Страница 19 из 20
– А кто это? – спросили они.
– Он знаменитость, – ответила я. – Он изобрел персональный компьютер. Живет в особняке, ездит в кабриолете «Порше». И покупает новый каждый раз, как старый поцарапается.
Даже для моих собственных ушей эта история прозвучала неправдоподобно. Мы не так часто виделись, всего несколько раз покатались на роликах. У меня не было ни хорошей одежды, ни велосипеда, которые могли бы быть у ребенка с таким отцом. И фамилия у меня была другая.
– Он даже назвал в честь меня компьютер, – сказала я им.
– Какой компьютер? – спросила девочка по имени Элизабет.
– «Лиза», – ответила я.
– Компьютер с названием «Лиза»? – переспросила она. – Никогда о таком не слышала.
– Он опередил свое время, – я использовала мамины слова, хотя не совсем понимала, почему он его опередил. – А персональный компьютер он изобрел позже. Но вам нельзя об этом рассказывать, потому что, если кто-нибудь узнает, меня могут похитить.
Я упоминала об этом каждый раз, когда чувствовала потребность, оттягивала момент сколько могла, а потом позволяла признанию выплеснуться из меня. Не припомню, чтобы я чувствовала себя ущербной по сравнению с друзьями, у которых отцы были, просто на кончиках пальцев у меня таилось магическое альтер эго, нечто неявное, скрытое, и когда я чувствовала себя незначительной, оно начинало зудеть и покалывать, внутри словно нарастало напряжение, и тогда я искала повод поговорить об этом.
Еще я как-то услышала, что журнал Playboy назвал его самым сексуальным мужчиной года. Этим я хвалилась выборочно, потому что не знала, правда ли это и что именно это означает. Насколько мне было известно, есть Playboy, а есть Playgirl, и я точно не знала, говорилось ли о нем в журнале с обнаженными женщинами для мужчин или его фотография появилась на страницах журнала с обнаженными мужчинами для женщин. Я решила, что отец мог появиться обнаженным в Playboy, и от этой мысли у меня были мурашки по коже; мне казалось, если я смогу просто принять этот факт, это будет значить, что я взрослею.
Одна девочка в школе, Кирстен, стала ходить за мной по пятам, припевая:
– Твой папа – Стив Джобс, твой папа – Стив Джобс.
– Перестань, – сказала я.
Но она не перестала. Иногда она повторяла это насмешливо, а иногда монотонно, как робот. Меня это раздражало, но ее приставания играли мне на руку, ведь она объявляла во всеуслышание именно то, о чем мне хотелось рассказать всем. Она привлекала ко мне внимание, а я при этом выглядела невинной, даже жертвой.
– Что не так с этой девочкой? – спросила мама, когда я ей рассказала. – Наверняка, это ее родители, уж им-то есть дело. Интересно, как она узнала?
Я объяснила, что, возможно, сама сказала ей – случайно.
– Это ты ей сказала?
– С языка соскочило, – я сжалась, ожидая гнева, но она не рассердилась, а только пришла в замешательство.
– В таком случае это еще более глупо, – сказала она. – Ты сама рассказала ей, а теперь она ходит за тобой и сообщает тебе об этом? Скажи, пусть перестанет. Какая странная девочка.
Как-то раз отец приехал покататься на роликах и привез с собой шесть наклеек с логотипом его компании NeXT. Они были прекрасны: большие, плотные, из прозрачного пластика. На них были напечатаны черный куб и яркие разноцветные буквы.
– Можешь подарить друзьям в школе, – сказал он.
Я была в нетерпении: когда я их раздам, все поймут, что я его не выдумала.
Примерно тогда же я угадала количество кукурузных зернышек в банке, когда мы играли в игру, которую мисс Джонсон звала «контрольным угадыванием». Уже второй раз подряд я угадала правильное количество, ошибившись всего на несколько зернышек, хотя я просто писала числа, которые не могла назвать словами, потому что не понимала принципа, согласно которому они организованы. Когда мама приехала за мной, они с мисс Джонсон посмотрели на меня с любопытством, как будто я была нераспознанным гением. Спустя неделю написанное мной стихотворение выбрали для публикации в еженедельной школьной газете.
