Страница 5 из 8
«Монарху полезно знать обо всём, что касается его Семьи. По совокупности причин в ближайшее время можно ожидать некоторых потрясений или скорее неприятностей, избежать которых будет крайне сложно. Но, Вы пришли явно не по этому поводу»
«Как раз по этому, именно по этому»
Халас развернулся ближе к собеседнику и даже наклонился вперёд, чтобы заглянуть ему в глаза.
Файфрейс напротив, откинулся на спинку кресла. «Ты полагаешь, кроме своих повседневных забот, я больше ни о чём не думаю? Еще как думаю. Тебе и не снилось!»
«Слушаю со вниманием, Ваше Величество»
«Мы запутались окончательно и конца краю не видно»
Нона хохотала от души, её действительно рассмешил этот шут гороховый, пришедший во дворец жонглировать и показывать фокусы. Ей редко бывало так весело. Почему детство уходит, а с ним удовольствия, беззаботность, простота? Почему, чем старше становишься, тем больше ограничений и обязанностей, с которыми приходится мириться и как-то справляться? Её прекрасные волосы были уложены в причёску, перевиты нитками цитриновых бусин и украшены алыми лентами. Голубое с золотом верхнее платье изящно подчёркивало мрамор кожи, а красная нижняя юбка с непозволительным при дворе вызовом указывала на то, что девушка не чужда контрастов. О, да! Характер Ноны был всем известен и никто не назвал бы её покладистой. Она была слишком умна и талантлива для того, чтобы слыть милой, говорила и поступала своевольно и независимо. Однако, не переходила грани, умея вовремя остановиться. По крайней мере, так было до сих пор.
Восемнадцать лет не самая весёлая пора, когда становится ясно, что твоя дальнейшая судьба в чьих угодно руках, только не в твоих собственных.
Предстоящая свадьба была для Ноны примерно тем же, чем бывают обычно зима, ливень, слякоть или насморк. Это неизбежно. Делай что угодно, но в определённое время ты должна замёрзнуть, промокнуть, по щиколотку утонуть в грязи и швыркать носом. Закон природы, если позволительно так выразиться.
Тем более, что жениха своего она не знала, да, собственно, не только она. Его еще не выбрали и когда выберут – неизвестно. Поэтому она надеялась, что маячившая на горизонте церемония, как и положено горизонту, по мере приближения так же плавно будет отступать всё дальше и дальше…
Иногда её участь казалась ей плачевной, иногда забавной, а чаще – заурядной. Почему? Да всё просто. Любая девушка, вступившая в пору замужества рискует не меньше неё. Нелепо думать, что кто-то из них может быть уверен в своём женихе. «Кто с кем не живёт, тот того не знает». Эта поговорка всегда приходила ей на помощь, когда надо было объяснить разные неожиданности в общении с другими. Что уж говорить, риск есть риск и вступление в брак – один из самых неоправданно высоких.
Хлопая в ладоши и покатываясь со смеху вместе со всеми, Нона наслаждалась мгновениями свободы и беззаботности. Шут в ответ кланялся, приседал, размахивал руками и махал головой, от чего бубенчики на его шапке и камзоле серебристо звенели.
Представление закончилось.
«Научи меня этому фокусу с платком» – она подошла почти вплотную и заглянула ему в глаза.
«Чего ради?» – он нисколько не смутился, уставившись на неё с достаточной долей самоуверенности.
«Почему нет?» – даже не рассердилась, только усмехнулась и оглянулась по сторонам, чтобы проверить реакцию остальных. Но её дамы и их кавалеры были заняты исключительно самими собой или друг другом.
«Потому, что я этим зарабатываю, а Вы всем разболтаете»
«Я выгляжу болтушкой?»
«Это не важно, я Вам ничего не покажу»
«Ах, так! А что, если я куплю у тебя фокус, куплю насовсем. Задорого. Ты мне его продашь? Учти, что никогда и нигде не сможешь его больше показывать. Как тебе такая сделка?»
«Задорого, это за сколько?»
«Мой вес золотом или девять магических монет Нашей Семьи»
У шута глаза вылезли из орбит и рот слегка приоткрылся.
«Вы что, серьёзно?»
«Абсолютно. Согласен?»
«Давайте монеты. Еще не хватает таскать Вас отлитую в золоте за собой в телеге.» Он скроил преуморительную мину, скривив лицо до неузнаваемости.
Нона в ответ негромко рассмеялась -»Обещаешь?»
«Обещаю»
«Жди меня в саду около беседки, внутрь не входи, тебя мой феникс поклюёт»
И сделав вид, что разговаривала с фокусником о пустяках, она равнодушно отвернулась и с дежурной улыбкой направилась к остальным зрителям. Болтая то с одной, то с другой парой о том о сём, Нона не спеша продвигалась к двери, за которой в конце длинного коридора был вход в её спальню и личное хранилище.
