Страница 11 из 11
Запоздало осознав, что шуметь, пугая спящего ребенка, действительно не стоит, я тихо подкралась к кровати, которую нашла без труда (просто врезавшись в нее) и опознала по характерным очертаниям. Отыскала край одеяла, сунула под него руку, двинула ее вверх, искательно шевеля пальцами а-ля шустрый краб.
– Есть! – обрадовался внутренний голос, едва я нащупала что-то округлое. – А, нет, это не будильница, это живое, похоже, пятка…
– Дети, в школу собирайтесь! – Приглушенное одеялом пение доказало, что будильница живее всех живых.
Я выпустила пятку и послала своего пятипалого краба выше.
– Голень, – комментировал поиск мой внутренний голос. – Колено… Хм, разве у сына такие волосатые ноги?
Стоп!
Я проворно вернулась к пятке.
– А сын ли это? – тем временем озвучил мое сомнение внутренний голос. – В смысле, а твой ли это сын?
Бли-и-и-ин! До меня наконец дошло: я же не дома! Мы заночевали у Ирки, мой сын спит в мансарде, а я вломилась в соседнюю комнату, где дрыхнет… Кто?
– Полковник, ты чего это? – с превеликим подозрением вопросил этот кто-то, уводя из моей разжавшейся руки неопознанную пятку.
С другой стороны, как я могла ее опознать? Пятка – не погон, на ней звездочек нет!
– Это Касатиков! Ирка их с Лазарчуком во второй гостевой спальне уложила, – проинформировал меня внутренний голос и забился в беззвучной истерике.
Я вспомнила эту спальню, снабженную одной широченной кроватью, и тоже захихикала, начиная отступление к двери. Суровые менты в одной постели, ну-ну, не будем им мешать…
И тут это подлое пластмассовое создание – китайский лидер восстания машин – опять запело:
– Дети, в школу собирайтесь!
– Кто здесь?!
Похоже, лейтенант Касатиков не знал про певучий и ползучий будильник, иначе с чего бы он так орал и дергался?
Взметнулось, подняв ветер, просторное одеяло.
– Вихри враждебные веют над нами! – радостно запел мой внутренний голос. – Темные силы…
Щелк! Темные силы мгновенно уступили место светлым – кто-то включил лампу. Я на мгновенье ослепла, но это не помешало мне встретить вовремя вскинутой доской летящую черепашку, ориентируясь исключительно на приближающийся свист.
Крак!
– Пе-ту-шо-о-о-ок…
– Ты словами-то не разбрасывайся, Касатиков!
О, и Лазарчук проснулся! И явно принял «петушка» на свой счет!
– Твою мать! Кто это?! Стой, стрелять буду!
Я не сразу сообразила, что за боевой доской бравые парни не видят моего лица и с их стороны ситуация в целом видится не столько комической, сколько пугающей. Еще бы, представьте: два полицейских товарища, просто коллеги, мирно спят в одной постели, не подумайте ничего плохого, ни-ни, и вдруг в опочивальню к ним вламывается некто с дубиной…
– Это не дубина, а лаковая картина на дереве «Пасха в Палехе», – оповестил меня внутренний голос.
Ага, машинально додумала я, глядя на бумажную наклейку на обороте доски, вламывается к ним, значит, некто, снаряженный, как для крестного хода в дурдоме – в пижаме, мягких тапках и с высоко воздетой расписной доской. Как будто благословляет на непристойности какие-то! А перед этим еще под одеяло коварно заползает и волосатые ноги пытливо щупает! И как прикажете реагировать?
– Не стреляйте! – торопливо попросила я.
Тут у меня мелькнула мысль явить парням свое лицо, отбросив в сторону доску, но я отбросила не доску, а эту самую мысль, потому что из внушительной работы палехских мастеров мог получится неплохой щит в том весьма вероятном случае, если пальба все же начнется.
– Эй, ты! Руки вверх! – скомандовали мне.
– Они и так вверх! – огрызнулась я. – И между прочим, уже затекли, потому что доска довольно тяжелая! Можно я сделаю руки вниз?
