Страница 5 из 10
Монолог Макензи помог ей самой понять, насколько всё это странно.
«Убийцу не только пустили в дом, но и, по всей вероятности, пригласили в спальню. Это значит, что вряд ли его действительно пригласили. У него был ключ. Или он знал, где находится запасной».
Макензи поспешила продолжить, чтобы не сбить саму себя с мысли новыми идеями и предположениями:
«Мне хотелось показать вам эти снимки, потому что я вижу на них две очень странные вещи. Первое… Посмотрите, как идеально ровно они все лежат на спинах. Их ноги расслаблены, выбрана определённая поза. Такое чувство, что их специально так положили. И ещё, если мы имеем дело с серийным убийцей, то это просто нельзя не брать во внимание. Обратите внимание на правую руку миссис Куртц».
Она дала всем время взглянуть на снимок. Интересно, заметит ли Харрисон то, что она имеет в виду, и скажет ли об этом остальным? Макензи помолчала несколько секунд, давая возможность высказаться, но так как никто ничего не сказал, она продолжила:
«Её правая рука лежит на бедре мужа. Это единственная часть её тела, которая не имеет определённой позы. Это либо совпадение, либо убийца специально положил их тела таким образом, намеренно сдвинул её руку».
«Даже если это так, что здесь такого? – спросил Родригес. – В чём суть?»
«Хорошо, давайте посмотрим на Стерлингов. Посмотрите на левую руку мужа».
На этот раз не прошло и трёх секунд, как Дэйни первой догадалась и дала ответ. В её голосе слышались нервные нотки.
«Он вытягивает руку и кладёт её на бедро жены».
«Абсолютно верно, – подтвердила Макензи. – Если бы я увидела такую позу у одной пары, то даже не заикнулась бы о ней. Но тут присутствует один и тот же жест, а это даёт нам право полагать, что убийца явно действовал с каким-то определённым намерением».
«Но для чего ему это?» – снова спросил Родригес.
«Символизм?» – предположил Харрисон.
«Возможно», – ответила Макензи.
«Но этой информации маловато, не так ли?» – поинтересовался Нестлер.
«Да, – согласилась Макензи. – Но это, по крайней мере, уже что-то. Если для убийцы это какой-то символ, то на то должна быть причина. Вот с этого я и предлагаю начать: мне бы хотелось получить список подозреваемых, которых недавно привлекали за насильственные преступления, связанные с проникновением в чужое жилище. По сути, я не верю, что это было противозаконное вторжение, но это самая подходящая зацепка, чтобы начать расследование».
«Хорошо, мы вам его предоставим, – сказал Родригес. – Что-нибудь ещё?»
«Пока ничего. Нашим следующим шагом будут беседы с членами семьи, соседями, друзьями убитых».
«Да, мы уже говорили с ближайшими родственниками семьи Куртц – с братом, сестрой и родителями с обеих сторон. Вы можете снова поговорить с ними, однако, они не очень осведомлены. Брат Джоша Куртца сказал, что насколько ему известно, у них был идеальный брак. Они поссорились только однажды, когда во время футбольного сезона Семинолы обыграли Харрикейнз».
«А что насчёт соседей?» – спросила Макензи.
«Мы с ними тоже разговаривали. Но не очень долго. В основном разговор шёл о шуме. Они заявили о лающей собаке».
«Хорошо, с этого и начнём», – распорядилась Макензи и посмотрела на Харрисона.
Больше ничего не сказав, они встали и вышли из комнаты.
ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ
Макензи чувствовала себя немного не в своей тарелке, вернувшись в район, где произошло убийство. Погода была прекрасная, и, приближаясь к дому соседей, мысль о том, что совсем неподалёку находится кровать, залитая кровью, казалась безумной. Макензи невольно вздрогнула и поспешно отвела взгляд от дома семьи Куртц.
Когда Макензи и Харрисон поднимались по ступеням к входной двери соседнего дома, телефон возвестил её о входящем сообщении. Вытащив телефон из кармана, Макензи обнаружила, что сообщение было от Эллингтона. Закатив глаза, она прочла:
Как тебе нравится твой новый напарник? Скучаешь по мне?
