Пустошь. Нулевой круг

– Подожди, – не сдавался я, хотя у меня уже начала болеть голова от этого клубка проблем. – Неужели наши дедушка и бабушка бросят нас в трущобах? Детей своего сына?

– Поверь, – мама криво улыбнулась, качая головой, ее уже высохшие волосы рассыпались по плечам. – Для них вы, прежде всего мои дети, проклятое семя воровки.

– Воровки? – я уже не мог удержаться и схватился за голову.

– Ах, сынок, ты не знаешь, на что может толкнуть голод. Может, мы поедим, а завтра вечером если хочешь, то снова задашь вопросы, – мама оглянулась на очаг и глиняный горшок, все еще манящий ароматом, меняя тему. Мне осталось только сдаться, поняв, что сегодня я больше ничего не узнаю.

Глава

2

Я прятался от чужих взглядов в одной из пещер, в оплавленных руинах на берегу реки и бросал в воду камушки, слишком мелкие, чтобы собирать их для деревни, хотя бывало и такое. Это раньше был огромный город, как написано в книгах, своими зданиями упиравшийся в небеса. Если вспомнить Черную гору, то она, действительно, достает до облаков. Но мне сложно представить сотни столь высоких зданий. Почти все они пали в один день, рассыпавшись белоснежным песком, который и дал название нашей пустоши. Песок лежит на многие часы ходьбы вдоль обоих берегов реки. И на несколько часов в сторону пустоши. Но если в ее глубине копнуть серую землю, то под ней обязательно окажется тот самый белый песок. Это был огромный город, величину которого мне тоже сложно уложить в голове, ведь даже его руины тянутся на два дня пути, но от него осталась лишь крохотная часть. Не знаю, что послужило причиной: близость реки или особая прочность этих зданий, ведь даже по цвету они отличаются от песка. Но только вдоль кромки берега стоят черные скелеты прошлого. Невысокие, в два, в три, редко в пять этажей. Единицы остовов выше этого предела. Черные, пустые, зияющие провалами окон они невольно внушают страх и опаску. Я был здесь ночью, когда под светом луны белое кажется черным, а черное белым. Жуткое зрелище. В этот момент они действительно походят на костяки давно умерших чудовищ. Странно бояться домов предков, но это пришло мне в голову только под крышей родного дома, куда я в страхе вернулся.

В голове все еще крутились, наверное, раз сотый, все слова матери, услышанные вчера. Во всяком случае, теперь многое становилось понятно. Я слышал поговорку у караванщиков: «Я не вижу солнца надо мной». Это значит, что в мою жизнь пришла песчаная буря, которая может похоронить меня под собой, засыпав тоннами песка. Мама постоянно повторяет, что стоит только подождать, когда я подрасту, мы скопим денег и уедем. Теперь хотя бы, я понимаю, куда она хочет уехать. Не знаю, может, конечно, она и не зря ходит, невзирая на мои протесты, на Черную гору за травами. Возможно, у нее, получается, утаивать от Кардо дорогие травы и копить. Она стиснула зубы и терпит унижения и лишения. Но мне и раньше было тяжело сдерживаться, вчерашний камень в мешочке не даст забыть о желании разбить голову этому Вирглу. А теперь, когда я знаю, что отец был убит? Теперь, когда я каждый день буду видеть убийцу и его сына? «Терпи, еще год, два и мы уедем от этих ублюдков», – строго сказал я себе и представил, как меня окружили прихлебатели Виргла и облили помоями. Я честно признался себе, что сорвусь. А ведь это одна из любимых шуток Скирто. Мне мало просто терпеть, ради того, чтобы уехать в Арройо. Отец всю жизнь хотел увезти нас оттуда, ради этого он прорвался на десятую звезду. Я вытащил из мешочка тот странный камень, свидетель моего унижения, и сжал его в кулаке. Мне тоже нужна цель. Что-то, ради чего я буду покорно терпеть и сжимать зубы, а не приду однажды в хижину Виргла ночью и не разобью ему голову.

