Страница 10 из 13
Так я молился от души, и слезы градом лились по моему лицу. Потом я подошел к иконе, приложился к ней и, достав из кармана последние копейки, опустил их в кружку. «Ну все, теперь у меня нет ни копейки в кармане!» И я побрел в гостиницу.
Только странное дело – из церкви я возвращался совсем в другом настроении: словно гора спала с плеч! Домой пришел в полном спокойствии. И что же вы думаете? Вечером ко мне приехал курьер и сообщил, что мое дело неожиданно закончилось, меня признали невиновным и велели выплатить потерянное жалованье и повысить по службе.
Воздай славу!
Капитан Василий Улесский рассказал мне о чудесном исцелении, которое совершилось с ним перед привезенной с Афона Иверской иконой Божией Матери, называемой Вратарницей:
«Состоя на службе в Черноморском линейном батальоне, я долгое время страдал лихорадкой и сильной болью в ногах, так что не мог ни сидеть, ни ходить. Поэтому меня отправили в госпиталь, а оттуда в санаторий. Я лечился в походных госпиталях, пользовался минеральными и щелочными водами. Был наконец отправлен и в Темрюк, на грязи.
Но мои ноги продолжали болеть. Лечение приносило лишь кратковременное облегчение. В 1865 году мне выдали медицинское свидетельство, что я страдаю хроническим недугом и не могу нести службу, и я вышел в отставку.
Я уже отчаялся в лечении и ждал конца моим страданиям в смерти. Когда я сказал об этом жене, она возразила:
– Друг мой, не надо унывать!
– Уже пятнадцать лет лечусь, – ответил я, – и все страдаю, а теперь еще хуже стало, и нет у нас средств, чтобы облегчать мою болезнь!
– А я, – кротко заметила она, – остаюсь при своей мысли: не будем отчаиваться, потому что мы не обращались еще к помощи Бога. Поедем в Ставрополь и там помолимся перед иконой Божией Матери, которая недавно приехала с Афона. Быть может, Заступница усердная услышит нашу мольбу…
Выслушав совет жены, я принял его к сердцу, и в октябре 1869 года мы уже были в Ставрополе. Святая икона в то время находилась в женском монастыре.
Мы были на вечерне, а на следующий день на литургии. Наконец после молебна с акафистом перед Иверской иконой Богородицы я отправился в монастырскую гостиницу, чтобы поскорее сделать перевязку.
Снимаю бинты, смотрю на ноги и не верю своим глазам… Чудо – язвы зажили! С тех пор боль в ногах прошла и мои язвы не открывались.
Получив исцеление, я был несказанно благодарен Господу Богу и Его Пречистой Матери, но и только. О том, чтобы отслужить благодарственный молебен перед святой иконой, у меня не было и мысли.
Так прошел целый год. И вот в ночь на Покров 1870 года, то есть накануне годовщины моего исцеления, я увидел сон: предо мной стоит светлый юноша, а рядом с ним прекрасная Женщина с Младенцем на руках, Она была очень похожа на изображение Иверской иконы Богородицы. Указывая на Нее, юноша приветливо сказал мне:
– Воздай славу!
После этого я проснулся. Не знаю почему, но этот сон не произвел на меня особого впечатления. Под праздник Богоявления Господня я опять увидел тот же сон, и на этот раз он потряс меня. Юноша был в гневе, слова „Воздай славу!“ прозвучали грозно, а Богоматерь с Предвечным Младенцем были как бы в тени. После этого сна я пошел к священнику и рассказал ему все.
Он объяснил мне, что слова „Воздай славу! “ взяты из евангельской истории о десяти очистившихся прокаженных. После исцеления их Господом Иисусом Христом только один поблагодарил Бога. Батюшка объяснил мне, как я должен поступить.
Я тут же отправился в Троицкий собор, чтобы отслужить благодарственный молебен моей Заступнице, затем из отложенных мной четырнадцати рублей половину раздал нищим и тогда же решил, что расскажу всем о свершившемся со мной чудесном исцелении».
