Экономика

Все это бред. Типичная травля в деревенском стиле. К сожалению, никакая она не проститутка. Мы решаем сходить на свидание. В «Линкор». Через некоторое время я снова в этом кафе, второй раз за день. Белая ночь опустилась как облако, спать все равно не хочется. Надеюсь, мое появление здесь с красивой дамой привлечет внимание официантки Карины, на которую я смотрю, пока жду эту телку. Лицо Карины, как обычно, не выражает никаких эмоций. Она похожа на мечтательного андроида. Вскоре появляется эта телка, которой я дарю какие-то цветы, купленные в двух шагах отсюда. Внешне она довольно симпатичная, но постарше меня. У нее хорошая фигура и она провинциально одета. Она заказывает суши. Я тоже и две бутылки белого сухого вина. Карина не выглядит заинтересованной, принося все это. Из разговора мне становится известно, что даме 33 года и у нее двое детей. Старший сын 9 лет от какого-то болгарина, а младшая дочка от бизнесмена из Москвы, покончившего с собой, когда бизнес не пошел. Разговор переходит на местных сплетниц.

– Да, да, да, куда не приедешь – все друг друга перетрахали, – смеется она. – А на деле 1-2 случая за месяц, а болтовни на годы. Она накалывает суши на вилку, на что я смотрю толерантно, но все же делаю едва заметный знак уголком рта.

– Ну как тебе сказать, – я застенчиво вожу палочками по скатерти, – я думаю, что тот, кто успешен у дам, он и на необитаемом острове один не останется, не то что здесь.

– Угу, – она слушает.

– Но не всем так повезло, – продолжаю я, – Поэтому.

– Поэтому? – переспрашивает милфа.

– Поэтому необходимо применять другую тактику. С самого начала у меня была какая-то тактика и я ее придерживался, – говорю я. – Впрочем, я тоже многих отшиваю. Не в моем вкусе. Сейчас стараюсь это делать мягко. Зачем ломать людям самооценку? – я очень великодушный.

– Очень благородно, да ты же святой человек, – говорит она, сдирая суши с вилки зубами, как шашлык.

– Да. И если твой правый глаз искушает тебя, вырви его и брось прочь от себя.

– А это откуда? – спрашивает она.

Мой расчет на две бутылки вина оказался верным. Она приглашает меня к себе прямо немедленно, прямо сейчас, но с условием, что я найду еще что-нибудь выпить. Это не так просто, потому что все магазины с бухлом уже закрыты. Она живет в доме сразу за «Линкором», точно в таком же, как у меня, только на 6-м этаже. К счастью, у меня еще есть полбутылки посредственного виски, с которым я и приду в гости. Она наполовину местная, отец ее был русским и она избежала главной проблемы коренных малочисленных народов севера – кровосмешения, неизбежного в таких оторванных от остального мира местах. Похоже, что избежала и неустойчивости к алкоголю – после одной бутылки вина она вполне трезва. Я расплачиваюсь по счету.

Когда я и мои полбутылки виски приходим к ней в гости, нас ожидает сюрприз – оказывается, дочь на каникулах в детском лагере, а сын только что вернулся. Сейчас, девятилетний, здоровый и загорелый дочерна, он играет в своей комнате в Battlefield 4 по сети. Дверь в комнату открыта. Оставив полбутылки на кухне в ожидании милфы, решившей переодеться в спальне в соблазнительный домашний халат, я деликатно заглядываю к сыну. Он увлечен игрой.

– Привет, – говорю я.

Он приспускает наушники: – Здоров.

– Ммм, батла.. Не люблю Battlefield, – комментирую я. – Уеба… идиотская скорость боя, все носятся нереально быстро, все какое-то пластмассовое. Командной игры ноль. По сути тупо дезматч. Короче, дебильный геймплей запорол все положительные впечатления от графона, – резюмирую я.

– Так ты нуб и дно наверно, вот тебе и не нравится, – сын пожимает плечами. – Отличная игра.

– Да ладно тебе, я нормально рвал всех, – я чувствую себя старпером.

– Ну, надумаешь увидеть как отец делает, так заходи, – сын надевает наушники и возвращается к игре. К моему облегчению, это трёхкомнатная квартира и его детская далеко от спальни милфы.

Я возвращаюсь к милфе и взрослым разговорам на кухне. Мы понемногу распиваем полбутылки и она начинает мне затирать про «одинаковых мужчин». Потом рассказывает о нравах местных:

– Стоит новой девушке приехать в поселок, местные в первый же день передерутся. У нас же тут большая шведская семья.

Я киваю, запустив одну руку ей между ног в глубину халата, а второй держа за талию. Вообще она сидит у меня на коленях.