Мама рискует жизнью, бродя одна в туннелях Черной горы, но находя дорогое растение, может говорить себе: «Все это не зря!». А я? Полью свою норму общинного огорода, вечером накормлю маму похлебкой из мяса, добытого не мной, и скажу себе эти же слова? Смешно… Деньги? Еще смешнее. Откуда их возьмет ребенок, который целый день занят поливом или поиском камней в руинах Древних. Сила? Зимой меня не пустили на тренировочную площадку, когда я вошел в возраст, а Орикол кинул только один взгляд и отвернулся. А я ведь знаю, что учат всех! Мама, которая, оказывается, была беспризорницей, это правило наглядно подтверждает. Кардо нарушает еще один закон пустошей. Или нет такого закона? Не знаю. В любом случае стать сильным можно и самому. Я не раз слышал вопли Орикола о тупых свиньях, которые должны выучить всего одно наставление, но не могут даже прочитать его полностью уже который год. Пусть мой отец тоже не смог прорваться к десятой звезде долгие годы, но ведь, найдя свою ошибку, он проявил огромный талант. А значит, у меня в этой деревне есть больше шансов, чем у остальных! Мне нужно достать наставление! Мне нужно покончить с моим бессилием!

– Тебя не пускают на тренировки? Почему ты молчал? – нахмурилась мама.

– У тебя есть наставление по закалке меридианов? – терпеливо повторил я вопрос, не видя смысла повторять уже сказанное.

– Как так? Как он посмел? – продолжала в неверии повторять мама, смотря куда-то сквозь меня, словно не видя. – Да мы с помоек приходили на тренировки! – подтвердила она мои мысли.

– Мама! – вздохнул я, сжимая кулак. – О чем ты думаешь? Он убил отца, разорил нас, вся деревня живет впроголодь, отдавая все добытое в пустоши ему. Что ему один пацан?

– Да, да, – встряхнула головой мама, разметав, как я любил, по плечам свои красивые светлые волосы, словно отгоняя как муху приставучую мысль. – Ты прав. Он многое посмел. Вот только про голод, да и про то, что отдают всё, ты ошибаешься. Мой намётанный глаз не обманешь. С каждым днем и охотники, и собиратели утаивают все больше добытого. Чем больше Кардо бесится на утренней раздаче заданий, требуя повысить нормы, тем сильнее они падают. Люди отлынивают везде, где могут. Люди устали, Леград.

– Так может, найдется тот, кто свернет ему шею? – радостно оскалился я.

– Я не рассчитываю на такую удачу. Если бы в деревне были равные ему, за этим бы дело не стало. Но я, я сильнее всех мужчин деревни! И даже я – не решаюсь напасть на него. Я слабее на звезду и я не воин. Это не кончится ничем хорошим, – покачала головой мама.

– Жаль, – я усмехнулся своим наивным желаниям. – Но что с наставлением?

– Нам оно давно не было нужно, мы знали его почти наизусть. Я могла бы написать тебе его, но нужно будет искать хорошую бумагу, чтобы не расползлась через месяц. Да и никто не застрахован от ошибок и неверного понимания, которое въелось в память, а художник из меня никакой, – мама поморщилась, что-то обдумывая. – Поступим проще. Вообще странная, даже глупая ситуация. Ладно, не пускают на тренировки. Это у меня, сироты, не умеющей читать, не было выхода. Но у тебя есть я. В деревне в каждом втором доме есть наставление! Неужели он думает, что ты не найдешь у кого взять книгу?

– Точно! – я понял ее. – Она есть у Рата! Можно попросить прочитать!

– Не стоит. Я хочу, чтобы у тебя была своя. Утром, перед тем как уйти на сбор, я дам тебе пучок травы. Сразу найдешь дядю Ди, пока он не ушел в пустошь, улучшишь момент, когда никто не заметит, и отдашь ему. У него попросишь бурдюк вина. Его тебе нужно будет отнести Риколо и попросить наставление. Будь вежлив с ним. За вино дяди Ди, он тебе ее с радостью отдаст. Но сделать тебе это нужно в середине дня.

– Почему в обед? – уточнил я, стараясь во всем разобраться. – И почему вежлив?

– Ах, – засмеялась мама и щелкнула меня по кончику носа. – Утром ему все равно, что есть в стакане, лишь бы полечить больную голову, а вечером он будет пить даже мочу, если она хмельная. И зачем грубить человеку, который не сделал тебе ничего плохого? И к которому тебе придется обращаться за советом?

Я снова сидел в сарае, возле тренировочной площадки и всматривался в щель между камнями, из которой высыпалась глиняная замазка. Это центральная площадь деревни, на которой происходят как все важные события: экзамены, принятие в новики, посвящение в охотники, так и повседневные тренировки решивших возвыситься. Она отделена от окружающих ее домов невысокой прямоугольной оградой из камня и глины. Ее отличие от большинства подобных оград в деревне это сделанные из дерева широкие калитки, почти ворота. По одной на каждую сторону площади. Еще такое можно увидеть только в доме главы деревни. Есть слишком много вещей, на которые можно потратить дорогое дерево с большим толком.