Страница 15 из 16
– Я понял Тукто, я понял. Ты хороший парень. Мне тоже жаль, – я ритуально закончил, перебивая его, когда он открыл рот, чтобы что-то сказать. Будто один из нас странствующий торговец, подводящий итог торгу. Я не хотел сейчас говорить, мне нужно побыть одному. – Хорошая мена!
– Хорошая мена, – ответил пацан, не отводя от меня грустных выцветших в едва уловимую синь глаз.
Я уходил не оглядываясь. Мне почему-то казалось, что он так и стоит на месте, смотря мне в спину. Наверное, тяжело видеть, как на твоих глазах, отец совершает подлость. Мне кажется, Тукто никогда не будет считаться приближенным нового вождя. И конечно не расскажет о нашей сделке. Мне нечего сейчас сказать Тукто. Я не хочу кричать о несбыточной справедливости и ронять пустые слова. Никто за нас не заступится. Я выбрал для себя путь стать сильнее и вырваться из этой пустоши. А перед этим самому отомстить за свои обиды. Через год Тукто начнет свой путь Возвышения. Я могу только дать ему пару советов в будущем, чтобы увеличить его шансы и отплатить за правду и неподдельное сочувствие в голубых глазах, в которых нет холодного презрения его отца. Ведь мой талант оказался совсем неплох, как и выбранный путь Возвышения. Путь, на котором, оказывается, есть не только три Преграды.
С тех пор как я увидел беспричинное унижение мамы, мне стало труднее заниматься развитием меридианов. Наверное, во мне слишком много ненависти. Странно. Я всегда считал, что очень отходчив на обиды. Даже получая тумаки от Виргло, я кипел гневом день, два, а затем мне уже было сложно вызвать в себе такие же яркие чувства, как момент унижения. Я затухал, словно фитиль без масла.Но теперь все иначе. Даже в тысячный раз, поднимаясь с ведрами и, привычно представляя, как в меня втягиваются синие нити, как ярко пульсируют мои меридианы в такт ударам сердца, я вдруг ловил себя на том, что не помню, как из головы исчезли эти образы. А вместо них раздается свист плети, и снова болит щека от песка. Так было раньше. Но сегодня я понял, что моя ненависть, нет, не утихает, а преобразуется во что-то другое, даже более сильное, четкое, яркое. Мои воспоминания, пропитанные ненавистью ко всему поселку и отдельным именам, словно сжимались в один острый клинок, направленный сейчас лишь на одно лицо. Я бы назвал это предвкушением крови. И оно совсем не мешало моему Возвышению, а словно подталкивало его.
«Паурит, ты бы видел, какой отличный кинжал я собираюсь сделать!», – разговаривал я сам с собой от переполняющей меня радости и ярости. Мой отец был хорошим кузнецом. Пусть я молокосос, который ничему не успел научиться, но здесь невелика работа. От отца остались рецепты и инструменты, но они без практики и учителя почти бесполезны. Почти. Даже простое чтение рассказало мне про виды кинжалов, мечей и копий. В моем воображении, я вижу, во что может превратиться эта каменная игла. В отличный четырехгранный кинжал рондель. Я стащил у тощего Котила из пристройки у загона два отличных обрезка копыт, что поделать, видимо родители отца в чем-то правы, я сын своей матери, и теперь терпеливо, по чуть-чуть делал в них отверстия. В итоге в будущем навершие кинжала отверстие оказалось слегка великовато, но это не страшно. Насадив роговые пластины, я затем плотно обмотал рукоять между ними тонким ремешком, а после добавил более толстые куски на тупой конец, фиксируя навершие, и под эфес. Теперь полдня на солнце и высохшая кожа зажмет копыта намертво на каменной игле. Конечно, я с сомнением оглядел свою кривую поделку, кинжал вышел, совсем непохож на тот идеал, что горел в моем воображении, но забрать жизнь у Паурита он сумеет.