Судьба наконец-то улыбалась мне: я превращалась в ту девочку, какой хотела быть – знаменитую, как отец, и успешную.
Вскоре после того отец привез нам компьютер «Макинтош». Он достал коробку с заднего сидения, отнес в мою комнату и поставил на пол.
– Посмотрим, – сказал он. – Как же она открывается?
Как будто не знал. Я усомнилась, действительно ли он его изобрел.
В комнате была только моя кровать-чердак на ярком деревянном полу. Окна отбрасывали на него параллелограммы света, в воздухе искрилась пыль.
Отец вытащил компьютер из коробки за ручку и поставил на пол рядом с розеткой.
– Думаю, сначала нужно включить его в сеть, – он держал провод так, будто видел его в первый раз.
Потом отец уселся на пол, скрестив ноги. Я опустилась на колени рядом с ним. Он поискал кнопку включения, нашел, и на экране ожившей машины появился улыбающийся компьютер, точь-в-точь такой же, как включенный в розетку прототип. Отец показал мне, как рисовать на нем и сохранять картинки на рабочем столе, а потом ушел.
Он ничего не сказал о другом своем компьютере, «Лизе». Я беспокоилась, что на самом деле он не называл его в мою честь, что это была ошибка.
– Хочешь понравиться одноклассникам? Скажи, что была в НАСА и играла на авиасимуляторах. Они обзавидуются, – сказал Рон.
Он работал инженером в Исследовательском центре Эймса при НАСА, поэтому мог провести нас внутрь. Он говорил об этом несколько месяцев, и в конце концов мы все-таки поехали туда одним знойным днем: солнце палило нещадно и белые камни у тонированных стеклянных дверей излучали жар. Рон сфотографировал меня под табличкой «НАСА», потом еще раз в холле возле стойки и еще раз возле двери в помещение с симуляторами. Мне недавно сделали новую стрижку – карэ точно до подбородка – в «Суперкатс», где у нас была скидка, потому что тетя Линда работала там управляющей.
Симуляторы не работали.
– Черт, – сказал Рон. – Именно в тот день, когда мы пришли. Ну что за глупое совпадение, а?
Изнутри симулятор больше походил на офис, чем на самолет. Там были желтые и синие рычаги рядом с приборной панелью. Экраны были выключены.
– Эти симуляторы просто потрясающие, ты как будто летишь, – сказал он. Когда он говорил об этом, я гадала: действительно ли это похоже на полет, с ветром? и если я врежусь во что-нибудь на авиасимуляторе, почувствую ли я, что падаю?
– Смотри на экран и притворись, что сосредоточена, – сказал он, поднимая фотоаппарат, делая фотографию за фотографией. – И потяни вниз рычаг. Да, вот так. Можешь сказать друзьям в школе, что экраны кажутся черными из-за вспышки.
Он повел меня обедать в заведение, где были белые скатерти и воду наливали из серебряных графинов в винные бокалы. Извинился за то, что не работали симуляторы и что пришлось огорчить меня. Я сказала, что все в порядке.
Тем вечером я написала в дневнике, что люблю своего папу.
Потом пояснила: не Рона. Стива Джобса.
Под именем Стива Джобса я подписала: «Люблю его! Люблю его! Люблю его!» Мне казалось, сердце вот-вот разорвется у меня в груди.
Мама поступила на бакалавриат в Калифорнийский колледж искусств и ремесел в Сан-Франциско. Отец предложил забирать меня к себе по средам – только в эти дни у нее были вечерние занятия. Мне предстояло впервые провести время наедине с ним. Мы должны были остаться на ночь в его особняке с сияющим белым фасадом на 283 сотках земли.