Страница 13 из 19
Три раза Москва ежегодно вспоминает о своем спасении благодатью этой дивной иконы: 21 мая (4 июня), 23 июня (6 июля) и 26 августа (8 сентября).
Икона эта, по укоренившемуся преданию, писана евангелистом Лукой на доске того стола, на котором в юности Спасителя трапезовало Святое Семейство: Сам Христос, Богоматерь и Иосиф Обручник. Когда евангелист Лука показал Богоматери свою работу, Владычица произнесла слова, сказанные Ею некогда при посещении праведной Елисаветы: «Отныне ублажат Мя вси роди. – И прибавила: – Благодать Родшагося от Меня и Моя с сею иконою да будет».
Икона эта оставалась в Иерусалиме до 450 года, когда при императоре Феодосии Младшем ее перенесли в Царьград. В XII веке патриарх Царьградский Лука Хризоверг послал ее в Киев в дар великому князю Юрию Владимировичу Долгорукому. Икона была поставлена в женском монастыре в окрестностях Киева, в расположенном у Днепра великокняжеском селе Вышгороде, принадлежавшем некогда равноапостольной княгине Ольге. В 1155 году Вышгород стал уделом сына Юрия – князя Андрея. Однажды духовенство Вышгородского монастыря, войдя в храм, увидело, что икона стоит посреди храма на воздухе. Они достали ее и поставили на прежнее место, но икона сошла с этого места и стала двигаться в воздухе. Святой благоверный князь Андрей был горячим почитателем Богоматери, имя Ее, – как свидетельствует летописец, всегда было у него на устах. Узнав о происшедшем чуде, он подумал, не захотела ли Богоматерь, чтобы Ее икона пребывала в другом месте. В то время князь замышлял с юга России перебраться на север, в землю Суздальскую, основать там независимое от Киева владение. Усердно молился он пред иконой Богоматери и однажды ночью без ведома отца выехал из старого Вышгорода, взяв с собой чудотворную икону, которая была ему дороже всех иных сокровищ. По дороге он постоянно служил пред нею молебны и видел от нее много чудес.
Жители Владимира встретили князя на Клязьме с усердием и радостью.
Из Владимира он направился в Ростов, но лошади, отъехав недалеко от города, остановились, не захотев идти дальше. Никакие понукания и побои не помогали. Пришлось запрячь других, но и этих нельзя было сдвинуть с места. Долго и горячо молился князь перед иконой, и наконец Богоматерь открыла святому князю Андрею Свою волю, что икона должна остаться во Владимире. Андрей поспешил заложить во Владимире собор, чтобы в нем с честью водворить святыню. Через два года, в 1160 году, великолепно украшенный храм был закончен. Освятили его в честь Успения Богоматери и поставили в нем икону, возложив на нее драгоценную ризу. С тех пор икона стала называться Владимирской.
Многие чудеса истекали во Владимире от этой святыни. Росло усердие к ней и в народе, и среди князей, которые часто брали ее с собой в походы. В 1164 году Владимирская икона ходила с благоверным князем Андреем Боголюбским в поход на волжских булгар. Перед сражением князь укреплял себя исповедью и причастием и молился пред образом Владимирским: «Всяк, уповай на Тя, Владычице, не погибнет». Вслед за князем со слезами приникали к иконе и воины; призывая помощь Богоматери, они смело шли в бой. Булгары были разбиты. После победы на поле был отслужен молебен пред Владимирской иконой. Тут совершилось дивное знамение. В виду всего войска от иконы и Животворящего Креста заблистал свет, озаривший все окрестности. В тот же день и греческий император Мануил видел свет от Креста Господня и, подкрепленный этим знамением, разбил сарацин. Тогда же по договору
Андрея с императором, 1 августа (14 по н. ст.), был установлен праздник Происхождения Древ Животворящего Креста Господня.
В 1173 году святой князь Андрей был убит боярами. По всему Владимиру учинялись грабежи, поднялся мятеж. Тогда один священник крестным ходом понес по улицам Владимирскую икону, и мятеж утих.
На престол святого князя Андрея посажены были племянники его – Ярополк и Мстислав Ростиславовичи. Эти корыстолюбцы присвоили себе сокровища Владимирского храма и отписали на себя угодья и дани святого князя. Саму же икону они отдали князю Глебу Рязанскому. Негодуя, владимирцы решили прогнать Ростиславичей. Прежде чем началась схватка, воины Ростиславичей бросили знамя и побежали, «гонимые, – как говорит летописец, – гневом Божиим и Пресвятой Богородицы». Икона была возвращена во Владимир. С тех пор, замечает летописец, «владимирцы прославлены Богом по всей земле за их правду».