Макензи уже была готова ответить ему, однако не стала поддерживать диалог. К тому же ей не хотелось, чтобы Харрисон считал её необщительной и рассеянной. Конечно, это было немного высокомерно, однако, она должна была подавать хороший пример напарнику. Подумав об этом, она сунула телефон обратно в карман. Макензи позволила Харрисону самому постучать в дверь, и он сделал это необычайно старательно и осторожно.
Через несколько секунд дверь открыла женщина. На вид ей было чуть больше сорока. Она была одета в свободную футболку и такие короткие шорты, что они спокойно сошли бы за трусики. Было видно, что она часто ходит на пляж и, вероятно, пользовалась услугами пластического хирурга для исправления носа и, возможно, груди.
«Чем я могу вам помочь?» – спросила она.
«Вы Деми Стиллер?»
«Да. А что такое?»
Макензи привычно быстро достала значок – сейчас она уже лучше владела этим искусством:
«Мы агенты Уайт и Харрисон из ФБР. Нам бы хотелось поговорить с вами о ваших соседях».
«Без проблем, – ответила Деми, – но мы уже разговаривали с полицией».
«Я знаю, – сказала Макензи. – Но мне бы хотелось расспросить вас немного подробнее. Как я понимаю, тогда главным предметом вашего разговора была собака».
«Да, это так, – подтвердила Деми, впуская агентов в дом и закрывая за ними дверь. – Разумеется, я даже не знала, что соседей убили, когда звонила в полицию».
«Конечно, – сказала Макензи. – Однако мы здесь не за этим. Мы надеемся получить от вас некоторую информацию о том, как жили ваши соседи. Вы были с ними знакомы?»
Деми провела их на кухню, и Макензи с Харрисоном устроились у барной стойки. Расположение комнат было таким же, как у Куртцев. Макензи заметила, что Харрисон скептически смотрит на лестницу, примыкающую к гостиной и ведущую наверх.
«Мы с ними не дружили, если вы об этом спрашиваете, – начала Деми. – Мы всегда здоровались при встрече и несколько раз жарили мясо на заднем дворике вместе с ними. Вот и всё».
«Как долго они были вашими соседями?» – спросил Харрисон.
«Чуть больше четырёх лет, я думаю».
«На ваш взгляд, они были хорошими соседями?» – продолжила Макензи.
Деми пожала плечами.
«Большую часть времени, да. Иногда у них случались шумные сборища в разгар футбольного сезона, но всё было терпимо. Честно признаться, я звонила не столько из-за этой глупой собаки, сколько из-за того, что никто не открыл мне дверь, когда я стучала».
«Думаю, вы не знаете, бывали ли у них какие-то постоянные гости?»
«Этого я не знаю, – ответила Деми. – Полицейские спрашивали меня о том же самом. Мы с мужем думали, что допросы уже закончились. Не помню, чтобы я видела ещё какие-то машины, постоянно стоящие у их дома, за исключением их собственной».
«Вы знаете кого-то из их знакомых, кому мы могли бы задать несколько вопросов? Возможно, убитые состояли в каких-то клубах или имели странные интересы?»
«Нет, ни о чём таком мне не известно», – ответила Деми. Отвечая на вопрос, женщина пристально смотрела на стену, будто пытаясь увидеть сквозь неё комнаты дома Куртцев. Она выглядела немного грустной толи от того, что ей было жалко убитых супругов, толи от того, что ей пришлось во всё это ввязаться.
«Вы уверены?» – не унималась Макензи.
«Абсолютно уверена. Мне кажется, муж играл в ракетбол. Я видела его несколько раз возвращающимся домой из спортзала. Что касается Джули, то я ничего не знаю. Я знаю, что она любила рисовать, но это потому, что она как-то раз показала мне свои рисунки. Больше я ничего не знаю. Они были сами по себе».
«Было ли в них что-то такое – всё равно что, – что бросалось в глаза?»
«Ну, – начала Деми, по-прежнему глядя на стену, – понимаю, что это немного пошло, но я и мой муж считаем, что эта семья имела довольно активную сексуальную жизнь. Стены здесь очень тонкие. Ну, или они были очень громкими. Я даже не могу вам сказать, сколько раз мы их слышали. Иногда это были даже не приглушённые звуки. Мы отчётливо слышали, как они занимаются этим, ну вы понимаете».