Демоны на привязи

— Вход здесь. — Кролик присаживается на задние лапки, вытягивая передние влево. Я смотрю туда, куда указывают конечности зверька, но ничего особенного не вижу. Только веретенообразный булыжник в половину моего роста на склоне горы. Такие камни уже не раз попадались по дороге, они называются «вулканические бомбы» — комки выброшенной лавы при извержении, застывшей в полете.

— Ты предлагаешь мне это сдвинуть?!

Так и знала, что вся эта затея со мной сумасшедшей в компании безумного кролика обречена на провал. Мне никогда не передвинуть этот булыжник!

— Человечество совсем поглупело за последние пятьсот лет или ты просто выдающийся представитель своего вида? Я разве говорил, что камень нужно двигать? — Кролик не упускает случая пройтись по поводу моего интеллекта.

Испытываю желание пнуть мелкую пушистую пакость. Слишком быстро что-то удивительное начинает раздражать.

— Portas aperire, unique sanguine. Значит, не «sanguine», а «liquor»?

— Что ты там бормочешь? — интересуюсь у кролика, перешедшего вдруг на другой язык.

— Пророчество гласит, что меня и его может пробудить Избранный с помощью своей уникальной крови. Так что режь палец и прислоняй к камню.

— Но ты проснулся без моей крови! — Идея ранить себя ради какого-то ритуала мне не нравится. Я, действительно, не в себе: притащилась за светящимся кроликом на гору и спорю о том, каким образом это все случилось!

— Режь!

Меня продолжают глодать сомнения.

— Ты сказал «liquor»? Я точно помню, ты это слово сказал, когда бормотал про пророчество! Это же означает «жидкость», да? Ты проснулся после того, как я на тебя… Ах-ха! Это же тоже телесная жидкость! Обожаю различные варианты толкований!

Кролик злобно на меня зыркает, а я плюю на булыжник. Ведь это тоже жидкость! Поверхность камня подергивается рябью, начинает светиться так же, как песок на плато.

— Иди туда!

Чувствую толчок. Высоко подпрыгнувший кролик бьет меня задними лапами в спину. А точнее немного пониже спины. Я вытягиваю вперед руки, ища опору, пальцы погружаются в булыжник, как в воду. Утонуть в камне! Какая нелепица.

Погружение длится долю секунды. Испугаться не успеваю. Лучше бы я была такой бесстрашной, когда мимо кустов пройти надо было! И не было бы никаких светящихся кроликов… и стеклянных лабиринтов. Стою в узком коридоре с прозрачными стенами, вдоль которых на полу расставлены горящие свечи. Через несколько шагов виден поворот, потом развилка, потом еще поворот, ходы множатся, извиваются, путаются, становятся едва различимы за толщей стекла. Пламя свечей вздымается вверх, вспыхивает ярче, и вот я уже не вижу ветвящихся коридоров, стены стремительно теряют прозрачность, становясь зеркальными.

Мне здесь не нравится! Можно меня в другую сказку? Сзади такой же узкий коридор меж двух зеркал. Что я знаю о лабиринтах? Самый известный — критский, в котором жил Минотавр. О, нет! Что там этот человек-бык делал со своими пленницами? Есть два толкования легенды. Совокуплялся, а потом ел, или сперва ел, а потом совокуплялся с тем, что осталось. Не очень полезная и оптимистичная информация в моем случае. Но не стоять же здесь до скончания времен! Роюсь в карманах и оставляю на месте своего появления носовой платок — это будет точка моего отчета. Если бы знала про лабиринт, я бы камешков набрала! Или хотя бы хлебушка, как Ганс и Гретель.

Иду, скользя правой ладонью по гладкой поверхности, чтобы не пропустить поворот коридора. Неровный свет свечей вдоль стен играет со мной, удлиняя тени, искажая пространство. Я как будто танцую, взявшись за руки со своим зеркальным близнецом, вторая моя копия крадется слева. В какой-то момент меня становится слишком много, отражения бесконечно множатся, наслаиваются друг на друга, от этого кружится голова. На мгновение прикрываю глаза, не в силах больше смотреть на эту круговерть.

— Кто ты?

Вопрос гремит отовсюду, звук эхом прокатывается по коридорам. Я не знаю, что ответить. Человек? Арина Воробьева? Вряд ли мое имя имеет значение, никакая я не Избранная из пророчества, что бы ни говорил светящийся кролик.

— А ты кто?

— Я первый спросил. — Явно мужской голос стал тише, перестал отражаться от стен лабиринта.

— Это тебя я должна разбудить?

— Освободить. Я не сплю.

— Ну вот, сам знаешь, а меня спрашиваешь. Сможешь рассказать, что надо делать? 

В ответ слышится шуршание, грохот, нечленораздельное ругательство.

— Я не могу выйти, ты должна прийти ко мне.

Тоже мне, «должна»! Делаю несколько шагов, поворачиваю направо, еще несколько шагов.

— Ты уверена, что верно идешь? Сейчас ты отдаляешься от центра, — комментирует мой невидимый собеседник.

— Так ты знаешь дорогу? Вот на этой развилке налево-направо? Горячо-холодно?

— Я могу только ощущать, ближе ты или дальше.

— Не очень полезно для лабиринта.

— Ищи сама, раз такая умная!

Ну вот, и этот взялся оценивать мой интеллект! Почему бы не сказать что-то приятное о моей внешности? В легендах почти все героини прекрасны. Бросаю взгляд на зеркало — оно привычно показывает отражение самой обыкновенной девушки. Не принцесса, явно не принцесса.

— А ты все дальше от меня уходишь, — произносит мой невидимый собеседник спустя несколько минут. 

— У меня есть стратегия, и я ее придерживаюсь!

Еще два поворота, и я упираюсь в тупик. Возвращаться к начальной точке? Сажусь прямо на пол, поверхность каменная и шершавая, но не холодная. Думаю. Хочется пить и попасть домой. Это мечтать о приключениях интересно, читать о них, а вот участвовать — как-то не очень.