«Подожди-подожди», – осадил я сам себя. Ведь все начиналось с желания добыть мяса самостоятельно. Как все это за минувшие два дня незаметно для меня превратилось в кинжал для Паурита? Странные и пугающие ощущения. Будто та моя жажда крови обрела жизнь и стала существовать отдельно, влияя на мои поступки. Пусть так, решительно тряхнул я головой, снова разговаривая сам с собой. Одно другому не мешает. Чтобы самому добыть какую-нибудь большую ящерицу или квыргала, нужно внимательно проследить, куда уходят охотничьи команды из деревни, чтобы пойти в другую сторону. Хорошо, что теперь нет одиночек, которые бродят туда-сюда и тоже охотятся на мелочь в ближайшей округе. Только команды, только далекие походы на крупных животных. Джейры по-прежнему под запретом, коз я вряд ли найду, поэтому беда ждет их старших родственников. Ведь с них можно получить не только мясо, но и ценные рога, копыта, я с любовью потрогал свой кинжал, и шкуры. Охотники сейчас добывают голубую и красную антилопу, мечерога и большого бородача. И не только. Не только. Ведь жадность Кардо так велика, а деревня так напугана, что охотники уже два раза ходили на ночного пересмешника. Стайный хищник с вонючим мясом, но очень ценной шкурой, когтями, зубами и сердцем. Глупцы, ищущие смерти, ведь именно среди хищников чаще всего встречаются Звери. Те, кто встал на путь Возвышения, схожий с человеческим. Но это не важно, это их выбор. А важно то, что если Паурит окажется в такой команде на пересмешника, то у меня будут все шансы осуществить свою месть. То, что я слышал вечером у костров, где обрабатывали шкуры, вселяет в меня надежду на это. Виргло, надеюсь, ты решишь сгноить меня на камнях. Пожалуй, я взвесил мешок с мясным корнем, ближайшую неделю я даже половину нормы не буду сдавать, порадую тебя, что твой план осуществляется. Ведь ты и знать и не знаешь, что теперь планы строю я.
Глава 8
Жирные дарсы! Как так сложились звезды на небе, что вы сейчас все собрались здесь, а не занимаетесь своими делами. Вартус! Ведь не прошло еще и часа, как я вымаливал у тебя хоть кусок мясного корня, за едва набранную за два дня норму камней. Я ведь специально выбрал это время, когда долгий день близится к вечеру, но еще остается часа два до обычного окончания работ и возвращения охотников. Как так получилось, что вы все вернулись раньше и кто остался вместо вас на приемке? Вчера меня снова охватило то странное чувство, когда ты поднимаешь привычную вещь и вдруг понимаешь, что тебе стало странно ей пользоваться. Ты начинаешь прислушиваться к себе и понимаешь, что она стала немного легче и словно сама летает, едва касаясь твое руки. Прорыв на звезду, когда твоя сила скачком увеличивается.
Я спрашивал у мамы, и она не смогла вспомнить, чтобы у нее бывали такие ощущения. Я для себя решил, что это связано с моей скоростью возвышения. Сила мамы поднималась постепенно и не спеша. А я двигаюсь гораздо быстрее ее. Мое тело просто не успевает привыкнуть к увеличившейся силе. Так было и с предыдущими ступенями. Но с этой вышло еще нагляднее. Ненависть похоже остановила мое Возвышение, а создание кинжала словно прорвало плотину. В эти десять дней мне иногда казалось, что еще чуть-чуть, и я увижу движение силы в своем теле.
Стоило мне начать представлять нити энергии вокруг своего тела, как на краю взгляда я замечал их сияние и просто в воздухе. Мои тренировки воображения, когда я мысленно рисовал цветную энергию на облаках, птицах, людях и просто окружающих предметах привели к тому, что я в такие моменты просто терялся, не понимая реальность это или мои домыслы. А в этот треклятый сарайчик я снова залез для того, чтобы точно подтвердить свои догадки. Я считал, что перешел на шестую звезду. Отмеченная печатью гиря из камня, который просто негде добыть в наших руинах, подтвердила мой уровень. Но что делать теперь?
Я огляделся. С прошлого моего посещения здесь стало еще меньше гирь. Пожалуй, если их переложить… Вернее, если переложить те, что мне под силу поднять, то можно соорудить у дальней стены нишу. И в ней уже переждать до ночи. Главное сделать все тихо и надеяться, что никто не обратит внимания на то, что внутри все стало сложено по-другому. И я лихорадочно, прислушиваясь, замирая при каждом крике с площадки, постоянно посматривая в щель наружу, принялся таскать все, что имело меньше семи звезд на своем боку. У меня все получилось. Никто меня не услышал, да и тайник получился на загляденье. В углу я обнаружил еще пару щелей, некому, некому гонять учеников с глиной и побелкой, и сложил нишу именно там. Теперь, с удобством, спасибо закалке тела, лежа на гирях, я наблюдал за вечерней тренировкой всей компании.