Страница 4 из 7
– Безусловно… А про хозяев ничего не рассказала. Твердила как попугай: «Господин Жак был добрый. Сожалею. Мадам Барбара строга, но справедлива. Каспар прилежный, слушает родителей…»
– Говоришь, твердила как попугай, выходит без эмоций.
– Какие там эмоции, похоже, она не знает, что это такое. Глазки опустила и в одной тональности: та-та-та, та-та-та на все вопросы.
– Странно… Почему она не хочет говорить правду? Выгораживает хозяев? Что-то скрывает?
– По-моему ей до фонаря как сами хозяева так и то, что с ними происходит.
– Возможно. Не исключаю, что нам придётся сюда вернуться.
– Вроде бы обычная, нормальная семья.
– Да, согласен… Но кто-то же убил Жака Форси.
8
Туссен вернулся с пленэра в хорошем настроении, более того в приподнятом и бодром. За двое суток он написал, как минимум три удачные картины. Такое случалось далеко не всегда, поэтому весело напевал грустные песни Шарля Азнавура. Настроение Туссена, к сожалению, жене не передалось, хотя Клотильда всегда искренне разделяла печали и радости мужа. Конечно, она была довольная, когда у Туссена ладилось и он не хандрил и тем более находился в творческом подъёме. Клотильда всё никак не могла справиться с щемящей грустью, взявшейся неизвестно откуда. Клотильда опасалась, что муж заметит, что на душе у неё паршиво и примет на свой счёт, а ведь это совсем не так. И Клотильда улыбалась Туссену, напевала вместе с ним и как обычно хвалила, вполне заслуженно его талант, упорство и работоспособность.
На ужин разморозила фрикадельки из говядины, сделала омлет и подогрела куриный бульон. Фрикадельки подала мужу с соусом тартар из солёных огурцов, как он любит.
Довольный и сытый Туссен обнял жену и, наклоняясь почти к уху произнёс только ему присущей интонацией.
– Пойдём в твою спальню…
Раньше Клотильда лишь услышит этот тембр любимого голоса и «крепость» сдавалась с удовольствием. Проходили годы, Туссен погрузился в творчество, может быть излишне, перешёл с реалистического изображение на абстрактное, и так совпало, что реже звучал сладостный призыв сирена. Реже супруги Тостивены просыпались вместе в общей постели, всё чаще каждый в своей спальне. А сейчас Клотильде совсем не до того. Как же быть? Испортить мужу столь не частое замечательное настроение? Конечно же, нет! И Клотильда, сдерживая вздох обречённого, улыбнулась, обняла мужа и направилась исполнять супружеский долг.
9
Насмотревшись на мясное изобилие госпожи Форси комиссар и инспектор изрядно проголодались. Они зашли в ближайшее кафе, но не только чтобы утолить голод, но и послушать местных завсегдатаев.
Луи Вермандуа не спеша доел луковый суп и приступил к котлете со сметанным соусом и брокколи. Франсуа-Пьер Фрежюс расправлялся с антрекотом, запечённым с ананасом и майонезом. Они ели и прислушивались к разговорам за соседними столиками. Реплики посетителей кафе лишь подтвердили то, что было известно – добряк, порядочный семьянин – о Жаке Форси. Сочувствовали вдове, сыну, негодовали на злодея, недоумевали, что тот лишил жизни милого и степенного соседа, притом, как в Париже полно негодяев, которых ждёт-не дождётся гильотина.
Когда с обедом было покончено и выпито кофе с булочками пришлось покинуть кафе.
– Куда мы, патрон, в комиссариат?
– На место преступления.
* * *
– Что мы ищем, господин комиссар?
– Убийцу, забыл!
– В траве?!
– Франсуа-Пьер, я начинаю опасаться за твои ответы квалификационной комиссии, а ведь осталось меньше месяца. Как бы из инспекторов не улететь в постовые.
– Господин комиссар, вместо того, чтобы поддержать словом и делом как опытный коллега вы надсмехаетесь и пугаете.
– У нас ни одной зацепки, а ты считаешь, что мне весело! Ищи улики!
– Здесь всё осмотрели в прошлый раз!
– Тогда было темно, а мы все сонные, могли что-нибудь упустить.
– Да тут, наверное, уже столько народа прошло…
– Погоди, это что?
