Илиади (Джуга 2)

В том же 69 году началось восстание и в Иберии, а причиной явилось нападение римлян на братство Гоны, которое готовило народ к восстанию. Время для восстания в Иберии было выбрано не случайно – из Рима пришла весть, что 15 января 69 года преторианцы убили Гальбу и его пасынка, а императором поставили Отина. Этот момент использовал бывший командующий войском царя Парсмана – Аникет, который и начал восстание, закончившееся победой – восставшие даже взяли Трапезунд. Однако Отин послал новое войско и разгромил Аникета, который укрылся в долине реки Хобисцкали, неподалеку от Чхороцку, где предатели выдали его римлянам.

Так плачевно закончилось успешно начатое восстание.

А до этого членам братства Гоны пришлось покинуть Иберию, так как их стоянки и хранилища были разграблены. Часть братьев пошла на юг и присоединилась к родственным братствам, часть объединилась с Мандейским орденом. Сам Илиади Гона, как утверждают мандейцы, отправился к западной звезде Мерика. По некоторым версиям, Хидон переправил его на дисколете сначала в Тибет, а затем в Перу.

По мнению Иосифа, именно Хидон взял Иешуа с Оливковой горы, после того как отнял у римлян его тело и оживил.

О том, что было дальше, история умалчивает. Встретились ли Иешуа и Илиади? Можно предположить, что встретились, поскольку оба были богорожденными и благословенными.

Жизнь Иамзе сложилась не менее странно – после отъезда Иешуа, летом того же года, она забеременела. Во дворце все были поражены этим фактом. Как случилось, что девственница, к которой не прикасался ни один мужчина, забеременела? Только ее дядя Гона знал о том, что случилось и чей ребенок родится у Иамзе.

Он успокоил своего брата и невестку, сказав, что их дочь невинна и родит ребенка от Иешуа. Они любили друг друга, сильные телепатические волны установили контакт между ними, и она родит ребенка от богочеловека, который сам явился в этот мир путем непорочного зачатия. Иамзе родила близнецов, девочку и мальчика, однако их будущая жизнь – уже совсем другая история.

ГЛАВА ВТОРАЯ

Было дождливое утро, пятница 21 октября 1994 года. Осень уже собралась с силами и минорными серыми днями готовила людей к зиме.

В Женеве такие пасмурные дни в это время года не редкость, но Илья никак не мог к ним привыкнуть, и настроение у него от них портилось.

С постели он встал взбудораженный. Приснившийся сон не давал ему покоя, он искал объяснения ему, но найти не мог.

Илья выглянул в окно, выходящее на сквер. Затянутое облаками небо было стального цвета, оно как будто опустилось и сеяло мелким дождем. Это еще больше испортило ему настроение.

Был четвертый день, как он вернулся в Женеву. Ирен вернулась вчера – две недели назад в Москве на Ваганьковском кладбище похоронили ее дедушку. Илья встретил Ирен с родителями в аэропорту и проводил их до дома. Вечер они провели вместе.

Ирен жаловалась, что много пропустила в университете и придется наверстывать, до Нового года нужно будет работать, не поднимая головы. Илья не только не возражал, но и поддержал ее.

До отъезда в Москву переживания Ильи по поводу того, как выбраться из резиденции старика и никого при этом не обидеть, сами собой развеялись. Смерть дедушки Ирен уладила этот вопрос. Старик и Борис Брон приняли информацию об отъезде молодых людей очень болезненно. Конечно же, они старались этого не проявлять, однако во время расставания в глазах у обоих можно было прочесть тоскливый вопрос: «Вернутся они к нам или нет?» Борис сразу предложил свой самолет, Илья принял предложение и вместе с родителями Ирен полетел в Москву.

Нога у него уже не болела, костыль он давно выбросил. В Москве о его ранении никто и не узнал, но из-за произошедшего было все-таки тяжело на сердце. Убийство человека, хочешь не хочешь, оставляет глубокий след в памяти, и душевные переживания долго не проходят.

События того дня тысячу раз прокрутились у него в голове. Несколько раз он видел все во сне, в самый неподходящий момент вспоминалось, всплывало в памяти, особенно когда думал о деле, что страшно мешало ему.

