Воздушный стрелок. Запечатанный

Тряхнув головой, он огляделся по сторонам и, не заметив в округе любопытных глаз, кошкой взлетел по фахверковым балкам стены, поближе к заинтересовавшему его окну. Заглядывать внутрь Вячеслав не стал, и так знал, кого он там увидит, а спалиться перед говорящими ему совсем не хотелось.

– Значит, удрал от тебя мелкий, – довольным тоном протянул Адам. – Не дорос, выходит, до твоих прелестей, а?

– Да не сказала бы. – В интонациях Ирмы мелькнули злые нотки, вот только эмпатия говорила, что направлено раздражение девки не на сбежавшего в ночи мальчишку, а на нынешнего собеседника. – Судя по реакциям, наш Вячик, конечно, еще девственник, но «аппаратура» у него уже работает. И знаешь, скажу тебе так, потенциал у мальчика, пожалуй, будет побольше, чем у тебя.

– Вот как?.. – Голос Поггера стал глуше.

– В перспективе, милый мой, конечно, в перспективе. Ближайшие год-полтора он тебе не конкурент. Выносливости не хватит, – с усмешкой произнесла кастелянша. – А вот потом… Даже жаль, что меня к тому моменту тут уже не будет.

– Ирма! – рыкнул Адам.

– Не злись, красавчик, – промурлыкала она. – Ты к тому времени тоже уже будешь далеко отсюда, так чего яриться? Неужто будешь ревновать здешних курочек к своему… сменщику?

– Сменщику, говоришь? – после недолгой паузы произнес Поггер.

– Именно, – неожиданно жестко ответила Ирма. – Паучиха дала указание в этом году взять мальчишку в оборот, а к следующему пропустить через него весь нынешний «курятник».

– На хрена?! Он же, реально, мелкий еще! – ошеломленно воскликнул Адам.

– Ты еще громче заори, идиот!.. – шикнула на него кастелянша и, чуть помолчав, договорила: – Рита положила глаз на Аньку. Не кривись; да, сейчас она мелкая девчонка, но уже через годик расцветет так, что за ее контракт кронами по весу платить будут.

– И при чем здесь Вячеслав?

– Ты дубина. Не видел, как он ее бережет? – вздохнув, произнесла Ирма. – Его нужно отвлечь. Работой, неприятностями с уличными, а лучше всего… что в таком возрасте сносит крышу круче секса? Только очень много секса. Вот пока братец будет мять наших девок, сестричку возьмут в оборот, поездят по ушам, кое-что покажут и дадут попробовать, а там потихоньку, без спешки превратят в первосортную б… Вячик, когда узнает, конечно, подергается, да поздно будет. Она сама не захочет иной судьбы, еще и братишку своего идеального пошлет подальше, что тоже неплохо.

– И на кой такие сложности? – упрямо пробормотал Поггер. – Не проще вкатить девке дозу «радужных слез», шлепнуть «крылышки» да кинуть в круг? И никуда она потом не денется.

– Я бы так и сделала, – неожиданно согласилась Ирма. – Но Рита хочет заработать на этой парочке. А если поступить, как ты говоришь, то доход будет слишком мал. Малолетняя обдолбанная нимфоманка больших денег не принесет, будь она хоть трижды раскрасавицей, сам знаешь, такие долго не живут. Два-три года, и уже старуха. Рите такая расточительность не по нраву: за юную, но опытную красотку, раздвигающую ноги из любви к процессу, она получит куда бо́льшие деньги. Вячик же идет в мастерскую Баума, за его рабочий контракт старик предлагает серьезные деньги… А что мальчишка выкинет, если его сестру насильно посадят на наркоту и сдадут в дешевый бордель, одному богу известно.

– Да ладно, он тихий. Поноет-поноет, на том дело и кончится, – отмахнулся Адам.

– В тихом омуте черти водятся. Зачем плодить врагов там, где без них можно обойтись, да еще и прибыль поиметь? Так считает Рита, – ответила кастелянша.

– Но не ты… – с хрипотцой проговорил Поггер, и до Вячеслава донесся звук расстегивающейся молнии, а следом шорох снимаемой одежды.

– Не я, – согласилась Ирма, протяжно вздохнув. – Ох, будь моя воля, я бы эту Анечку без всякой наркоты… сначала сама, потом с девочками, а после можно было бы ее и каким-нибудь наемникам на круг отдать. Ах… а вот потом… да, и не «радужные слезы» ей вколола бы, а «жемчужный рассвет», чтоб сама на любой столб кидалась! И братца бы ее смотреть заставила… или даже участвовать… ох!

– Не любишь ты девочку… – пыхтел Адам.

