Порог

– Дурак был, – самокритично признал Матиас. – Не понимал, что космонавты только возят ученых, а романтики в нашей работе не больше, чем у дальнобойщика.

Валентин кивнул и достал телефон.

– Расскажи мне про Невар. А я пока закажу места на челноке.

– Вот прямо так, сразу? – Матиас вздохнул. – Невар… очень своеобразный мир. Пять обитаемых планет. На одной развилась гуманоидная цивилизация. Симпатичные такие аборигены, только ростом повыше. Бабы все будто манекенщицы, ноги от плеч, стройные, глазища – во! На другой… ну, условно говоря – фелиноиды, хотя и прямоходящие. Обе расы кислорододышащие, гравитационный и температурный диапазон тоже близки. Контакт между собой они установили еще на втором уровне. Чистая жюльверновщина! Там были световые телеграфы из огромных зеркал в пустынях и попытки забросить капсулы с почтой при помощи гигантских пушек. Вроде как пару раз это даже получилось. Потом был и первый контакт в космосе, вполне дружественный. Обмен технологиями. Посольства на материнских мирах. И совместная программа освоения трех пригодных для жизни планет. Одна – так вообще конфетка, ее кисы себе забрали. Две другие похуже, но в целом тоже неплохо, как Марс после терраформирования. Они достались гуманоидам. Гуманоидов мы традиционно называем людьми, хотя самоназвание по смыслу значит что-то вроде «дети солнца», а фелиноидов – кисами, это наиболее близко к тому, как их называют гуманоиды.

– Кисы? – удивился Валентин.

– Именно. На планете гуманоидов есть несколько видов одомашненных кошачьих, они использовали их ласковое название для обозначения соседей по системе. Те не против, поскольку у них не было общего наименования для своего вида.

– Как так?

Матиас пожал плечами.

– А кто их знает? Кошки! Сейчас обе расы строят межзвездный корабль. Собираются лететь к ближайшей звезде, где обнаружили планету земного типа, правда, колонизировать ее им не удастся, потому что это…

– Соргос, – кивнул Валентин.

– Правильно. Соргос, планета занята, но они пока этого не знают. Техническое развитие Невара находится на уровне середины двадцать первого века.

– Ты ходячая энциклопедия, – сказал Валентин.

– Просто мне это интересно.

Валентин спрятал телефон, кивнул:

– Через полчаса придет машина. Едем в порт, через три часа на орбиту. Будем знакомиться с кораблем. Он в Звездном порту.

– Есть время на кружку пива, – решил Матиас. Вроде бы даже не сделал никакого жеста, даже головы не повернул, но официантка уже шла к ним.

– И мне закажи, – вздохнул Валентин. – А скажи, конфликты у этих гуманоидов и фелиноидов случаются?

– Вот что особенно поразительно в сложившейся дуальной цивилизации Невара, – с явным удовольствием, будто лекцию читая, произнес Матиас, – что их нет и никогда не было.

Глава вторая

Титановый волновод диаметром был чуть меньше тридцати чи, а вот длиной превышал сто сорок глан. При этом он трижды обвивал корпус генератора, был изнутри покрыт тонким слоем серебра и имел двенадцать отводов в резонирующие полости, закрытые прочными, но хрупкими керамическими мембранами.

В общем – запускать внутрь кибера или дрона было очень плохой идеей. Результатом скорее всего стала бы необходимость полной разборки, дефектоскопии и повторной полировки внутреннего канала.

Анге сидела у входного отверстия волновода и прислушивалась. В волноводе шелестело, пыхтело и временами грязно и сдавленно ругалось. Не выдержав, Анге достала фонарик, подалась вперед и посветила внутрь. Сверкнули два зеленовато-желтых узких зрачка – Криди был уже в паре глан от нее.

– Дочь обезьяны, выключи! – едва разборчиво донеслось из волновода.

Анге торопливо убрала фонарик.

Ну зачем, зачем стапели с кораблем вращались? Если бы не центробежная сила, создающая подобие тяготения, ничего бы не случилось. В невесомости мусор не падает…

Еще несколько мгновений – и голова Криди показалась из отверстия. Мягкая рыжая шерсть была будто прилизана от стосорокагланового путешествия. Уши прижаты к голове и вывернуты. Глаза были одновременно злыми и восторженными. В оскаленных клыках кисы был крепко сжат пластиковый хомутик.

