Страница 2 из 10
– Девяткин! Для тебя особое приглашение? – рядом с Максимом выросло строгое лицо учительницы.
– Я сейчас! Только попрошу профессора подписать книгу. Автограф на память, – быстро нашёлся Максим.
Когда на лестнице стих шум, профессор быстро прихватил со стола какой-то предмет, подмигнул Девяткину и подтолкнул его к двери:
– Нам пора!
Девяткин растерянно взглянул в сторону гардероба:
– Профессор, мне бы куртку взять…
– Куртку? Друг мой, там, куда мы с тобой отправимся, среднесуточная температура плюс двадцать восемь градусов. Считай, что нас ждёт мезозойский Сочи, – пошутил Рябинин и приложил палец к губам: – Теперь тихо!
Они молча поднялись по ступенькам. На втором этаже в углу чернел массивный, в два обхвата, окаменевший пень. Профессор на цыпочках подкрался к музейному экспонату и жестом подозвал к себе Максима.
– Знаешь, что это такое? – шёпотом спросил он.
Девяткин прошептал в ответ:
– Ствол окаменевшего дерева…
Рябинин ласково погладил шершавую твердь:
– Все считают его лишь историческим артефактом, а на самом деле – это портал, позволяющий осуществить переход в прошлое…
Кстати, история появления сего экспоната в музее доподлинно неизвестна. Кто, когда и откуда доставил его в Москву – всё покрыто мраком. Чтобы инициировать переход в исчезнувшие миры, требуются ключи. Мне пришлось как следует поломать голову, прежде чем я решил эту задачу. Пока удалось подобрать лишь два ключа… Чтобы запустить переход, ключ необходимо вставить в углубление. Вот сюда, видишь? Стоит сделать одно движение ключом и…
– Что же произойдёт? – нетерпеливо перебил профессора Максим, потрясённый увиденным.
– …и через минуту мы окажемся в мезозое. Здорово, правда?
– А что за ключи? – робко поинтересовался Девяткин.
Профессор быстро расстегнул несколько пуговиц на рубашке. На шее у него висел крупный, изогнутый подобно серпу, коготь.
– Узнаёшь вещицу?
– Коготь велоцираптора! – выдохнул Максим.
– Он самый! Этот коготок служит ключом для перемещения в меловой период. А вот сия вещица позволяет совершить переход в более древние времена, датируемые юрским периодом. – Профессор с удовольствием извлёк из кармана цилиндрический предмет с заострённым концом: – Знаком с подобным артефактом?
– Чёртов палец! Раковина белемнита, вымершего головоногого моллюска! – не задумываясь ответил Максим.
– Я восхищён твоими познаниями в палеозоологии! – одобрительно кивнул головой Рябинин и добавил: – Не будем терять драгоценное время. Начинаю обратный отсчёт: десять! Девять! Восемь! Семь! Шесть! Пять!
Внезапно распахнулась дверь с табличкой «Экскурсионный отдел», и к ним устремилась знакомая Максиму женщина начальственного вида. Лицо её было встревоженно.
– Профессор, вы опять к динозаврам собрались? Когда-нибудь ваше путешествие добром не закончится. Боже мой! Вы ещё и ребёнка с собой прихватили!
– Будет вам, Любовь Алексеевна! Успокойтесь, голубушка, не первый же раз… Вы лучше зеркальце своё одолжите. Оно нам пригодится. Кстати, возьмите-ка на время наши мобильные телефоны. Связь с меловым периодом всё равно отсутствует, – попытался перевести разговор в шутливое русло несколько смущённый профессор.
Однако начальственная женщина не сдавалась:
– Александр Васильевич! Вы грубо нарушаете инструкцию! Музей несёт ответственность за безопасность посетителей. Представляете, что здесь начнётся, если мальчик не вернётся к окончанию экскурсии?
– Всё будет хорошо, я уверен. Однако, если в силу непреодолимых обстоятельств мы задержимся в мезозое, сообщите об этом Юрию Ивановичу. Он знает, что следует делать в подобном случае, – посоветовал профессор.
