Страница 50 из 69
Я тоже была единственной дочкой в своей семье, залюбленной и долгожданной. Моей маме все время казалось, что я вот-вот оступлюсь без ее надзора, упаду и сделаю все не так как нужно. А я назло ей делала одну ошибку за другой. Как ни странно я продолжала хорошо при этом учиться. Мама бесилась и ругалась, отец строго поджимал губы и говорил, что все пройдет, что возраст такой тяжелый. Мама пила вечерами валерианку и ждала, когда я изменюсь и стану правильной, идеальной. Такой, какой она хочет меня видеть. Такой, какой рисовала себе идеальную дочь. Сейчас, когда мамы не стало, я о многом жалею. Я могла больше прислушиваться к ее мнению, ее опыту и просьбам. Но в мои шестнадцать мама казалась мне монстром.
Ваня остановился возле блочного пятиэтажного дома и посмотрел наверх.
- Что-то не так? – спросила я.
- Я жил в этом доме, вместе с родителями, - сказал он с ноткой грусти. – Именно эту квартиру на пятом этаже я продал несколько лет назад, после смерти родителей и приобрел недвижимость в Москве. Именно здесь прошло мое не совсем веселое детство. Никак не могу стереть из памяти неприятные фрагменты, потому что они сняться мне ночами.
Я подхожу к Ване, прикладываю указательный палец к губам и целую в щеку, мысленно прошу не говорить ничего больше. Все слишком сложно, я вижу боль в его глазах и отблиски неприятных воспоминаний прошлого. Кажется, в этом сером невзрачном доме творилось что-то нехорошее. Я чувствую, как ноет мое сердце от сочувствия к нему. Я ощущаю нас единым целым, понимая его без слов. Спустя минуту мы чувственно целуемся, начинается мелкий дождь, а поцелуи никак не прекращаются. Я делаю огромное усилие над собой, чтобы прекратить целовать Ваню и пойти дальше, в сторону остановки.
Это наша последняя ночь в Воронеже. Едва оказавшись на пороге нашего номера, мы сбрасываем с друг друга одежду, осыпаем тела поцелуями и дрожим от возбуждения. Засыпая, я думаю о нас – о Ване и обо мне, как целостной паре. Будем ли мы вместе в Москве или он просто развлекается с очередной девицей? Есть ли у него жена на самом деле или это глупые догадки студенток?
Усталость накрывает меня мгновенно, и я решаю, что подумаю об этом на досуге, чуть позже, но не сейчас. Я чувствую поцелуй на своей шее и слышу, как Иван тоже засыпает. Нам хорошо вместе, здесь и сейчас и с довольной улыбкой на устах я проваливаюсь в глубокий сон.
Утром я вижу за окном затяжной дождь. Небо затянуто серыми облаками, кажется, что дождь не кончиться никогда. Я с трудом раскрываю глаза, все еще ощущая тяжелую усталость. Достав из рюкзака свой планшет, бронирую нам последние места на сегодняшний поезд. Ваня все еще мирно спит. Я касаюсь пальцами его щетинистой шеи, лица и губ. С него можно писать картины. Мужчина, подобен античным богам, с подтянутым торсом, мужественными широкими плечами, идеальным профилем и выразительными скулами. Главное не влюбиться по уши, а все остальное не так уж важно. Пока он спит, я бреду к администратору, который скучает на своем рабочем месте, и спрашиваю, где бы мне можно раздобыть завтрак? Девушка лучезарно улыбается и указывает мне дорогу. Когда я возвращаюсь с французскими булками и свежезаваренным кофе, Ваня уже озадаченно бродит по номеру в одних боксерах.
- Доброе утро, - говорит он улыбаясь.
И я таю от его улыбки, непроизвольно, но таю. Сердце сжимается от нахлынувших эмоций, щеки пылают от стеснения и чувства окрылённости. Быстро позавтракав, мы собираем свои немногочисленные вещи и уезжаем на такси в сторону вокзала. Прощай, славный город Воронеж. Встречай, Москва!
---
В дороге, я решила позвонить Зое Степановне.
— Доброе утро. Как Ваши дела?
— Неплохо. Только твоя подруга напрочь отказывается ставить мне обезболивающий укол, — пожаловалась Зоя Степановна.
— Я поговорю с ней, — пообещала я и незаметно улыбнулась.
В свое отсутствие я попросила сокурсницу Жанну присмотреть за Зоей Степановной. Жанна была тихой и покладистой девушкой, отличницей и скромнягой. Она с радостью согласилась оказать мне небольшую денежную услугу.
— Ты что-то узнала? - торопливо спросила Зоя Степановна.
— Ваш сын выжил. Мальчик был направлен в Москву, после того, как пошел на поправку. Скорее всего, ваши родители неплохо постарались, — ответила я.
Я услышала в трубке минутное молчание и тихий вздох.
— Ладно, я буду ждать тебя, — сказала Зоя Степановна и отключилась.
Поезд подали на вторую платформу с десятиминутным опозданием. На часах было три часа дня – самый солнцепек. Ваня нес наши чемоданы в сторону такси, но отчего-то мне не хотелось домой, в общежитие. Мне как можно скорее хотелось поехать в первую городскую больницу, для разгадывания дальнейшей тайны.
- Вань, я не готова ехать домой, - призналась я. – Ты возвращайся, а я проедусь в больницу до ее закрытия и попытаюсь собрать информацию.
Иван нахмурил брови и недовольно ухмыльнулся.
- А мне нельзя поехать с тобой?
- Отчего же, можно. Я просто подумала, что ты устал, и тебе надоело носиться со мной по городам в поисках какого-то мальчика... Все дело в том. Видишь ли, Ваня, мне за это заплатят очень большие деньги, - призналась я.
- Вот как, - Ваня отвел взгляд куда-то в сторону, и я поняла, что мы потерялись.
- Я знаю. Я ужасный человек в твоих глазах, ты разочарован. Но да, я помогаю не просто так. Зоя Степановна мне платит. Хорошо платит, но я правда прониклась ее историей и действую сейчас не в меркантильных интересах, - призналась я.
Ваня поправил очки и ухмыльнулся. Мне показалось, что он не верит мне.