Икона уцелела в великом пожаре 13 апреля 1185 года, когда сгорел Владимирский собор.
Через сорок лет, 7 февраля 1237 года, совершилось страшное разорение Владимира Батыем, но икона и тогда осталась невредимой.
Благодаря помощи чудотворной иконы была одержана знаменитая победа святого благоверного князя Димитрия Донского над Мамаем 8 сентября 1380 года.
А через 15 лет по молитве к Владимирской иконе была спасена Москва. Великим и чудным оплотом русской столицы назвали Владимирскую.
В 1395 году в пределы России вторгся «бич народов» Тамерлан, «железный хромец». Славиной своих полчищ он вошел в Рязанские пределы, взял Елец с его князем и далее, двигаясь на Москву, дошел до Дона. Спешно собрав рать, великий князь Василий Димитриевич с войском вышел ему навстречу и остановился у Коломны, на берегу Оки. Более чем на силу воинскую рассчитывал князь на заступление Небесное. Денно и нощно призывал он на помощь Бога и Пречистую Матерь Христову, молился чудотворцам Петру, Алексию и Сергию, просил народ строго поститься в наступивший тогда Успенский пост. А главное – велел перенести из Владимира в Москву чудотворную икону Владимирскую. Во Владимир отправилось почетное посольство из духовенства. И в самый день Успения, после литургии и молебна, икона была поднята со своего обычного места и принята на руки московским посольством. Владимирский народ плакал, расставаясь с заветной святыней, и слышались восклицания: «Куда отходишь от нас, Пречистая? Зачем оставляешь нас сирыми и отвращаешь от нас лице Свое?»
Десять дней продолжался путь иконы до Москвы. То было зрелище, полное величия и скорби, уже смягченной чудным упованием. По сторонам дороги стоял народ на коленях и, протягивая руки к иконе, кричал: «Матерь Божия, спаси землю Русскую!»
В Москве икону ждала торжественная встреча. Крестный ход со всем духовенством, великокняжеское семейство, бояре и прочее московское население вышли за город на Кучково поле и провожали икону до самого Успенского собора. Еще не получая никаких вестей, все уже чувствовали освобождение от великой беды и возрадовались сердцем.
Богоматерь не отвергла уповавших на Нее, Своей Силой, без войск прогнала прочь Тамерлана. В час встречи иконы в Москве Тамерлан спал в своем шатре. Вдруг увидел он во сне высокую гору, с горы спускались к нему святители с золотыми жезлами, а в воздухе, в несказанном величии и славе, в сиянии ярких лучей стояла Лучезарная Дева. Бесчисленные тьмы Ангелов с огненными мечами окружали Пречистую Деву. Ангелы устремились на Тамерлана. Он проснулся, трепеща от ужаса, немедленно созвал своих военачальников, старейшин и гадальщиков. Рассказав сон, Тамерлан потребовал его объяснения. Мудрейшие из созванных ответили ему, что виденная им во сне Лучезарная Дева есть Заступница русских, Матерь христианского Бога, и что сила Ее неодолима.
«Тогда нам с ними не сладить!» – воскликнул Тамерлан и приказал своим полчищам повернуть назад. Летописец говорит: «И бежал Тамерлан, гонимый силою Пресвятой Девы».
В первопрестольном граде в память чудесного избавления благодатью Владимирской иконы, на том самом месте, где встречали ее москвичи, был основан Сретенский монастырь. Ежегодно 26 августа (8 сентября по н. ст.), в день, когда Москва встречала икону, а Тамерлан бежал с Дона, совершается крестный ход в Сретенский монастырь из кремлевского Успенского собора. Во Владимире же, вместо перенесенной в Москву иконы, поставлен список ее: икона, писанная Петром, святителем Московским.
Благодатью иконы Владимирской избавлена Москва в 1408 году от ордынского хана Едигея. Этот хан внезапно подступил к Москве, где не было тогда ни князя, ни митрополита. Помощи людской ждать было неоткуда, да и не надеялись уже москвичи на земное заступничество и молились пред Владимирской иконой об избавлении от беды. Внезапно Едигей получил весть о возмущении в Орде и, забыв о Москве, поспешно возвратился назад.