– Ненавижу!.. – со стоном откликнулась кастелянша. – Живет в борделе, среди б…, а сама вся такая чистенькая-добренькая, дерьма не нюхавшая. Мм… Да не будь здесь Вячика, она б уже давно мне постель грела и о «крылышках» мечтала как об избавлении. Ох! Еще… А-а…

Речь любовников, и прежде то и дело прерывавшаяся шумом совершенно очевидного происхождения, потеряла всякий смысл, остались только охи-вздохи да звуки мокрых шлепков.

Осторожно, стараясь не сорваться, Вячеслав спустился обратно на крышу пристройки и, судорожно выдохнув, глянул на собственные дрожащие руки. Не от усталости… его просто колотило от накатившей ярости и ненависти. Услышанный разговор распалил в подростке такой пожар, потушить который казалось невозможным. К счастью, тренировки, которыми когда-то заставляла заниматься мать, не прошли для него даром, так что спустя минуту даже Аня, окажись она рядом, ощутила бы лишь ровный спокойный эмофон без следа гнева. Сжигающее пламя ярости, скованное тренированным разумом, переплавилось в холодную ненависть, лежащую теперь где-то глубоко на дне души. Мысли потекли ровно и спокойно, а мозг начал отсчитывать возможные варианты действий. И первое, что решил сделать Вячеслав, это немедленно помириться с Анной. На фоне той грязи, что он только что услышал, вчерашняя ссора с сестрой выглядела сущей ерундой. Хуже того, она играет на руку планам Паучихи, а это недопустимо. Вячеслав стер с лица дикий оскал, как единственное напоминание о только что обузданном приступе ярости и, медленно, глубоко вздохнув, сделал зарубку в памяти. Он человек незлопамятный, отомстит и забудет. Тот наемник, что в пьяном угаре убил его мать, может это подтвердить… с того света.

Когда Вячеслав решил, что успокоился достаточно, чтобы даже сестренка не обнаружила его бурлящих эмоций, он в очередной раз допустил ошибку в оценке ее умений. Все же Анна действительно в полной мере унаследовала талант их матери, так что не было ничего удивительного в том, что, увидев брата, девочка тут же поняла: с ним что-то не в порядке. Хорошо еще, что более детально разобраться в эмоциях Вячка она не смогла… или не захотела лезть слишком глубоко? Обжегшись на молоке, дует на воду, ага.

Примирение вышло тихим и совершенно незрелищным. Брат с сестрой о чем-то тихо пошушукались в уголке столовой и разошлись по своим делам. И только соседки Анны по комнате заметили, как просияла девочка после разговора с Вячеславом. Кажется, озарившая ее лицо искренняя улыбка вмиг смыла следы слез и усталости после бессонной ночи. А вот ее брат, наоборот, посмурнел. Стоило ему отойти от Анны на несколько шагов, как тепло, мягко сиявшее в его серых глазах, испарилось без следа, а черты лица, кажется, даже чуточку заострились, превратившись в каменную маску. Впрочем, кому какое дело до настроения четырнадцатилетнего подростка, собирающегося на работу этим хмурым и зябким утром? Сейчас половина обитателей Заднего двора не пышет радостью. А чему радоваться-то? Время – семь часов утра, на улице холодно так, словно весна вдруг вспомнила, что забыла выключить утюг и смоталась домой, оставив вместо себя соседку Зиму, да к тому же понедельник… рабочий день.

Несмотря на бессонную ночь, Вячеслав чувствовал себя весьма бодро. Эфир, гулявший по телу, смыл сонную усталость лучше ледяного душа и литра черного крепкого кофе. Голова была ясной и светлой, а вот мысли, бродившие в ней, напротив, отдавали чернотой.

Раз за разом прокручивая услышанный на рассвете разговор кастелянши и Поггера, подросток был вынужден признать, что легкой жизни в ближайшее время ни ему, ни Анне не видать как своих ушей. И вчерашний неожиданный, ничем не спровоцированный наезд «уличных», как и последовавшая за ним попытка Ирмы затащить его в постель, наглядно это подтверждают. Туда же можно отнести и искреннюю радость Паучихи по поводу сверхурочной работы Вячеслава. Ну не стала бы она так радоваться прибытку в десяток крон, не та это сумма, что заставит бандершу потирать руки от удовольствия. А было это больше полугода назад, между прочим. Значит, Рита уже тогда начала готовить почву для своего плана? Если так, то из всего происходящего можно сделать только один вывод: начавшаяся вокруг Стрелковых возня прямо свидетельствует о том, что Паучиха всерьез нацелилась на Анну, а значит, выкупить ее «в довесок» к брату, как говорил герр Баум, может и не получиться. Даже, скорее всего, не получится.