Илья ничего не знал о результатах следствия – о том, как шло дело, Борис ничего не говорил, а его никто не тревожил. Отсутствие информации еще больше портило настроение. Он признавался себе, что дело старика его интересовало и даже беспокоило, но он не знал, что делать.

Илья был уверен, что старик очень переживал из-за его ухода, и, возможно, это усложняло его положение. Звонок Бориса десять дней назад указывал именно на это. Разговор не был похож на обычное приветствие или любопытство по поводу того, как прошли похороны дедушки Ирен. Наверное, он хотел узнать, собирается ли Илья возвращаться, но прямо не спросил.

Илья и сам хотел пойти и увидеться с ним – у него оставалось чувство, что он не дочитал до конца интересную книгу. Судьба старика и так была для него ясна, но Илью мучило любопытство. Он как будто придумывал финал сюжета вместо автора. Однако было одно большое «но», которое удерживало его от их посещения: опять возникла бы проблема, как оттуда выбраться. Его визит наверняка был бы воспринят как согласие с предложением остаться с ними, уйти от разговора об этом было бы невозможно. Однако Илья чувствовал, что не может преодолеть внутреннее противоречие, вызванное в нем делом и организацией этих людей. Он также хорошо понимал, что если он сунется в это дело, дороги к отступлению у него не будет. Но червь любопытства грыз его постоянно, не давая покоя. Он всегда упрекал в этом Ирен, а сейчас сам оказался в таком же положении.

Илья искал аргументы, чтобы как-то оправдать свое желание. Ведь могу же я считать их своими родственниками?.. Да, почему бы и нет, дальними родственниками. …Мы, адамово потомство, все считаемся дальними родственниками. Хотя у них есть примесь моей крови… Однако лучше кровного родства родство ментальное. Как там у Пифагора: «Я предпочитаю иметь в друзьях того, кто меня понимает, пусть он будет мне незнаком, а не родственника, который понятия не имеет о моих взглядах».

Наряду со всем, что касалось старика, Илью больше всего интересовало его уникальное книгохранилище. Сколько раз он думал о том, чтобы еще хоть раз попасть туда!

Накинув халат, какое-то время Илья ходил взад и вперед по комнатам, пытаясь разобраться в своих мыслях. Что-то его беспокоило, какая-то тяжесть лежала на душе, было непонятно, откуда и почему у него было такое настроение. «Погода? – Нет, глупости. – Вроде все остальное в порядке. Что тебя будоражит? – Не знаю, только что-то меня сильно беспокоит. – Может, выпьешь стаканчик? – Да что ты, с утра пораньше? Да, хороши мои дела! – Тогда загляни в ковчег своей души, может, набредешь на что-нибудь путное. – Ты что, смеешься? Если я туда загляну, совсем потеряюсь. – Так зачем ты теряешь время? Жизнь измеряется секундами, а ты меряешь днями. Ты думаешь, что опять находишься в пустыне, где теряется чувство времени. Постоянно возникают вопросы, но не у всех вопросов есть ответы, потому что нас Бог миловал от того, чтобы все знать. Не мучайся напрасно и не теряй времени. Возьмись и делай то, что нужно. Сам успокоишься и других обрадуешь. – Кого? – Не притворяйся. Ты хорошо знаешь кого. – Какой ты демагог! Только на нервах играешь! – Это чтобы вывести тебя из иллюзий. – Вся жизнь иллюзия, тогда выведи меня и из жизни. – Это он решит без тебя! – Кто? – Смотри вверх. – Да пошел ты! – Ты еретик! – А ты немой раб! – Иногда лучше замолчать! В каждом человеке есть ересь, но умные люди умеют быть сдержанными. – Вот и немеют на всю жизнь. – Слово – серебро, молчание – золото. – У серебра тоже хорошая цена на рынке. – Серебро чернеет. – Вот еще новость, тогда золото чаще воруют! – Напрасно теряешь время, до сих пор ты мог многое успеть. – Я не могу, как другие, безмолвно провести всю жизнь. – Ну и пеняй на себя! Ты уже видел, чем все может кончиться. – Не пугай, у каждого своя судьба. Судьбу не обманешь. – Эта судьба не только твоя! – Отстань! – Не становись ипохондриком, делай дело…»