Небесная музыка. Солнце

– Почему ты так решила? – сквозь зубы спрашивает он.

– Серьезно, Уилшер, ты думаешь, что я дура? – раздраженно спрашиваю я. – По тебе было видно, как ты ревнуешь Диану к Дастину.

– По тебе тоже, – вырывается у него.

– Что я ревную Диану?..

– Лестерса к Диане, – хмыкает Крис.

Я криво улыбаюсь. Вовсе нет.

«Поцелуй меня».

Я снова вспоминаю то, что было вчера.

– Ты поэтому позвал меня сюда? – спрашиваю я, тряхнув волосами, как будто отгоняя незваные мысли.

Он ничего не говорит. Просто снова смотрит мне в глаза. Мне кажется, что ему неловко. Или я хочу, чтобы мне так казалось?

– Дело ведь не в твоих отце и брате, – продолжаю я. – Дело в ней. В твоей любимой Диане, которая отталкивает тебя.

Крис продолжает молчать.

– Ты хотел заставить ее ревновать ко мне. Еще тогда, на острове в Лампфорте. И сейчас. Но знаешь, я не куколка для твоих игр с Мунлайт. Понял?

Хочется врезать ему еще раз – по-мужски, сильно и крепко, как Лестерс.

– Не обижайся, – зачем-то просит Кристиан и осторожно улыбается – как на пробу.

– Ты такой забавный, – насмешливо отвечаю я. – Если бы все проблемы в мире можно было решить таким образом, то и проблем бы не было во всем мире. Украли бумажник? Не обижайся. Засадили кулаком в глаз? Прости. Обстреляли твой дом? Ой, это по ошибке, не бери в голову.

Он нервно смеется.

– Прости меня, – говорит Кристиан. – Знаю, что поступил как дерьмо. Я и есть мешок с дерьмом. Только красивый мешок, – уточняет он зачем-то. – Меньше всего на свете я хотел обидеть тебя.

– А больше всего? – уточняю я. Усталость все больше и больше наваливается на мои плечи.

– Ее, – просто отвечает Крис.

– Вот как.

Меня это неожиданно злит еще больше. Ярость словно рубиновое вино в бокале – того и гляди выплеснется.

– Думаю, мне нужно выйти.

Створки лифта распахиваются, но Крис не дает мне выйти. Он стоит напротив, перекрывая путь своей рукой, которой опирается о зеркальную поверхность.

– Убери, – прошу я.

Вместо ответа Крис нажимает на кнопку какого-то этажа, и лифт снова летит вверх.

– Ты не права, Санни – я не хотел заставить ее ревновать, – продолжает Уилшер. – Я хотел доказать ей, что у меня есть не только она. – В его голосе слышится запал. – Узнал, что она покупает квартиру в одном доме с Лестерсом, и решил помозолить ей глаза. Показать, что не подыхаю без нее. Понимаешь?

– Нет, – честно отвечаю я.

Теперь я готова придушить не только Кристиана. Я дико злюсь на всех троих.

На Дастина – за то, что он был с ней.

На Криса – за то, что он думал только о ней.

На Диану – за то, что она сумела забрать их сердца.

Я ненавижу быть лишней – ненавижу с самого детства, когда поняла, что я лишняя в жизни матери. Я ненавижу навязываться. Я ненавижу доказывать, что я достойна чьего-то внимания.

Ведя меня в это место, Крис думал только о том, как бы насолить Мунлайт, не беря меня в расчет. Не беря в расчет мои чувства. И какого дьявола Лестерс делает тут с этой девицей, решившей, что ее деньги могут все?

– Я же говорил вчера, что часто обижаю тех, кто рядом, даже не понимая этого, – горько усмехается Крис. – И вот опять. Обидел тебя.

– Ты меня унизил, – вырывается у меня, и я бью его кулаком по плечу. – А теперь заявляешь, что не хотел, и мило улыбаешься. Это лицемерно, Уилшер! Ты – гребапо словам дастинаный лицемер.

– Да, я гребаный лицемер, – эхом отзывается Уилшер.

– Ты мог заранее мне обо всем рассказать.

– А ты бы согласилась? – спрашивает он.

– Не знаю, наверное, нет, – честно отвечаю я. – Но это было бы честно. Я ненавижу лицемерие. И разочаровываться – тоже. Ты забросил неплохой двухочковый, Кристиан Уилшер.

Он громко выдыхает – кажется, сам начинает злиться.

– Санни, я же сказал – не хотел тебя обидеть. Я не думал, что это тебя обидит.