Дело идет к концу, когда она заявляет:

– Нет. Не сейчас. У меня есть принципы. Так быстро нельзя. Нельзя на первом свидании, – утверждает она смазливым девчоночьим голосом.

Я пытаюсь ее переубедить и остановить, но она неожиданно резко уходит к себе и запирает дверь на ключ. Я стучу пару раз. Ответа нет. Ничего не остается, как идти играть в Battlefield 4.

Я подтаскиваю стул из кухни, ее сын включает колонки вместо наушников.

– Щас я тебе покажу дух старой школы CS, нубас, – говорю я.

– Лол.

Меня постоянно убивают.

– Да сука! Блять, ну какого хуя, я же говорю, эта твоя сраная батла полное говно! – покраснев от злости и возбуждения ору я. – Ну блять винтовка баррет как AWP должна с одной пули валить в тело и не только хедшотом!

Я сажусь в кустах в маскировочном костюме снайпера и пытаюсь валить всех с ножа. Ее сын заливисто смеется.

Очередной бизнес-ланч.

– Ну что, когда свадьба с той разведенкой с двумя прицепами?

– Ну, я дошел до какой-то там базы, как в американском кино, – я понижаю голос, потому что рядом проходит знакомая, – по-моему, она силиконовая, кстати. Не думал это встретить здесь. Но потом она перестала отвечать.

День рождения ветерана

Вялая предвыборная кампания идет своим чередом. В мутный июльский день городские и областные чиновники средней руки идут поздравлять ветерана. Внезапно к ним присоединяется мэр и пара моих кандидатов. Вот это поворот! Мне приходится идти с ними. В регионе остается ровно 5 (пять) ветеранов войны, поэтому свою обязательную дозу почтения получает каждый из них. Собирается большая делегация, которая кажется еще больше в небольшой двухкомнатной квартире ветерана, где тот живет с внучкой и ее большой семьей. Ветеран почти глух и говорит очень неразборчиво. Поэтому проще общаться с его родственниками. После войны он всю жизнь строил какие-то сараи или коровники в деревнях региона, которые сейчас практически нигде не используются и развалились, потому что развивать производство молока в тундре, где почти не растет трава и расстояния между деревнями с парой сотен жителей составляют больше 300 километров, невыгодно. Это могли делать только при советской власти, когда это молоко возили на вертолетах. Сейчас себестоимость такого литра будет дороже, чем литр He

Глубоко запавшие глаза, череп в пигментных пятнах. Вот такой ветеран. Войну он провел на Дальнем Востоке в ожидании возможного нападения японцев. Служил там с 1939-го года. Японцы, к счастью, напали на Перл-Харбор, поэтому ветеран вступил в войну только в 1945-м и погромил Квантунскую армию в Маньчжурии. Потом его почему-то долго не демобилизовали, поэтому он вернулся сюда только в 1948-м и обнаружил, что жена от него давно ушла. Поэтому многочисленные дети появились уже от другой. Это все рассказывают родственники. Чиновники дарят цветы и шоколад, желают здоровья. Мэр заверяет, что ветеран будет жить еще долго. Родственники гордятся своим ветераном и его многочисленными денежными бонусами, которые он получает как от федерального, так и от местного правительства. Я возвращаюсь в офис пешком, потому что ветеран живет совсем близко.

Две Наташи

Случается небольшое ЧП – сломались какие-то проявочные пластины в офсетной машине. В связи с острой необходимостью срочно выполнить госзадание по печати толстенных «Красных книг» с тундровой флорой и фауной, а также большого тиража «памяток охотника», машину нужно починить в кратчайшие сроки, но деталь, изготавливающую проявочные пластины, можно купить только в Германии. Меня не отправляют в Германию. Я должен забирать проявочные пластины в типографии города за 1200 километров отсюда три раза в неделю. Сразу заказать много пластин нельзя – справочники еще верстают и получать пластины можно только по мере их изготовления, тут же запуская в работу на машине. Вечером я сажусь в самолет в 21:20, прилетаю в другой город в 23:00, на следующий день в 11 часов утра еду в типографию, беру пластину, сажусь на самолет в 13:30, лечу обратно, в тот же вечер снова сажусь на самолет, лечу в другой город, ночую там, на следующее утро еду за пластиной, сажусь на самолет в 13:30, лечу обратно и т.д. Здесь живет много знакомых. В один из прилетов мы посещаем стрип-клуб, поэтому к самолету на следующий день я приезжаю с сильным похмельем. В другой вечер я иду в бар «Дно». Алиев обещает мне встречу с двумя блондинками 22 лет. По его словам, они очень доступные. Когда я прихожу, там только Алиев и нет этих блондинок. Я немного разочарован, но все же решаю остаться и изучаю меню, после чего оказывается, что он меня разыграл – они были в дамской комнате.