«Я с ума сошла, что ли? Девять монет? Слыхало ли дело? Да он до конца дней своих может больше не работать! Моё любопытство – моя беда!» Но, сердце ей подсказывало, что затеяла она не просто сделку, что не так уж она беспечна, как могли бы подумать другие, узнав о её капризе. Нет! За её поступком что-то кроется. Жгучее желание узнать разгадку фокуса не могло быть вызвано только праздным любопытством. Да и не это главное. Она всерьёз хотела научиться показывать этот трюк, показывать так виртуозно, чтобы никто, никогда, ни с какого расстояния и при самом ярком освещении не смог понять, что именно произошло – откуда взялся платок, как менял цвета, превращался в кинжал, распускался букетом хризантем и сгорал ярким пламенем в ладонях!
Открыла шкатулку, достала девять монет, прошептала Заклинание Снятия Принадлежности и положила их в поясной кошелёк. Теперь можно идти.
Вечерний свет, непрерывно меняя окраску, затухал за окном. «Мммммм… Пятёрка Мечей – какой-то конфликт в сознании, как минимум. Значит, приходил по делу. Тогда куда делся? Как удалось позвонить в дверь и мгновенно испариться?» Кира понимала толк в конфликтах. Своё детство и юность она провела в непрерывных конфликтах, то с самой собой, то с окружающими, сюда же можно было отнести не только людей, но и жизненные обстоятельства.
«Наша Шнейка – дуралейка, на носу у ней копейка, раз копейка, два копейка, задавака наша Шнейка». Страшно подумать, она помнила эту считалку, сочинённую про неё в пятом классе так, словно и не выходила со школьного двора, видела радостно-злобные лица детей и кружение хоровода, не выпускающего её за границу круга. Где они теперь? Её бывшая школьная подруга, подающая надежды математик, круглая отличница и гордость школы по словам знакомых спилась, какое-то время жила проституцией и недавно умерла. Многие умерли, не дотянув до сорока. Что сломало и искорёжило судьбы бывших одноклассников, отличников и отличниц, ей было не интересно. Пионерский лагерь тоже был «школой выживания». Где бы она ни появлялась, вскоре её начинали травить, пинать и тихо, методично уничтожать. И тогда она решила стать лидером. Просто решила и всё! «Oderint dum metuant» (Пусть ненавидят, лишь бы боялись). Откуда она взяла это выражение, ставшее её девизом на период взросления?
Кира была уверена, что девиз ей «дали», как и положено поступать с девизами. Кто дал? Предки конечно.
Самой главной книгой в её обширной домашней библиотеке была работа Андреаса Идта и Георгия Раушенбаха «Переселение немецких колонистов в Россию в 1766 г.» В ней было имя одного из её предков – Иоганна Гейнриха Шнейдера. Хотя, столь близкий по времени период правления Екатерины Второй был ей не столь близок по душе. С детства для неё самыми родными людьми были далекие предки, приходившие изредка к ней в снах. Многие из них жили в девятом, одиннадцатом-двенадцатом веках и были не особенно счастливы и богаты. В её роду были солдаты и монахи, крестьяне и ремесленники. Вот купцов совсем не было, и это очень сказывалось на её генетически врождённой непрактичности. Была одна монашка – пра-пра-пра-пра-пра-….прабабушка, с которой Кира почти подружилась. Та довольно часто приходила во сне. Она была бледная, с прозрачной кожей, не видевшей солнца, и тонкими чертами лица. Самым примечательным в её внешности были глаза, в них хотелось вглядываться, они хранили какие-то глубокие тайны. Кира во сне бродила с монашкой то по серым средневековым городам, то по лесам, иногда осенью, иногда ранней весной, когда щебет птиц не только слышен, но и виден в прозрачной молодой листве. Они никогда ни о чём не говорили, просто ходили рядом, изредка держась за руки. И всё было бы хорошо, если бы однажды Кира не услышала от мамы: «В нашей семье в каждом поколении были монашки, как непреложное правило, обязательно в каждом поколении. Когда я была совсем маленькая, то не понимала, почему все смеются над моими словами. На вопрос: «Кто твоя бабушка?» я искренне отвечала: «Моя бабушка – старая дева» так продолжалось до тех пор, пока кто-то мне не сказал: «Если твоя бабушка – старая дева, откуда же ты взялась, такая умная?» Саломея – родная сестра бабушки, твоей прабабушки – Ядвиги, была католической монахиней в миру, но мне в детстве и в голову не приходило делать между ними различия, они одинаково заботились обо мне и одинаково были мне дороги».