Рассказав о своем исцелении, капитан обратился с трогательной молитвой к Божией Матери и с кротким воззванием к братьям-христианам:
– О Пресвятая Госпоже, Владычица Богородица! Да святится и славится во веки Пресвятое имя Твое! Ты сотворила надо мной, великим грешником, такое чудо, что я воздам Тебе за эту милость! Прими от меня, как некогда Господь наш, Сын Твой, принял от исцеленного Им от проказы самарянина, мое сердечное благодарение. Я раздам беднейшей братии половину моих денежных средств. Молю Тебя, Пресвятая Владычица, сохрани меня от всякого зла, избавь от греховной проказы мою душу!
– Кто же, – спросил я его, – по вашему мнению, был тот юноша, который советовал воздать славу Божией Матери?
– Не знаю, – ответил капитан, – потому что юноша ни в первый, ни во второй раз не назвал своего имени. Но мне сдается, что это был святой великомученик и целитель Пантелеймон.
Простодушный
В деревне Новоселицы жило одно бедное семейство. Его глава, крестьянин Тимофей, преклонных лет, отличался простотой души и глубокой верой. С ним жили жена, три сына и дочь, а все их имущество состояло из убогой хижины, лошадки, одной коровы и трех овец.
Простодушный старец безропотно переносил свою горькую долю и утешался мыслью, что жизнь наладится, когда дети подрастут, станут работать и помогать ему. И это время наступило. Его старший сын достиг совершеннолетия, второму тоже исполнилось девятнадцать лет, только младшим детям было восемь и двенадцать лет.
Тимофей благодарил Господа, что дождался наконец опоры в старости, и решил весной послать своего старшего сына, Максима, в работники, чтобы заплатить оброк.
Много было мест, куда мог бы поступить Максим, но его богобоязненный отец при выборе работы не гнался за выгодой, а больше заботился о том, чтобы его сын, удалившись от родительского крова, не утратил теплоты веры. Поэтому отец послал Максима за самую умеренную плату на работу в монастырь Святого Иакова, Боровичского чудотворца.
Благословляя его, отец строго завещал, чтобы он добросовестно выполнял свою работу и не забывал посещать храм Божий.
Благочестивая иноческая жизнь была по сердцу Максиму. Прожив в монастыре пять месяцев, он попросил у отца благословение на вступление в число иноков обители. Старец обрадовался решению сына и забыл, что, благословляя его оставить родительский дом, он лишался главной опоры, которой так долго ждал.
Игумен монастыря благословил принять Максима на временное послушание, до тех пор, пока не получит разрешение от властей губернии. Но здесь случилось непредвиденное – в это время последовал высочайший указ о воинском наборе, и оказалось, что Максим не может остаться в монастыре, а должен стать солдатом. Добрый старец и его сын горячо любили царя и Отечество, но любовь к Богу и ревность к храму Божию были еще сильнее.
Безутешно плакал отец о том, что Максима отрывают от храма Божия. Ничего бы он не пожалел, чтобы оставить сына в обители. Им оставалось только уповать на милость Божию. Они долго молились перед ракой с мощами святого Иакова и верили, что Господь не оставит их.
Так прошло несколько месяцев, и наконец наступил день, когда Максима забрали из обители и вместе с другими крестьянами отвезли в город. Старик-родитель залился слезами, когда увидел, что его сын уже не вернется в монастырь, и обратился ко второму сыну:
– Сынок, надо послужить царю и Отечеству! Нельзя, чтобы Максим ушел из монастыря. Поезжай в город и попроси, чтобы тебя взяли вместо Максима в солдаты! А он пусть молится святому Иакову за тебя и за нас, стариков.
Не раздумывая, юноша поехал в город, пришел в военное ведомство, пробился через расставленные при входе караулы, бросился к офицерам и умолял, чтобы его взяли в солдаты вместо брата. В военном ведомстве уважили братскую любовь и преданность, и второй сын Тимофея Семенова был принят в рекруты вместо Максима.
Старик обрадовался. Мысль, что без старших сыновей в его семье останутся только старые и малые и что их бедность теперь должна превратиться в ужасную нищету, не приходила ему в голову. Он только благодарил Господа, что нашел способ совместить любовь и преданность царю и Отечеству с любовью к Богу и Его святому храму. Об одном скорбел теперь старец – что ему нечем наградить своего великодушного, почтительного и братолюбивого сына.