Демоны на привязи

— Прекрати на меня воздействовать! Лучше скажи понятно, кем Ангус должен стать.

— Ангелом-хранителем, — отвечает кролик, почесывая лапой под подбородком. Именно той, которая у него «больная». Притворщик!

Из спальни доносится сдавленное ругательство и ритмичный стук. Кажется, этот змей решил об пол головой побиться. У рептилий бывает сотрясение мозга? Возвращаюсь в комнату. Змей свернулся чуть ли не в узел, лежит, прикрыв желтые глаза с вертикальными зрачками.

— Ангус, будь моим ангелом-хранителем, пока я не отпущу тебя. Желаю!

Все повторяется. Появившийся в центре змеиных колец свиток быстро заполняется буквами, сворачивается, запечатывается красным сургучом и с легким хлопком исчезает после звука гонга. Ой, что это у меня в руке? Тонкая, светящаяся нить тянется от моих сжатых пальцев к змеиному горлу, переходя в изящный ошейник. Через мгновение нить исчезает, но украшение на змее остается. При договоре с кроликом такого не появлялось. Что это означает? Я перебираю в памяти все предания, связанные со змеями и украшениями. Кольцо на хвосте, корона на голове. А про ошейник никаких сказок нет.

— Теперь я открою.

Скребу ножом одну из линий пентаграммы, нарушая целостность фигуры. Змей подскакивает, как распрямившаяся после сильного сжатия пружина. Налетает на меня, валит с ног, обвивает своими кольцами. Хорошо хоть, что падаем мы на кровать, а не на пол. Его чешуя гладкая и неожиданно теплая. Кролик перехитрил меня? «Ангел-хранитель» означает не то, о чем я подумала? Он меня сейчас задушит? Тело рептилии сжимается все сильнее.

— Вот в таком положении буду тебя охранять. Не хочешь? Тогда отпусти меня.

— Ангел-хранитель не может задушить своего подопечного, — говорю с уверенностью, которой совершенно не ощущаю. Почему я сказала «отпустить», а не «пока я избранная»? Ведь знаю же, что жадность в сказках всегда наказуема. Лежу, опутанная змеем с ног до головы, ощущаю себя Евой, обманутой коварным ползучим гадом. И даже яблочка мне не досталось: домовой съел. Где справедливость? В кольцах змея неожиданно уютно и спокойно. Я так устала! Всю ночь не спала из-за этих пентаграмм. Незаметно для себя погружаюсь в сон.

***

После пробуждения обнаруживаю себя в положении, которое мама бы точно не одобрила. Слева от меня лежит голый мужик. Это зрелище моя родительница как-нибудь бы перенесла: все-таки я девочка взрослая. Но справа еще одно голое тело! Оба демона уткнулись в мои разметавшиеся по подушке волосы, разложили на меня свои длинные конечности и спят. Больше всего это напоминает кучу котят в корзинке, а я у них вместо подушечки с валерьянкой.

— Лапус, вы что, одежды себе наколдовать не можете? Как вы меня спасать будете с такими куцыми способностями? — толкаю в плечо молодого демона. Децимус открывает невообразимо желтые глаза, несколько секунд расфокусированно моргает.

— Булочка моя, я Лепус, можно уже запомнить? — бормочет так и не проснувшийся до конца демон, придвигаясь еще ближе и зарываясь носом в мои волосы за ухом. И так нежно это у него получается, что я даже поверить не могу, что он тот самый хамоватый кролик. Вот может быть милым котенком, когда захочет. Чувствую прилив умиления и желание погладить Децимуса по волосам. Вот же шь! Это опять его харизма. Хватит меня нюхать! Отпихиваю мальчика-зайчика и понимаю, что из-за всей этой возни как-то слишком тесно прижимаюсь к Ангусу. К демону, в арсенале которого отнюдь не мимимишечки, а кое-что посерьезнее.

— С добрым утром, детка, — завораживающий голос над моим ухом. Проснулся, гад ползучий. Так, не смотреть, главное, на него сейчас не смотреть. Я и так знаю, что он умопомрачительно красив и сексуален, просто мечта всех женщин от шестнадцати до восьмидесяти. Ловкие пальцы Агнуса пробегают по моей руке, поглаживают, задевают рукав футболки. Чуть щекотно и приятно до мурашек.

— Цыц! — Кажется, я говорю это самой себе, а не демонам. Сажусь на кровати, смотрю на двух моих «подчиненных», глядящих на меня в ответ невинными глазами нашкодивших детей.

— Тебе что-то не нравится? Ты всегда можешь меня отпустить, — затевает прежнюю песню ангел-хранитель.

— Брат, мы договорились! Мой контракт — пока она избранная! — возмущенно восклицает Децимус, он же Лепус.

— Я ее съем, и она уже не будет избранной, — клыкасто улыбается Ангус.

— Как твой даймоний, я тебе настоятельно не рекомендую освобождать от контракта Доудецимуса! — пафосно восклицает мой советчик, а потом добавляет: — Мне же срок потом впаяют… опять.

Демоны начинают переругиваться, припоминать какие-то старые обиды, вспоминать, кто кого подставил. На меня обрушивается целая лавина имен, дат, цепочек, кто кому чего должен.

— Лапус, мне нужна информация. Могу ли я вас вызывать в случае необходимости или должна все время держать при себе? — специально искажаю имя. Это забавно звучит. Должна же быть во всей этой ситуации хоть одна веселая сторона.

— Я Лепус, тупая ослица! Один из Двенадцати, звено цепи, на которой держится мир. Великий Децимус, мудрость которого достигает неба и стремится выше! Как ты вообще смогла меня вызвать с такой дырявой памятью?! — патетически вещает юный демон, закатив глаза, но потом удосуживается озвучить ответ на мой вопрос: — Позовешь по имени — появимся. Захочешь отослать — говоришь имя и добавляешь «сгинь».

— Ангус, сгинь!

Успеваю поймать удивление в огненных глазах Двенадцатого. Демон исчезает с легким хлопком, а Децимус хитро улыбается.

— Так и знал, что ты меня выберешь. Иди ко мне, моя сладкая булочка!