Страница 2 из 10
Кое в чем, правда, я сам был виноват. Не надо было работать как каторжному, а по вечерам и в выходные заставлять себя писать диссертацию. Я пил слишком много кофе и ел слишком много пюреобразной, клейкой больничной пищи. Мало общался с друзьями, редко выходя из своей убогой квартирки (в районе, которые соцработники обводят красным кружком), и практически забыл о тренажерном зале.
Хоть и с трудом, но я выкарабкался из болота депрессии, в основном воображая себя своим пациентом и (главным образом) следуя стандартным рекомендациям. Я стал чаще делать зарядку, меньше пить кофе, брал отгулы, лучше питался, встречался с друзьями и т. д. Тем не менее, прошел почти год, прежде чем я вернулся к состоянию, которое считал нормальным.
После окончания учебы я специализировался на тревожных расстройствах, застенчиво сторонясь слишком явной депрессии.
Скучая по горам, я стал искать любую работу на Западном побережье – и (у судьбы, знаете ли, тонкое чувство юмора) получил должность координатора программы лечения аффективных расстройств в условиях стационара. Я согласился и, вопреки собственным прогнозам, проработал там девять лет, прежде чем открыть частную клинику, ориентированную – как вы уже догадались – на проблемы с настроением. Наша группа вела программы для людей, пребывающих в состоянии куда более серьезном, чем заурядная несчастливость. Всем им случалось лежать в больнице; большинству даже по несколько раз. Их борьба была несравнима с тем, что довелось пережить мне. Я в моей устроенной жизни, конечно, побывал на краю, но на самое дно все-таки не упал.
На первом сеансе программы мы проводили упражнения-семинары. Наши пациенты месяцами (а в некоторых случаях и десятилетиями) изо всех сил старались поднять себе настроение. И они, что вполне объяснимо, были настроены весьма скептически, полагая, что старания нашей маленькой группы вряд ли принесут им какую-то пользу. Поэтому мы решили кардинально изменить ситуацию.
«Представьте, что всего за полчаса вы можете заработать 10 миллионов долларов, скажем, завтра утром с 11:00 до 11:30. Все, что вам нужно сделать, это начать чувствовать себя хуже, чем сейчас. И даже хуже, чем вы чувствовали себя на прошлой неделе. Как вы это сделаете?»
Некоторые возражали, говоря, что это не стоит таких денег или что они опасаются застрять в том плохом настроении. А одна женщина пристально посмотрела на меня. «До сих пор я делала это бесплатно. 10 миллионов, говорите? Отлично».
То, что за этим последовало, оказалось каким-то водопадом идей, которые сначала высказывались сбивчиво, прерывающимся голосом, а затем полились непрерывным потоком. После одного сеанса больничная уборщица подошла ко мне, когда я запирал вестибюль, и спросила, что здесь происходит. «Занятия группы депрессии», – ответил я. «Но они смеялись, – заметила она, нахмурившись. – А в этом здании смех услышишь нечасто».
Однако настроение во время этого упражнения падало каждый раз, стоило мне спросить: «Когда вы несчастны уже с утра, едва открыв глаза, что вы чувствуете?» Пациенты начинали вновь перечислять многое из того, что перед этим назвали способом ухудшить настроение.
«Почему ты так думаешь?»
Некоторые переживали, что им, возможно, просто нравилось пребывать в подавленном настроении. Но это было не так. Из всех состояний, которые у них возникали, самым безотрадным почти всегда была депрессия. И вот это им совсем не нравилось.
Несчастливость меняет все. Она влияет на наши чувства, мысли, поступки и даже побуждения.
КОГДА МЫ НЕСЧАСТЛИВЫ, НАС ВСЕ ВРЕМЯ ТЯНЕТ ДЕЛАТЬ ИМЕННО ТО, ОТ ЧЕГО НАМ СТАНОВИТСЯ ЕЩЕ ХУЖЕ И ЧЕГО МЫ В ИНЫЕ ВРЕМЕНА ДЕЛАТЬ, КОНЕЧНО, НЕ СТАЛИ БЫ.
А в результате мы сами себе создаем трудности и доставляем неприятности.
