Страница 2 из 21
Китчевые формы в современной деревянной резьбе рассматривает в своей статье А.Г. Кулешов. Традиции народной резьбы, сохранившиеся во многих селах Владимирской области, оказались востребованы у местного населения. Современные мастера с удовольствием выполняют заказы на изготовление мебели для загородных домов платежеспособных клиентов. Наиболее популярной формой стали варианты царских тронов, в мотивах украшения которых повсеместно используются элементы эклектики.
В статье Е.П. Алексеева описывается формирование средствами массового искусства образа народного сказочника Павла Бажова. Образ стал складываться в советские годы, а в последнее время приобрел еще большую актуальность. Автор на ярких примерах показывает преобразование фольклорных архетипов бажовских сказов в формы современной сувенирной продукции.
Нина Крстич, директор Музея наивного и маргинального искусства из сербского города Ягодина, обобщив теории китча, выдвинутые ведущими европейскими философами ХХ века, раскрывает проблему взаимодействия массовой культуры и наивных и маргинальных художников своей страны. Озабоченность автора вызывает то обстоятельство, что с 1980–1990-х годов в некоторых селах наблюдается творческая стагнация, картины производятся поточным методом, искусство превращается в ремесло и служит лишь цели зарабатывания денег. В профессиональной музейной работе с произведениями мастеров, имеющих яркий индивидуальный стиль, в организации их выставок и презентаций, публикации серьезных исследований она видит панацею от китча, захлестнувшего информационное пространство постъюгославских стран. Н. Крстич с грустью признает, что очень часто художники подвергаются искушению повтора своих работ, постепенно теряя индивидуальность, растрачивая талант на создание серийных вещей низкого качества.
Л.В. Вакар, длительное время изучающая народную культуру Беларуси (Витебской области), раскрывает особенности образной системы популярных некогда расписных ковров. Украшавшие сельские и городские жилища, они создавались мастерами для заработка, но сохраняли архетипические основы традиционной народной росписи. При копировании классических образцов в результате фольклорной редукции изображенный персонаж часто теряет индивидуальные характеристики и персонифицирует природные силы либо социальные стереотипы. Исследовательнице удалось через отдельные фразы живой разговорной речи авторов расписных ковров выявить и донести до читателя особенности их отношения к собственному творчеству, своеобразие эстетического восприятия сельского жителя. Из презираемой некогда области китча самобытные изделия переместились в ранг своеобразного национального достояния, и сейчас продолжается активное изучение и собирание расписных ковров Беларуси.
Творчество российского наивного художника Василия Григорьева развивалось из клееночного промысла. По мнению искусствоведа О.В. Дьяконицыной, он выступал как талантливый импровизатор народной культуры, способный к саморазвитию и востребованный в XXI веке (в 2014 году в Перми и Москве прошли персональные выставки В.В. Григорьева, посвященные его 100-летию). Пример творчества этого художника дает возможность проследить развитие и статусное изменение на протяжении столетия конкретной художественной формы – народной живописной картинки.
Обращаясь к современным формам художественной культуры, Т.Н. Суханова проводит любопытный анализ развития народных мексиканских вотивных картинок ретаблос в среде российских интернет-блогеров. Характерные для китча сентиментальность, надрыв и патетика, крикливость цвета, избыток декора, нарочитый эклектизм не чужды простодушному искусству народных ретаблос и уверенно пародируются современными анонимными авторами. К китчу как к провокации, насмешке, пародии осознанно обращаются и авторы, и зрители. Имитация и тиражирование устоявшегося формата дают основание к изобличению авторов/ публикаторов как циничных жуликов и халтурщиков, если не учитывать, что они сами радостно декларируют свою готовность к «подмене», за которой скрывается игра и горячая симпатия к мексиканским картинкам. В адаптации-присвоении этого искусства видится готовность к вдумчивому постижению другой культуры, пример уважения чужого как своего.
Свой оригинальный взгляд на классификацию современного обывательского китча предлагает И.П. Вовк. Автор стремится к фиксации всех социально-эстетических стереотипов, распределяя их на группы по возрастам и половой принадлежности. В его интерпретации модели поведения различных групп людей представляются различными формами китча.
Завершают раздел статьи этномузыкологов Е.А. Дороховой и Н.И. Жулановой, посвященные проявлениям китчевой эстетики в российской музыкальной повседневной культуре ХХ века.
Исследуя феномен жестокого романса, Е.А. Дорохова обращает внимание на то, что китч всегда возникает на стыке двух разных культурных традиций и в кризисные моменты существования традиционной мировоззренческой системы, когда в ней ослабевают структурно-функциональные связи. Выход текстов за пределы порождающей их культурной традиции, вследствие ее распада или столкновения с иной мировоззренческой парадигмой, всегда приводит к потере функциональности и утрате первичной семантики. Форма, утратив связи с содержанием, начинает терять свою изначальную пропорциональность; ее отдельные компоненты разрастаются, гиперболизируются и могут доходить до абсурда. Конечным результатом этого процесса неминуемо становится китч.
Болевые точки музыкальной фольклористики, связанные с репрезентацией народного искусства на современной российской сцене, освещает Н.И. Жуланова. Автор сразу определяет фольклор, звучащий со сцены (оперной, концертной или эстрадной), лишь как художественную интерпретацию. По ее мнению, фольковый китч отличается агрессивностью, поскольку нацелен на завоевание рынка. Постулируя себя в качестве «подлинного фольклора», он стремится оттеснить и заменить истинное народное искусство. Сущность этой подмены связана с содержательной стороной художественного целого и поэтому трудно артикулируется, однако говорить о ней необходимо.
Второй раздел сборника составили тексты докладов, прозвучавших на круглом столе «Копирование в любительском и наивном искусстве», проведенном сектором фольклора и народного искусства в марте 2013 года. Повторение картин известных мастеров – это не только традиционный метод обучения начинающих художников, но и повод для самовыражения. Путь многих художников начинался с ученического копирования, а для некоторых это стало творческим методом. Реплики шедевров, выполненные любителями, вызывают не только улыбки и смех, но иногда наполняют новым, подчас неожиданным смыслом известные всем полотна.
Несмотря на то, что проблема взаимоотношения образца и копии лежит на поверхности, работ по этому вопросу не так много. В 1997 году НИИ теории и истории изобразительных искусств Российской Академии художеств совместно с ГМИИ им. А.С. Пушкина провел конференцию, материалы которой опубликованы в сборнике «Проблема копирования в европейском искусстве» под редакцией Г.И. Вздорнова (М., 1998). В нем, пожалуй, впервые в отечественном искусствознании на материале разных видов искусства: живописи, гравюры, скульптуры, сценографии и архитектуры – было проведено всестороннее исследование этой темы от античности вплоть до 1990-х годов ХХ века. Здесь же была выявлена типология копирования, которая включает в себя: копирование как творческий метод художника (иконы, авторские повторения); воссоздание произведения искусства в других материалах (античность); пересоздание оригинала в стилистических формах более позднего времени (искусство второй половины ХХ века – Пикассо, Магритт, Дали и др.); копирование как учебный процесс; изготовление фальшивых произведений; массовое тиражирование произведений искусства. Наивные и любительские «вольные» копии Р. Кузьменко, А. Куплина, А. Пичугина, В. Шибаева (Аварры) с классических произведений были рассмотрены в докладе известного исследователя примитива А.В. Лебедева.