный опыт он пытался дать оценку всем, кого видел вокруг. Как показали последующие события его житейский опыт был ещё недостаточно велик, чтобы давать оценку людям.

В общем, картина, по его мнению, была удручающей, но он был рад уже тому обстоятельству, что встретил двух интересных личностей. Это были Афоня и Емеля. Они сами назвали свои погоняла, которые были производными от фамилий Емелин и Афонасьев. Они, всем своим видом походили на тех одноимённых сказочных парней, которые, лежа на печи, мечтали о небесных кренделях.

Были еще две странные личности, дать определение которым Кир пока не мог. Они тоже не пили вместе с пацанами, и держались особнячком. Один был толстый здоровый хохол, а второй наоборот, худой и длинный с очень хитрой, но смазливой рожей. Они не понравились Киру еще с самого начала на призывном пункте. Тогда толстый подошел к шконкам, где они сидели и голосом сорокалетней пьяной бабы произнес: -«53-я команда строиться!»

Афоня, рассказывающий какую то историю, сидя на корточках перед шконкой, с недавно обретенными друзьями, развернулся на каблуках, не вставая с корточек. Он смерил толстяка презрительным взглядом.

– А ты кто блядь такой? Чё то не офицера ты не сильно походишь!

И действительно, толстый в своей рваной не по размеру маленькой балоньевой курточке, меньше всего походил на офицера.

– Я не офицер, но выполняю его поручение! – визгливо ответил толстый.

– Ну раз ты даже не офицер, а мы пока даже не солдаты, позволь послать тебя на хуй, – ласково и тихо сквозь пухлые губы прошелестел Афоня.