Страница 45 из 66
– Настасьюшка! – возопил никто иной, как фельдмейстер агентства Фучик Анис Виссарионович, появившийся пред ними собственной персоной.
Покамест дядюшка и племянница обменивались крепкими объятиями от радости того, что оба выжили в этой фантасмагории, Шульц успел задаться вопросом: отчего наличие дядюшки Настасьи оставалось для них тайной до сего момента? О чем он и поторопился узнать у Фучика, при этом стараясь не показывать уж слишком явственно своих подозрений.
– Господин фельдмейстер, – чуть холодноватым тоном обратился он к Анису Виссарионовичу, но был тут же заключён в такие крепкие объятия, что у Шульца ни сомнения не возникло в том, что Фучик и его рад видеть живым и невредимым. По всему выходило, что причастность фельдмейстера к личине покусителя нынче была под огромным вопросом.
Он бросил на Настасью Павловну вопросительный взгляд, на который получил выразительный взор в ответ, в котором ему почудилась просьба не делать поспешных выводов, и понял в этот момент, что готов ради спокойствия Оболенской если на все, то она очень многое.
– Петенька! – смахивая слёзы, выступившие на глазах от слишком большой чувствительности, воскликнул Фучик. – Слава богу, живой!
– Не хочу показаться излишне подозрительным, – все же решился Шульц, благоразумно посудив, что для общего блага будет лучше расставить всё по местам прямо здесь и сейчас. Тем паче, что покуситель так и оставался на свободе. А ежели учесть тот прискорбный факт, что именно благодаря ему, скорее всего, и был обрушен дирижабль, стоило как можно скорее начать искать его среди выживших. – Анис Виссарионович, не поведаете ли вы нам с Настасьей Павловной то, как вы оказались на «Александре Благословенном»?
– Сей факт весьма очевиден, Петя, – покачав головой ответил Фучик. – Вам с Настасьюшкой досталась та палуба, на которой, вероятнее всего, и находился убивец. Мы же со штабс-капитаном и ещё двумя служителями охранного взяли на себя две нижних палубы.
Он покачал головой, как будто случилось то, что Анис Виссарионович не мог до сей пары поведать Шульцу и Оболенской.
– Кабы вы знали, как эти олухи из Охранного плохи в деле! Неудивительно, что великий князь решил обратиться с заказом именно в наше агентство.
В любом другом случае лейб-квор непременно бы с ним согласился, но сейчас, когда чувствовал себя абсолютно беспомощным, не желал противопоставлять свои умения кому бы то ни было. Тем более - сыскным из Охранного. Тем паче, что и результаты что у агентства, что у Охранного, пока были плачевными.
– Вам что-нибудь удалось разузнать, господин фельдумейстер? – уточнил у Аниса Виссарионовича Шульц, изредка поглядывая на Оболенскую, которая, всё также молча, стояла чуть в стороне.
– К личине убивца мы так и не приблизились, – покачав головой, признался Фучик.
– Мы тоже. Впрочем, кое-какие подозрения имеются. Мы с Настасьей Павловной считаем, что это дело его рук, – кивнул он на покачивающийся в водах озера дирижабль. – И ежели покуситель выжил, то нынче он находится среди нас.
Он вцепился взглядом в лицо Аниса Виссарионовича, желая понять по его выражению не приблизился ли он к правде настолько, что это могло напугать фельдмейстера, ежели бы всё-таки вышло, что и он и есть преступник.
– Так мне тогда нужно предупредить штабс-капитана и сыскных! – спохватился Фучик, ловко разворачиваясь на месте и направляясь куда-то в в обступающий их со всех сторон мрак.
Проследив за ним взглядом, Шульц повернулся к Оболенской и маячившему возле неё Моцарту и поинтересовался о том, что в сложившихся обстоятельствах было не столь важно. Но чем не мог пренебречь Пётр Иванович, а именно - комфортом Настасьи Павловны:
– Не желаете ли вернуться к дирижаблю? Ежели вы голодны или вам холодно, возможно, мне удастся найти для вас что-нибудь съестное или шаль. Я могу взобраться обратно на «Александра» и принести всё, что может вам понадобиться, – проговорил Шульц, внимательно глядя на Оболенскую.
Он знал, что женщины зачастую могут впасть в истерику по прошествии времени, разделяющего их с каким-нибудь потрясением. И отчаянно желал предотвратить такую вероятность в случае с Оболенской.
– Как вы считаете, Настасья Павловна, что нам следует предпринять для нашего спасения? – прибавил Шульц, желая тем самым отвлечь Оболенскую от мыслей об истерике, ежели такие всё-таки начали зарождаться в её голове.
- Спасения от чего, Петр Иванович? – спросила Оболенская в ответ. – От риска стать лакомым блюдом на медвежьем ужине или от риска стать очередными жертвами в списке до сих пор неведомого нам покусителя? – говорила Настасья Павловна ровным тоном, и лицо ее при этом было отстранённым, словно находилась она в сей момент где-то совершенно не здесь. Но мысли в ее голове, вразрез с внешним спокойствием, метались, как безумные, перескакивая с одной на другую в бешеном ритме.
Первое, что невольно отметила Оболенская при появлении дядюшки – это то, что одет он был отнюдь не в серое. Но ведь, как уже было совершенно очевидно, убивец дураком ни в коем случае не являлся, а потому, конечно же, будь это Анис Виссарионович или кто другой – не стал бы он представать пред ними в той же одежде, в какой они его уже видели. А возможностей сменить костюм в условиях поднявшейся паники у негодяя было сколь угодно.
Другое дело – неподдельная радость дражайшего дядюшки при виде их, живых и невредимых. Нужно было бы обладать недюжим актерским талантом, чтобы с такой искренностью приветствовать тех, кого рисковал угробить в числе прочих пассажиров при подстроенном падении «Александра Благословенного». Если только… если только место крушения не было выверено точно, до таких мелочей, что преступник точно знал, куда спланирует падающий дирижабль.
Но тогда и причин для подобной радости по поводу счастливого спасения, казалось бы, быть не должно?
Окончательно запутавшись в своих размышлениях, Настасья Павловна решила подойти к проблеме с иного конца, а именно – поискать логику действий у каждого из тех, кто мог быть убивцем.