Волчья любовь

– Амелия! Амелия Петровна! – окликнула Лия, проходя все глубже в дом. Девушка остолбенела, увидев перед собой Амелию Петровну, лежащую на полу лицом вниз, в розовой ночной сорочке, возле кровати Амелии, на которой лежали несколько книг, плеер и ее любимый зайка, мягкая игрушка, когда-то подаренная на первый год жизни ее мамой.

– Амелия Петровна? Вам плохо? – Женщина лежала неподвижно, как мраморная плита. У Лии взмокли руки, она топталась возле входа в комнату и не могла набраться смелости подойти, убрала руки ото рта и снова прижала обратно, запах душил и не давал вздохнуть. От громкого и внезапного крика позади от входа в квартиру Лия вздрогнула.

– Амелия, вы где пропадали? О! Боже! – Высокий мужчина средних лет вошел в дом и увидел Амелию Петровну, лежащую на полу вниз лицом, и Лию, которая была как каменная от ужаса.

– Что случилось? – Он подлетел к женщине, подхватил ее, перевернул лицом вверх и громко крикнул.

– Нет! Нет!

– Что такое? – со слезами на глазах спросила Лия.

– Она умерла, и уже довольно давно, в пределах около двух суток, а я-то, старый дурак, подумал, что они куда-то уехали. – Подлетел к телефону и трясущимися пальцами набрал номер телефона милиции.

Лия ничего не понимала и только наблюдала за мужчиной, за его быстрыми и умелыми движениями.

– А где Амелия? – спросила Лия, немного придя в себя.

– Амелия?! – в удивлении остановился мужчина и посмотрел на девушку.

– Не знаю! – В глазах его застыл страх и передался ей.

– Я пришла к своей подруге, чтобы поговорить с ней, а ее и дома нет уже два дня!

– Два дня? – переспросил мужчина.

– Ну да, у нас был выпускной вечер, под конец вечеринки мы с Амелией немного поругались, и она пошла одна домой, по ночному городу. – Голос задрожал и приостановился, а потом добавил: – Значит, она не дошла до дома, ведь кровать не тронута. Указывая взглядом на заправленную кровать, с зайкой она не расстается никогда, и по-видимому, бабушка переволновалась… И слезы выступили на глаза. Мужчина стоял возле бездыханной женщины и внимательно слушал девушку, как резко спохватился.

– Ну и запах! – И мужчина стал бегать по комнатам, открывать окна и раздвигать шторы, впитавшие в себя невыносимый едкий запах.

Лия закрыла руками лицо, развернувшись, пошла к выходу, где столкнулась с людьми в форме, они входили и распространялись по углам квартиры, с листами бумаг и ручками, каждую деталь описывали и громкими голосами подтверждали записанное, утверждаясь в правильности написанного, врачи с мрачными лицами с носилками протискивались в узкую входную дверь. Позади себя она услышала разговор, приостановилась и прислушалась, но не обернулась и не взглянула на владельцев голосов.

– Я, капитан полиции Михайлко, обнаружил труп, которому принадлежит квартира под номером восемь. – Что-то еще, еще непонятный разговор, но в конце четко разобрала:

– Я обязательно разберусь, в чем дело!

Лия собралась с силами и выскочила из душной квартиры, где запах не давал отрезветь мыслям и восстановить картинку произошедшего.

