Путь Эверарда (ЛП)

Они остановились перед громадными двойными воротами. Люди из сторожки наверху посмотрели на них и, похоже, удивились, что мужчины в черном и солдаты вернулись так быстро. Затем громадные ворота открылись. Все проехали через них по три человека в ряд и попали в один из самых больших внутренних дворов, что Алекс и Сесилия когда-либо видели. Со странным приглушенным эхом проехали прямо по нему, поднявшись к главной парадной части дворца. Мужчины в черном спешились на величественный лестничный пролет, ведущий к большой двери с покрытым снежной коркой гербовым щитом над ней. Оба повернулись и подождали, пока Алекс и Сесилия тоже спешатся. Сесилия подумала, что Даррон помог бы ей спуститься, если бы граф Герна не удержал его. Так что она горделиво посмотрела на обоих и спешилась сама, а потом с самым царственным видом подобрала длинный край амазонки.

– Сюда, моя леди, – произнес нисколько не впечатленный граф.

Они с Дарроном пошли по обеим сторонам от Алекса и Сесилии, а два солдата, позвякивая, медленно двинулись следом.

«Отвратительный человек! – подумала Сесилия. – Похоже, я здесь леди для всех – наверное, таков обычай. Эх, зря я так накинулась из-за этого на нашего изгнанника».

За дверью и лестницей находился зал. Громадный квадратный светлый зал, холодный, мрачный и заполненный людьми в черном. «Двор, видимо», – подумала Сесилия. Черная ткань висела на стенах, и от этого в сочетании с унылым снежным светом из высокорасположенных окон у них заболели глаза.

Они медленно пошли по залу. На другом конце возвышался помост, на котором сидели две женщины, носившие глубочайший траур. Старшая была темноволосой, с белым-белым лицом и громадными пустыми темными глазами со странным, иступленным и прекрасным выражением. Младшая была очаровательнейшей леди из всех, что когда-либо видел Алекс. Ее волосы были такими светлыми, что казались почти белыми, и всё в ней было нежным, маленьким и восхитительным. Она принадлежала к тем леди, которых все ласкают и балуют, но они слишком милые, чтобы их это испортило. И однако она была несчастна. Она сидела, глядя в никуда, будто ее посадили в кресло как куклу, и выглядела такой потерянной и одинокой, что и Алексу, и Сесилии захотелось подбежать, встать рядом на колени и ласкать, нежить и развлекать ее.

Ни одна из леди, похоже, не заметила, как их вели через зал, но большинство других грустных, одетых в черное людей заметили. Женщины возмущенно уставились на Сесилию. Покрасневшая от смущения и холодного ветра снаружи Сесилия старалась надменно смотреть прямо перед собой. Алекс заметил, что большинство мужчин вроде как пытались привлечь ее внимание – кланялись, улыбались и кивали. Казалось, они счастливы видеть ее и переполнены восхищением. Алекс задумался, как они могут восхищаться Сесилией, когда у них две такие женщины на помосте. Он раздраженно посмотрел на Сесилию. Ее амазонка была лиловато-синей под цвет глаз. Ее локоны были такими же ярко-светлыми, как у младшей леди, а лицо – не только розовым, молодым и счастливым, но и нисколько не меньше достойным любования, чем лица обеих леди на помосте. Впервые в жизни Алекс начал подозревать, что его сестра становится ослепительной красавицей, и это встревожило его. И стало еще одним пугающим моментом в этом зловещем черно-белом месте. Алекс пронзал взглядом всех мужчин, которые кланялись и улыбались с глупым восхищенным видом. Хотел бы он носить меч, как у них, чтобы иметь возможность угрожающе положить ладонь на эфес.

Вокруг зашептали и тихонько засуетились. Алекс понял, что князя здесь нет и за ним почтительно послали. Им пришлось ждать его прямо перед помостом, так что две леди оказались на уровне глаз. Младшая, казалось, не замечала их. Старшая бросила на них несколько быстрых, исступленных взглядов, как если бы боялась смотреть слишком долго. Алекс всё больше испытывал страх, смущение и нетерпение. Он принялся смотреть на ноги и спихивать хлыстом с сапог комки снега.

Наконец, он услышал бормотание:

– Князь.