– Держи! – прошипел Криди.

Анге дрожащей рукой забрала из пасти хомутик, спрятала в мешок с инструментами. Попыталась помочь Криди, но тот уже выпростал из волновода передние лапы с втянутыми когтями, извивающимся движением подался вперед – и выпал из отверстия. Криди был абсолютно голым, хотя на людях кисы обычно носили шорты или юбку. Хвост нервно бил по рифленой стали палубы.

– Криди… – прошептала Анге. – Криди, спасибо…

– Дура, бестолочь, лысая обезьяна! – Кот поднялся на задние лапы. – Отвернись, мне надо привести себя в порядок.

Анге послушно отвернулась. В своем кругу кисы не стеснялись вылизываться даже в самых интимных местах. Но в человеческом обществе они предпочитали этого не делать. Тем более – при существах противоположного пола.

– Трудно было? – спросила она.

– Что тут трудного, – с сарказмом произнес Криди. – Я же киса. Что мне стоит проползти сто сорок глан по узкой холодной извитой трубе, выискивая мусор, который ты уронила? Ты ползала сто сорок глан со втянутыми когтями?

– У нас ногти вообще не втягиваются, – глупо ответила Анге.

– Да что ты говоришь… – с сарказмом произнес Криди. – Ладно, помолчи, я занят.

Некоторое время Анге молчала, глядя в темный зев волновода. Потом спросила:

– Ничего не повреждено? Не поцарапано?

– Нет, – ответил Криди после короткой паузы. – Спасибо, что не уронила болт.

Анге пристыженно замолчала. Потом подняла с палубы вакуумный шланг с переходником. Аккуратно закрепила переходник на отверстии волновода. Сказала:

– Спасибо, Криди. Для меня было честью работать с тобой.

– Эй, глупая женщина, зачем ты прощаешься?

Криди подошел к ней – уже в шортах, на задних лапах, как кисы обычно делали при личном разговоре с людьми.

– Ну, под трибунал я теперь не попаду. Наверное. – Анге улыбнулась. – Но и в экипаж меня никто не возьмет.

– Почему? – удивился Криди.

– Ну… – Анге запнулась. К чему грузить кота человеческими проблемами? – Я едва не загубила двигатель, который собирали два года.

– Но ты же ничего не загубила.

– Но я могла. Я уронила хомут…

– Какой хомут? – Криди повел мордой из стороны в сторону. Заглянул в волновод. Потом картинно показал на прозрачный мешок с мусором и воскликнул: – Эй, человеческая женщина! Вот твой крепеж.

– Но ведь это ты…

– Что я? – Криди уставился на нее янтарными узкими глазами. – Ты пришла подготовить волновод к продувке, и, как я вижу, он готов. Я даже был настолько придирчив, что забрался в него и прополз насквозь. Я ведь славлюсь своей недоверчивостью. Давай наряд, я подпишу.

– Криди… – Анге смотрела ему в глаза. Сейчас, когда она сидела на корточках, а Криди стоял на задних лапах, они были почти одного роста. – Но… у нас так не принято.

Криди возмущенно заурчал:

– Вы странные, странные существа. Вы наказываете друг друга за ошибки, которые были исправлены и не имели последствий. Наш вид так не поступает. Если нет последствий, то нет и ошибки.

– Но ты рисковал.

– Я все равно хотел проверить волновод. – Криди протянул переднюю лапу, положил ей на плечо. – Ты хороший техник. Если меня назначат главой ремонтной группы, я потребую тебя в помощники.

Анге кивнула, чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы.

– Ты же завтра проголосуешь за меня? – небрежно поинтересовался Криди.

Анге на миг остолбенела, потом невольно рассмеялась:

– Никогда я вас не пойму, кисы… Да, проголосую.

– Что понимать-то? – Криди усмехнулся, стегнув по палубе хвостом. – Вы стайные. Мы одиночки.

– Вам проще.

На миг глаза Криди вдруг расширились, взгляд стал жестче.

– Нет, человеческая женщина. Не скажи.

Теодор Сквад был удивительно собранным и целеустремленным для своего возраста. В шестнадцать лет даже кадеты астроколледжа в большей степени дети, чем астронавты.