«Наша задача, – обычно объясняли я и другие руководители группы, – пытаться осознавать эти порывы, а ведь мы зачастую стараемся делать совершенно обратное. Разговоры наши по большей части вовсе не кажутся заманчивыми, перспективными или даже просто логичными. Стратегии могут представляться ошибочными. А то, что кажется правильным, когда вы несчастливы, это как раз то, что подпитывает страдание, а не вас».
Вполне очевидно, что клиническая депрессия есть крайнее проявление несчастливости. Но между нею и ее более мягкими «родственниками» нет четкой границы. Многие мои нынешние пациенты в жизни далеко не счастливы, но клинической депрессии у них все же нет. Некоторые из них приходят ко мне в кабинет, чувствуя себя в полном порядке, но, услышав о чем-то новом в области позитивной психологии, интересуются, могут ли они от приемлемой или средней удовлетворенности жизнью перейти на уровень выше среднего. Некоторые стратегии оказываются уникальными, когда человек начинает их применять. Большинство – нет.
Ответы, которые страдающие настоящей депрессией давали на Вопрос На Десять Миллионов Долларов, могут многому нас научить. Большинство стратегий, приведенных в этой книге, зарождались в тех самых группах. Ведь тот же вопрос каждый может задать и себе. Если бы вы задались целью чувствовать себя хуже, а не лучше, что вы стали бы делать?
Следует отметить, что эта книга не предназначена для тех, кто очень глубоко погрузился в болото депрессии. Людям в таком состоянии часто нужны другие стратегии и другой тон. Любая задорная и даже просто энергичная интонация может их оттолкнуть. Нет, книга предназначена для более широкого круга читателей – тех, кто еще не достиг самого дна пропасти человеческих эмоций. Несчастливость – это нормальное переживание человека. Мы все в той или иной степени с ней сталкиваемся и часто удивляемся, когда она к нам стучится. Поэтому давайте не будем ждать, а откроем дверь и отправимся на ее поиски.
Сафари на несчастливость объявлено. Пробковые шлемы не обязательны.
Столбец A и столбец Б
Что заставляет наше настроение подниматься или падать? Помимо таинственного кипения наших мозгов, какие еще факторы то забрасывают человека к вершинам счастья, то опускают на самое дно страданий?
Ответы можно разделить на две категории.
Первая – назовем ее «столбец А» – включает в себя перечень катастроф, которые могут на нас обрушиться. Каким бы привилегированным ни было общество, от трагедий и разочарований не застрахован никто и нигде. Сталкиваются машины. Нормальная клетка превращается в раковую. Стареет организм. Бросают супруги. Предают друзья. Уходят партнеры. Протекают крыши. Нас преследуют бедность и болезни. Мы не всегда контролируем свои жизненные обстоятельства. Как только мы начинаем верить, что самым тщательным образом все предусмотрели, организовали и распланировали свою жизнь, как – р-р-раз! – происходит нечто такое, что рушит все наши планы и надежды. Причем где-то глубоко в подсознании мы этого и опасались.
Так что наше личное влияние на судьбу ограничено. Мы можем вести себя правильно и благоразумно – и все равно угодить под автобус. При росте больше двух метров можно с удовольствием и весьма успешно оттачивать навыки игры в баскетбол, но никогда не играть в NBA. Можно правильно питаться, бросить курить, принимать витамины, но до 120 лет мы точно не дотянем – отдадим концы раньше.
Жизнь может кидать нас в круговорот обстоятельств, способных ограничить наше счастье или обрушить на наши головы настоящие беды: войну, бедность, статус беженца, личное горе любого рода. Чего-то нам может быть не дано в полной мере от рождения – здравого смысла, чувств, ума, здоровья, общения, семьи. Нас могут уволить, бросить, отвергнуть, обмануть, утопить, заразить, подвергнуть бомбардировке или издевательствам, избить, сбить машиной, разорить, ограбить или отравить недожаренной котлетой в гамбургере.
Некоторые события прошлого кажутся настолько маловероятными, что вам и в голову не приходило задумываться об их возможности. В один очень благополучный период моей собственной жизни меня снес с велосипеда олень, которого, в свою очередь, сбило с ног и подкинуло вверх воздушным потоком от проходящей мимо фуры. Порой кажется, что судьба имеет на вас зуб. Лично я воспринял своего оленя как недвусмысленный намек судьбы на необходимость серьезных перемен в карьере. «Посмотри, на что мы способны! Наладь свою жизнь – или в следующий раз это будет лось».