Расстроенная Любовь Алексеевна укоризненно всплеснула руками и пригрозила:
– Я на вас докладную директору напишу. Попрошу, чтобы этот ваш портал отсюда немедленно убрали и заперли в подвале.
– А как же наука? – взмолился обескураженный профессор.
– Занимайтесь наукой сколько угодно, но без нарушения инструкций, – сердито отрезала Любовь Алексеевна.
И тогда профессор пустил в ход последний аргумент. Указав на Максима, он строго спросил:
– Как вы думаете, уважаемая Любовь Алексеевна, кто стоит перед вами? – И сам же быстро ответил: – Это не простой мальчик. Будущий академик Девяткин – вот кто. И от вас зависит судьба мирового светила палеонтологии. Он должен воочию увидеть динозавров, чтобы сформулировать новые законы эволюции. Максим Девяткин – русский Дарвин. Вы ещё будете гордиться тем, что встречались с ним в благословенных стенах Биологического музея.
От профессорских слов щёки Девяткина полыхнули румянцем, а глаза начальственной Любови Алексеевны потеплели.
– Ладно уж… Отправляйтесь к своим динозаврам. Возьмите то, что просили, – сказала она и протянула профессору зеркальце в золотистой оправе. Рябинин почтительно раскланялся и подбодрил Максима:
– Не робей, будущий академик! Если при переходе временной границы заложит уши, сделай несколько глотков. Помогает. Готов? Ну, как говорится, поехали! – весело скомандовал он.
Максимкино тело налилось тяжестью. Что-то ухнуло, зашипело и засвистело… Максиму показалось, что гранитная плита под порталом разверзлась и он летит в бездну, то кувыркаясь через голову, что вращаясь вокруг собственной оси. Защёлкало в ушах. Девяткин несколько раз судорожно сглотнул. Щелчки прекратились. Вскоре исчезла тяжесть в руках и ногах. Наступило состояние удивительной лёгкости. Мрак прорезала яркая вспышка, и вокруг разлилось голубоватое сияние. «Так это же небо!» – догадался Максим и в ту же секунду услышал рядом голос профессора:
– Приехали!
Глава вторая
Мезозойская «коровка» с костяной колотушкой
У Максима бешено колотилось сердце. Неужели и вправду они переместились в доисторическое время? Девяткин огляделся. Вокруг расстилалась зелёная равнина с редкими островками высокоствольных деревьев. Вдали синела извилистая цепь холмов. И тишина… В воздухе висела удивительная тишина.
– Ну как первое впечатление о мезозое? – спросил Рябинин.
– Тихо… Как перед грозой… Птиц совсем не слышно, и бабочки не порхают, – встревоженно ответил Максим.
– А кто же будет петь, если настоящих пернатых нет и в помине? И порхать здесь некому. Цветковых растений пока наперечёт, и время бабочек ещё не наступило. Осознаёшь, где мы с тобой очутились? На геохронологических часах, условных, конечно, – меловой период! – радостно сообщил профессор.
– А всё-таки где мы находимся?
– Не берусь дать точный ответ. Может быть – в Центральной Азии. Впрочем, нельзя исключать и Северную Америку. Полную ясность внесут обитатели здешних мест. Если мы повстречаем цератопсов или утконосых динозавров, значит, нас занесло в Северную Америку.
– А вот… тарбозавры и орнитомимы укажут, что мы в Центральной Азии, – торопливо добавил Максим.
– Верно! – похвалил профессор Девяткина и неожиданно предложил: – Ты не против, если я буду называть тебя Максом? Короткое имя удобно произносить в критических ситуациях. С этой минуты и я для тебя не Александр Васильевич, а Алвас. Идёт?
– Идёт! – согласился несколько обескураженный Максим, но поинтересовался: – А что вы имеете в виду под критическими ситуациями?
Профессор невозмутимо пояснил:
– Появление потенциально опасного объекта. Например, тираннозавра. Если ты первым заметишь подобного монстра, то предупредишь криком: «Алвас!» В критической ситуации не до церемоний, понимаешь?