– Только без резких движений! – В поле моего зрения под нижним краем доски появились осторожно приближающиеся босые ноги.
Я по возможности медленно и плавно опустила руки, но в последний момент они сами разжались, уронив доску на ноги. Не на мои – на те, босые.
– Мать, перемать, разтак ее, мать!
Лейтенант Касатиков подстреленным зайчиком запрыгал по комнате на одной ноге, образовав на диво гармоничную пару с полковником Лазарчуком, который тоже, оказывается, скакал на одной ножке, пытаясь натянуть на себя портупею – почему-то снизу, как трусы.
– А вы слаженно прыгаете! – Я не сдержала восхищения. – Почти как в синхронном плавании! Долго тренировались?
– Елена! – Лазарчук сумел произнести имя без единой буквы «Р» с натуральным тигриным рычанием. – Какого хрена?!
– Ничего так рифма, – сдержанно похвалила его Ирка, возникшая в дверях, аки фурия – вся в белой кисее и со скалкой.
Кисея красиво колыхалась, скалка размеренно постукивала по ладони.
– Я смотрю, ты еще не потерян для великой русской поэзии, Сереженька, – отметила фурия. – А что это вы все тут делаете, а? В пять минут шестого?!
– Черт, мы опаздываем! Где мои носки? – Полковник отказался от намерения украсить трусы портупеей и принялся сноровисто формировать себе более классический наряд. – Касатиков, подбери челюсть и натяни штаны, я тебя предупреждал, что тут возможно всякое, ты знал, куда шел!
– Это он сейчас о моем гостеприимстве? – хмуро уточнила Ирка у меня и крепче сжала скалку. – А я-то его кормила, поила, спать укладывала. Будильник завела, как просил, на пять утра!
– Так это ты, Брут! – Я повернулась к подружке. – Ты купила себе такой же будильник, как у меня?
– Я наконец научилась делать покупки в том китайском интернет-магазине, – смущенно похвалилась она.
– А кастрюльку купила? – заинтересовалась я. – Ту, керамическую, с лягушечкой на крышке?
– Да! И кастрюльку, и сковородку к ней в комплект, и еще такую, знаешь, бутылку с ручкой вроде кувшина, только без носика…
– Носики-курносики, – почти беззлобно проворчал Лазарчук, бочком пробираясь к выходу мимо нас с подружкой. – Касатиков, за мной!
– Не уходите, я накормлю вас завтраком! – опомнилась гостеприимная хозяйка.
– Спасибо огромное, сыты по горло, – вежливо отказался от продолжения банкета лейтенант Касатиков и выскользнул за дверь, как был, топлесс – в одних штанах.
Остальное свое тряпье он страстно прижимал к груди.
– Отличная фигура, – запоздало оценила лейтенантскую натуру Ирка. – Ноги стройные, плечи широкие…
– Пятки гладкие, – поддакнула я.
Широкие плечи лейтенанта Касатикова затряслись.
– Рыдает или ржет? – задумался мой внутренний голос.
– Не пугай мальчика, – сказала я подружке. – А то он больше не придет.
– Жрать захочет – придет, – уверенно ответила Ирка. – Где он еще поест домашних пельменей – да с дикой кабанятиной, да в такой хорошей компании?
Да, в самом деле?
Наши полицейские друзья-товарищи отчалили тихо и быстро – даже не условились с нами о новой встрече.
– Неблагодарные! – Проводив отъезжающую машину Лазарчука угрюмым взглядом из окна, Ирка с треском задернула занавески и побарабанила пальцами по подоконнику. – Ну чем займемся? Попробуем еще поспать?
– Я не смогу, – с сожалением сказала я. – Мне мой Морфей измены не прощает, уж если вылезла из постели – все, обратной дороги нет, прощай, сладкий сон!
– Сложно у вас. – Ирка хмыкнула и зевнула. – А я бы повалялась еще, но как-то опасаюсь оставлять тебя без присмотра…
– С чего бы это? – удивилась я.
– С того, что ты нынче едва не грохнула мою прелесть!
– Это Лазарчука, что ли? Или Касатикова? – не поняла я.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.