– Его высочество, князь.

– Ваше высочество.

И поднял взгляд на помост. Там, уперев руки в бедра и изумленно глядя вниз на него, стоял мальчик, с которым он дрался на острове.

– Опять ты, – сказал князь.

Под глазом у него темнел красивейший синяк. Хотя сейчас он был скорее не синим, а фиолетово-желтым с красной каймой. «Ничего себе, – подумал Алекс, – отлично я ему врезал». Большая часть его страха и смущения исчезли. Он был так доволен этим синяком, что широко улыбнулся и тоже упер руки в бедра.

– Да, – сказал он. – Опять я.

– Хорошо! – произнес князь. – Хорошо.

По мнению Сесилии, его слова грозили смертью. Он уставился на Алекса с пугающим удовлетворенным выражением, которое заставило Сесилию похолодеть и ослабеть. Алекс уставился в ответ, любуясь синяком, склонив голову на бок, как если бы нарисовал его на лице князя превосходнейшей кистью.

Граф Герна взошел на помост, прервав их игру в гляделки.

– Ваше высочество, этих людей обнаружили, когда они ехали по стране в прямое нарушение вашего указа.

Князь кивнул и вернулся к разглядыванию Алекса.

– Не сомневаюсь в этом, – сказал он. – Они должны были.

Граф мягко наклонился к князю, тоже глядя на Алекса:

– Ваше высочество, я прав в предположении, что это тот человек, который безрассудно напал на вас на острове?

Он почти шептал князю на ухо, но не совсем. Подняв взгляд, Сесилия вдруг увидела стоявшего на возвышении сердитого маленького мальчика – слишком сердитого, чтобы заметить, что жирный безжалостный зверь готов схватить, укусить, задушить его. Она чуть не закричала предупреждение князю.

А потом граф снова распрямился и стал просто дородным недружелюбным мужчиной, а князь – злобным юношей, думающим о дюжине ужасных вещей, которые он мог сотворить с Алексом теперь, когда тот оказался в его власти.

– Помните, – произнесла Сесилия – очень пронзительно и громко, поскольку ужасно боялась за Алекса, – помните, он напал на вас не без вызова. Вы достали меч, чтобы драться с ним… э… ваше высочество.

Она услышала, как позади нее бормочут придворные. Сесилия была уверена, они говорили: «Отвратительная, громкая девушка», – или более величавые слова с тем же смыслом.

Вместо того чтобы ответить ей, князь повернулся к графу Герна с той похожей на Корси манерой держать голову, которую так ненавидел Алекс.

– Да, – произнес он, – они, похоже, сторонники Хауфорса, и мальчик даже воображает, будто может притязать на нашу корону.

Сесилия заломила руки, теряя надежду, что способна исправить эту неразбериху. Она видела, граф смотрит на них так, словно весьма заинтересован, словно ему в голову внезапно пришла целая масса свежих холодных расчетов.

– Честное слово, – произнесла она, – вы всё совершенно неправильно поняли.

– В самом деле? – холодно спросил князь. – В таком случае, зачем вы ехали в Герн?

К своему ужасу, Сесилия покраснела. Она не знала, с какой стати вообще краснеет, но тем не менее краснела – всё больше и больше, пока горячей не стала даже шея. Она была так изумлена и смущена тем, как покраснела, что не могла произнести больше ни слова.

– Объявите их изменниками, ваше высочество? – предположил граф Герна, по-прежнему расчетливо глядя на них.

Князь скрестил руки:

– Именно так.

Алексу он сказал:

– Полагаю, теперь ты осознаешь, что совершил оскорбление величества.

Сесилии он сказал:

– Что касается тебя, уверен, ты знаешь, что твой драгоценный друг Хауфорс сейчас терроризирует всё наше княжество и на каждом шагу бросает нам вызов.

– На самом деле, нет, – шепотом ответила Сесилия.

– На самом деле, да, – сказал князь. – Какая жалость, что вы из Внешнего мира. Это всё сильно усложняет. Я буду держать вас в заточении, пока не придумаю, что с вами делать.

После чего он посмотрел поверх их голов и дал знак людям подойти и увести их.

Люди начали надвигаться на них. Алекс слышал медленно приближающиеся сзади шаги.