– …
– Клубок шерсти…
– Откуда он тут? Такой маленький, будто просто коричневый шарик…
– Шерсть в клубке сырая, но не мокрая. Значит, потерялся, когда дождь заканчивался или после упал в мокрую траву. Потом шерсть подсохла, – комиссар положил клубок в пакетик, что достал из бокового кармана и опустил обратно.
Луи Вермандуа огляделся, впрочем, предместье это ему хорошо известно. В пятидесяти метрах вход в метро, по другую сторону громоздятся дома, между ними выглядывает отель.
– Франсуа-Пьер придётся порыскать вокруг, может кто видел Жака Форси с кем-нибудь вместе. Я пойду в отель. Шансов мало, но может, повезёт и он там останавливался.
– Вряд ли. Отсюда до его дома езды час с небольшим.
– И всё же пойду. Не успокоюсь пока не проверю. Встретимся в комиссариате. Найдёшь что-то стоящее – звони.
* * *
Франсуа-Пьер пришёл в комиссариат в то время, когда Луи Вермандуа добавлял новые сведения в электронную базу уголовного дела об убийстве Жака Форси.
– А я оказался прав, мой юный коллега, – задорно сказал комиссар.
– Не такой уж я юный… О чём вы, патрон?
– Не скромничай… Жак Форси останавливался в отеле!
– Да, ну!
– Именно! Он забронировал номер заранее на сутки. Приехал утром. Несколько раз выходил, но большую часть дня провёл в номере, а к вечеру его освободил.
– И, что нам это даёт?
– Пока не знаю. Надо подумать и искать. Что у тебя?
– Обрадовать нечем. От меня удача отвернулась. Не нашёл никого, кто бы видел Жака Форси одного или с кем-либо.
– Жаль, но это следовало ожидать, хотя не знаешь, где и когда повезёт. Удача – дама чересчур капризна и переменчива… Мне завтра с утра к дивизионному комиссару, а ты как придёшь, обзванивай гостиницы шестнадцатого округа за исключением квартала Муетт, да ещё в предместьях, хотя бы выборочно.
– И, что спрашивать?
– Как, что? Был ли в числе посетителей, гостей, клиентов Жак Форси?!
* * *
Луи Вермандуа вошёл в прихожую и тут же услышал: «Ура! Дедушка!» Это Даниэль бежал к нему из гостиной. Комиссар только успел снять и повесить плащ как его ноги обхватил пятилетний внук. Дед поспешил поднять и поцеловать его и вместе с ним на руках отправиться к остальным домочадцам. Навстречу ему шла Мишель.
– Здравствуй, папа. Как дела?
– Нормально, дочка. По-прежнему: ищем, кого-то находим, кто-то убегает, скрывается. Как ты? Как Ален?
– Хорошо, папа. Ален к субботе должен вернуться из Лиона, из командировки.
– Людовúк, идём к столу! – крикнула жена из кухни. – Мы решили ждём ещё десять минут и начинаем ужинать. Так что ты вовремя.
– Старался, Николь, можно сказать важное дело отложил.
– Ах, Людовúк, что может быть важнее семьи?
Луи Вермандуа эту спорную тему развивать не стал, чтобы не портить вечер в кругу родных.
* * *
Инспектор Фрежюс не спешил возвращаться в свою холостяцкую квартиру и направился в кафе, что неподалёку от комиссариата, чтобы поужинать и отвлечься от этого нудного и бестолкового дела. Франсуа-Пьер недоумевал, почему комиссар не разрабатывает версию об ограблении, о которой говорит начальству и журналистам как об основной, правда притом добавляет «не исключены варианты сути происшествия». Попробуй тут разбери. По мнению инспектора «основная» версия более очевидна и виновного найти было бы если не легче, то несколько проще. Сделали бы облаву в притонах наркоманов, наверняка сами же кого-нибудь сдали бы. Но «как говаривает патрон, – Франсуа-Пьер в который раз напоминал себе, – «то, что на первый взгляд очевидно не всегда в последующем достоверно». Вот обзвоню завтра десяток отелей… нет, комиссар скажет мало, – размышлял Франсуа-Пьер, – хорошо – полтора-два десятка, и начну параллельное расследование по основной версии, о которой патрон только рассказывает, но никаких мер не предпринимает…», – тут мысль о работе прервалась. Около стойки бара стояли две молодые интересные женщины. Обе приглянулись, но какая больше Франсуа-Пьер ещё не определил и лихорадочно думал с какой из них познакомится: с блондинкой или брюнеткой?..