Демоны на привязи

— Чур, подавай то, что мне нужно! — говорю излишне резко. Ну не нравятся мне разговоры о поедании меня! К моему удивлению, домовой не обижается, а даже одобрительно кивает и усмехается в бороду.

— Сделай Кролика своим даймонием. Это как советник, но который не может дурного присоветовать. Это слово не извратить, не перетолковать. Только обязательно срок определи, чтобы лазейки не оставить.

— Будь моим даймонием, пока я Избранная? Подойдет?

— Иди, желай быстрее, а то твой уже почти из пентаграммы убег, потом звать замучаешься. 

Бегу со всех ног в гостиную. Доски, на которых начерчена звезда, выглядят так, будто их бешеный жучок-короед погрыз — того и гляди в труху осыпятся.

— Децимус, будь моим даймонием, пока я Избранной являюсь. Желаю!

Золотые буквы бегут по свитку. Фух, не рассыпался! Бумага сворачивается в трубочку, на ней появляется красная печать. Звук далекого гонга. Свиток растворяется в воздухе.

— Что это так звякнуло? 

«Звук гонга означает заключение сделки». Ой, это, кажется, не моя мысль! «Ага, это я на твой вопрос ответил». Кролик внимательно смотрит мне в глаза, а потом подточенные доски не выдерживают, и он летит в подвал. 

Я забираюсь в подпол из кухни, нахожу демонического зверя под обломками досок. Децимус ругается, пытаясь выбраться из-под завала.

— Я лапу сломал! Из-за тебя, тупая ослица, я теперь хромым буду! — причитает он, пока я пытаюсь его вытащить.

— Ты идти можешь?

— Я ничего не могу! Я охромел и стал даймонием смертной! За что мне это все?!

Пытаюсь приподнять кролика. Тяжелый, зараза! Как бы его поудобнее ухватить?

— Ухи не трожь! — верещит Децимус, видя, что я примериваюсь к этим таким удобным «ручкам». После двухминутной возни подхватываю зверя под брюшко и тащу наверх. Спотыкаюсь на лестнице, почти роняю свою ношу. Зверь в моих руках начинает съеживаться, становясь нормального кроличьего размера, а не монстром-переростком.

— Раньше так не мог? — возмущаюсь я, легко выбираясь из подвала.

— Не люблю быть маленьким, — бурчит звереныш, зажмуриваясь. Он такой умилительный сейчас, что я, не задумываясь, провожу рукой по его голове и ушам. Мягкий какой!

— Какая лапка болит? — спрашиваю, укладывая кролика на кровать, опять непроизвольно погладив по спинке. Какой же он приятный! Ох, Арина, ты, кажется, забыла, что он один из двенадцати каких-то страшных демонов. Чур хоть и сказал, что Децимус молодой и слабый, но все равно он демон и был наказан за какое-то ужасное преступление! В общем, прекращай его гладить! «Продолжай, продолжай, а теперь вот тут еще. Да не здесь, тупая ослица!» — появляется в моей голове возмущенная мысль. Ох ты ж! Он что, теперь мои мысли читать может? Зря я настолько домовому доверилась. Надо было больше узнать об этих даймониях. Как-то подозрительно звучит!

— Вот эта болит. Из-за тебя сломал! — Кролик перекатывается на спину и тянет вверх одну из задних конечностей. Я аккуратно прощупываю лапу.

— Да тут максимум растяжение!

— Много ты знаешь о демонической физиологии!

— Децимус, я во всю эту историю из-за тебя попала. И у нас теперь договор. Можем мы обойтись без ругани? И скажи, ты мои мысли читаешь?

— Нет, только свои передаю. Я ж теперь даймоний. — Последнее слово кролик словно выплевывает, а потом добавляет: — Но ты можешь целенаправленно подумать, и я услышу вопрос и отвечу. Я ж теперь даймоний!

— О, у меня теперь собственный демонический гугл, что ли? Удобно!

— О чем ты говоришь?

— Ты еще не познакомился с достижением технического прогресса?

— Не успел, другие дела были. Хотя горячая вода по трубам и маленькая комнатка с унитазом — очень комфортно.

— Демоны какают? — брякаю, не подумав. Как-то я представляла их этакими эфемерными созданиями, почти духами. Кролик косит на меня недобрым взглядом. «И едят, и трахаются. Хочешь проверить?» — вклинивается в мое сознание Децимус.

— Тьфу на тебя! Мал еще! И прекрати так делать, пока не возникнет необходимости.

«Как — так?» — раздается в моей голове. Он, похоже, не собирается затыкаться.

— Я тебе сейчас еще одну лапу сломаю!

— Слышал, тебе защитник нужен, — переводит тему кролик, но говорит теперь вслух: — Ты ж у нас сейчас самая вкусная булочка! Так бы и понадкусывал.

— Ты ж теперь даймоний, тебе нельзя, — повторяю я его же слова, надеясь, что ему действительно теперь не по статусу мною закусывать.

— Давай уже Двенадцатого вызывать, защитника тебе делать будем. Не одному же мне с тобой мучаться!

Осторожно пробираюсь за ножом, который оставила в гостиной. Надо будет что-то с этой дырой придумать, а то мама меня убьет раньше всей нечисти! Пентаграмму я черчу на полу в спальне. Читаю стишок, вопросительно смотрю на кролика.

— Позови его по имени. Дуодецимус или Ангус, — подсказывает новоиспеченный советчик.

— Явись ко мне, Ангус!

В центре пентаграммы появляется обнаженный мужчина с клочьями пены в мокрых волосах. Они что, сговорились?!

---