– Просто ты слишком много думал о себе, – соглашаюсь я. – И, наверное, о Мунлайт.

Створки лифта распахиваются. Крис снова нажимает на кнопку какого-то этажа. И мы снова мчимся вниз, глядя друг другу в лицо. Я и он.

– Что между вами было? – ровным тоном спрашиваю я. Крис дал понять, что они спали. – Вы встречались?

– Нет. Несколько лет назад провели вместе ночь, и с тех пор я по ней сохну, – ответил Крис с вызовом – не мне, а самому себе. Кажется, ему было не слишком приятно осознавать тот факт, что сохнут не по нему, а сохнет он.

– Безответная любовь? – спрашиваю я. Как так могло случиться, что человек, который нравится мне, влюблен в ту, которую я ненавижу?

Я не понимаю этого. Причуды судьбы, не иначе.

– Что-то вроде этого. Я жалок? – спрашивает вдруг Крис.

Сколько личных вопросов во время катания в лифте. Впору смеяться, но мне не хочется.

– Любовь не делает нас жалкими, – отвечаю я, – даже если это безответная любовь. Жалкими нас делают наши поступки. Сегодня…

Я не договариваю. Крис и так понимает ответ.

– Не знаю, что на меня нашло, Санни, – почти жалобно произносит он. – Но я не хочу, чтобы из-за этого мы перестали общаться. Послушай, я знаю, что выгляжу жалко, но дай мне еще один шанс. Шанс доказать тебе, что я могу быть хорошим другом.

Другом… Тот, кто мне нравился, хотел быть мне другом.

– Я не хочу, чтобы ты сейчас что-то доказывал мне, – хмурюсь я. – Сейчас мне нужно побыть одной. Если ты, конечно, не хочешь, чтобы я двинула тебе еще раз.

Мы вот-вот прибудем на первый этаж. Кататься туда-сюда я больше не хочу. Поэтому я кладу ладонь на его предплечье, снова чувствуя, как напряжены мышцы. И он опускает руку, не понимая моих действий.

– Ты не должен быть таким, – говорю ему я и перемещаюсь к створкам.

В это же время они раскрываются, и я выскальзываю из лифта. Крис хочет выбежать следом за мной, но ему мешает сделать это заходящая внутрь пожилая пара.

Лифт вновь уезжает наверх – теперь без меня. А я, переполненная кипящей яростью, которую не показывала Уилшеру, иду прочь из этого места, чувствуя себя преданной. Кристиан не давал мне обещаний и не признавался в любви – мы общались как друзья. Но я все равно чувствую себя использованной бумажкой. И Лестерс бесит не меньше. Какого черта он продолжает ошиваться вокруг Мунлайт?

Я все еще в ярости? Да, но она отступает.

Больно ли мне? Как знать. Кажется, я еще не до конца осознаю случившееся. Я слишком разочарована.

Быстрым шагом я выхожу на улицу и иду по тротуару – с одной стороны вдоль него тянется дорога, с другой – ряды аккуратно подстриженных деревьев. От переполняющих чувств я пинаю носком кеда одно из них, и лишь ощущение легкой боли, отдающей в голень, приводит меня в чувство. В это время звонит телефон – Лестерс желает поговорить со мной.

– Что? – резко выдыхаю я в трубку.

– Франкенштейн, ты в порядке? Этот псих…

– Слушай, ты, голубиная почта, – злобно отвечаю я, почти наяву видя, как Дастин и Диана порхают, держась за ручку. Странно – я зла и на Криса тоже, но не могу быть с ним так груба, как с Лестерсом. – Хватит мне звонить. Хватит меня доставать. Лучше займись мисс Лунной радиацией. А меня оставь в покое.

– Вообще-то я за тебя вступился, – рассерженно произносит Дастин.

– Вообще-то тебя об этом никто не просил. До свидания.

– Франки…

Я отключаюсь и вдруг слышу, как кто-то зовет меня по имени – в три голоса.

– Санни! Санни! Санни! – кричат Джонатан Тейджер и его племянники Питер и Элтон, дружно высовываясь из окон алой «Бугатти». Я замираю на месте и улыбаюсь им.

– Давай к нам! – машет мне Тейджер.

– Давай, давай! – вопят мальчишки.

– Здесь нельзя долго стоять, – добавляет композитор.

Я вдруг оглядываюсь назад, вижу, к своему удивлению, как на улицу выбегает Крис, и сажусь в машину, на переднее сиденье рядом с Джонатаном.

Мы срываемся с места. Но я вижу, как Крис бежит за нами. Наверное, я должна злорадствовать, но у меня нет на это сил.