Глава 5

Знакомство

…Холодное зимнее утро. Стая волков двигалась вдоль берега замершего озера, стремясь набрести на добычу. Огромный серый вожак вел стаю через непроходимый лес по белым колючим бурханам. Маленькие, уже окрепшие волчата бежали по следам вожака, стараясь не отставать от стаи. Волчата ловко перепрыгивали через препятствие, но последний, самый малый, не смог перепрыгнуть через огромный ствол упавшего дерева, и волчонок, смекнув, что под ним есть отверстие между снегом и деревом, решил подлезть под него. Пробираясь под деревом, у него застряла вторая часть тела, он изо всех сил вытягивал себя, смотря вслед уходящей стае, которая удалялась все дальше и дальше, не оглядываясь на него. Приступ потери остаться одному без прикрытия, инстинкт животного, маленького и хрупкого волка требовал догнать стаю и воссоединиться. Его лапы работали, когти перебирали белые песчинки снега, но снежные комочки снега обваливались и преграждали путь, и тут он рванул с писком собачьего страха и оказался свободен, его дерево отпустило, но оторвало от стаи. Волчонок пустился вслед за стаей, но резко следы обрываются, их не чует его нюх, он стал метаться, внюхивался в снег, перебирал лапами, пытаясь откопать след своей волчицы и братьев. Он наматывал круги на опушке, откуда он обратил свой взор вдаль и увидел мать, она испарялась своей серой окраской среди прозрачных стволов дремучего леса. Их разделяло озеро запорошенным снегом. Он лапами ступил на упругий и скользкий лед, покрытый слоем на озере, его лапы разъезжались в разные стороны, с огромным усилием он скользящим движением собирал лапы и продвигался по льду и снова расстилался пузом на лед. Впереди себя его глаза увидели пригорок из слипшегося снега; из-за любопытства малого возраста и недостаточно сформированного ума он ползучими движениями добрался до пригорка, вскарабкавшись, он обрушивающими кусками снега скатился и плюхнулся в холодную воду с вонзающими иглами в его молодое и чувствительное тельце. Лунка для ловли рыбы была круглая, и края ее скользкими, его тоненькие коготки цеплялись за край лунки, но он соскальзывал и плюхался в ледяную воду озера. Волчьи глаза и разум не сдавались, и он продолжал барахтаться в лунке…

Солнечный луч пригрелся на щеке у Амелии, солнце стояло высоко. Осознав, что она еще в лесу, резко распахнула глаза, чистое, ясное небо над головой. Вспомнив вчерашнюю встречу с волком, она приподнялась на локти и огляделась. То место, где она была, было открыто, и вокруг нее высились огромные листья лопуха, в которых собралась утренняя роса.

– О! Боже! – вырвалось у нее из груди. Тянувшись трясущейся рукой к одному из листьев, ее взгляд поймал взгляд волка, который в упор смотрел на ее действия, чуть морща нос, показывая блестящие клыки. При дневном свете его размеры еще больше, голубоватый окрас его шерсти играл с бликами солнца, уши чуть с белой опушкой торчали вверх над его головой, огромные желтые глаза смотрели на нее. Сморщенный нос, тихое рычание продолжалось, пока она не заговорила.

– Ну здравствуй, чудище! – еле выговорила она.

Волк вскочил на четыре лапы, чуть опустив морду к земле, и злостным взглядом проследовал за ее действием. Амелия склонила голову к листу и впустила в глотку прохладную росу. На миг задумавшись. Как такое возможно? Бросив взгляд на второй лист с росой. Было реально не по себе, когда жажда берет вверх и так хочется пить, а за тобой наблюдает опасный хищник, и кажется, что он вот-вот сорвется и растерзает. Но он лишь только наблюдает. Опустошив второй лист, Амелия бросила взгляд на свои ноги. Ее тело лежало на огромной ветке ели, иголки ветви впивались в раны, ткань, которая скрывала открытую рану, растрепалась и ослабла, выпустив пруты, которые как-то сдерживали переломанную ногу, пропитанную кровью.

– Почему ты меня не растерзал? Почему не убил? Не съел? – обозлилась на него девушка. Закрыв лицо руками и зарыдав от обиды, что смерть ее не освобождает от мучительной боли. Тишина. Немного успокоившись, убрав руки с лица, ее глаза не обнаружили вокруг себя волка. Куда же он подевался? Может, мне уже кажется?

Сомнения взяли верх. От потери крови у меня помутнение? Ну какой волк будет сидеть и смотреть на свою жертву, это все фантазии, у меня галлюцинации! Нужно поесть! О, лопух!

Объевшись корешков, напившись росы, Амелия обработала свои раны, перевязав их листьями лопуха, его здесь много. На миг стало как-то легко. Откинувшись назад, девушка, попыталась насладиться солнечным днем, вспоминая долгие походы с бабулей в лес.

Огромное поле всевозможных трав, цветов, по которому рассекает рыжеволосая девочка лет пяти. Ее босые ноги так ловко обходили мелкие камешки, колючки неведанных ей растений. Веселый и задорный смех отдалялся от идущей за ней Амелии Петровны, которая тревожным голосом выкрикивала имя своей правнучки. Девочке было так хорошо, она по-настоящему радовалась этим цветам, грозному лесу, который стеной встречал у кромки поля, солнцу, бабочкам, которые взлетали от того, как девочка касалась ногой или рукой цветов. Амелия не чувствовала опасности, хотя бабуля часто ей твердила про нее. Ей казалось, что мир прекрасен и не опасен, а бабушка только все придумывает. Но все же у самой кромки леса Амелия остановилась, ее смех преобразился в оглушительный визг.