Страница 2 из 10
–Я бы вот вас двоих продала. Тебя и графинюшку в довесок.
–О как! А крепостное то право отменили, не слыхала?
–Рано отменили!
–Да и бабушка в довесок идти не может. Бабушка может идти в наказание. За очень тяжкие грехи, – изрекла Катька. – Я все. Тебе долго еще?
–Нет. Одно окно. И стирка.
–Угу. – Катерина вылила воду в куст отцветающих пионов, поставила ведро и уселась на мокрые еще ступени. Откинулась назад, задрала голову к солнцу. – Жара-то какая! А пойдем на речку сегодня, – прокричала она подруге в дом.
–Пойдем, – сказала Варвара совсем рядом. Она уселась сбоку от Катерины и тоже подняла голову. Лицу тут же стало нестерпимо горячо.
–Устала?
–Вообще? Или сегодня?
–Да ну тебя.
–Мне сегодня сон такой дурацкий приснился. Как бы не случилось чего. Маетно что-то.
–Борис Ив…
–Кать, не нервируй, а? Нет у нас Явленского. Ты это знаешь лучше всех!
–Есть!
–Это НЕ Явленский! – Варя подскочила и ушла в дом, раздраженно печатая голыми ступнями по полу.
–Зато какой это Неявленский! – улыбнулась подруга.
Франция, Париж
Бруно Дюпре нажал кнопку отбоя, потер глаза спросонья. Зачем, интересно, старики встают в такую рань? Он велел Жоржу приготовить кофе, решительно встал, прошел в ванную, принял душ. Все это время он гадал, что же на самом деле произошло. По телефону Филипп не стал ничего объяснять. Дааа, дед не давал ему скучать. С тех самых пор, как тот фактически отошел от дел, а Бруно возглавил его ювелирный дом, деду не жилось спокойно. Бруно еще только застегивал рубашку, а Жорж уже известил о приезде месье Филиппа Лурье. Бруно улыбнулся. Со двора он что ли звонил? Мужчина сбежал вниз по лестнице навстречу посетителю. Филипп стоял в мраморном холле у громадного зеркала. В руках он держал небольшой кейс. Филипп был стар, но отчаянно молодился. Одет он был в светлый утренний костюм в полоску – в петлице неизменно цветок!, элегантный шейный платок закреплен утонченной английской булавкой. Шляпа сидела на голове с неподражаемым шиком. Щеголь! – подумал Бруно и расцеловал старика.
–Ты сегодня не ложился? – улыбнулся он. Старик не был ему родственником, но их семьи дружили, сколько Бруно себя помнил. Они были очень близки. Наследников у деда не было и он сделал Бруно своим преемником.
–Бруно, мальчик мой. Нам нужно поговорить. – Сегодня дед был необычайно оживлен.
–Я уже понял. Идем. Выпьешь кофе? Что говорит тебе прекрасная Анри по поводу кофеина? – Бруно частенько подтрунивал над стариком. Тот умудрялся заводить шашни с мадам вдвое, а то и втрое моложе себя. Теперь у него случился роман с докторицей. Он, кажется, привез ее из Довиля, куда ездил недавно поправить здоровье по совету предыдущего врача. Врач запрещал деду всё, рекомендовал тишину, чтение и постельный режим! Из Довиля тот приехал окрыленный, помолодевший и с новым врачом. Бруно развеселился.
Они прошли в малую гостиную, где вышколенная горничная в форменном платье строгого покроя уже разливала дымящийся кофе в миниатюрные чашки тончайшего фарфора.
–Я тебя слушаю, Филипп. На тебе нет лица. Все в порядке?
–Бруно…скажи мне. Помнишь ли ты то колье с розовым бриллиантом?…С ним еще произошла такая пренеприятная история в России.
–Болин и Ян? Разумеется, помню…– Бруно насторожился. Загадочные приключения с этим колье уже начинали ему надоедать.
Дед мялся и ерзал, складывал губы трубочкой, хмурился. Бруно не собирался ему помогать. Он уже давно изучил повадки старого бонвивана и не поддавался на его провокации. Вот и в истории, произошедшей в России, он чуть было не лишился своего честного имени. А все из-за неуемного авантюризма Лурье.
–А скажи мне, ты показывал его кому-нибудь?
–Твоему старому знакомому. Месяц назад. Ты сам рекомендовал мне его. Почему ты спрашиваешь?
–Позволь старику взглянуть на него еще раз. Ммм? Ты не против? – Старик излишне оживленно похлопал Бруно по колену, глаза его лихорадочно горели.
Бруно прищурился, он чувствовал всем нутром, что-то происходит.
Однако, он молча поднялся, рукой пригласил Филиппа следовать в кабинет. В кабинете Бруно нажал на какие-то кнопки, деревянные панели разъехались, открывая проход в скрытое до того помещение. В помещении горел специальный свет и бесперебойно поддерживалась специальная температура. Всюду на полках стояли бархатные коробки и коробочки, лежали свертки. Здесь временно хранились особо ценные украшения до того, как их описывали и передавали в банк, а также драгоценности, с которыми Бруно не желал расставаться. Здесь же расположена была его личная коллекция – Бруно Дюпре был страстным поклонником дорогого старинного оружия. Он достал одну из коробок, вернулся к столу и открыл ее перед стариком. По кабинету пробежали перламутровые всполохи, лицо старика осветилось. Он лишь мельком взглянул на бриллиантовое колье искуснейшей работы.
–Отменно. Отменно! – неизвестно чему возрадовался он.
–Филипп…Может объяснишь, что происходит?
Россия, поместье
Сменив белье в жилых комнатах – простое бязевое в своих и шелковое с рюшами в бабулиной, подруги отправили его в стирку.
–Как думаешь, бабушка не будет гневаться, что мы ее шелка со своим ситчиком вместе стираем? Не погребует? – Катерина в притворном ужасе приложила ладошку к губам.
–Не погребует. В нашем доме власть принадлежит пролетариату. А бабушка на перековке.
Тут не желавшая мириться с перековкой бабушка зазвонила в колокольчик.
–Где вы там ворохтаетесь? За смертью посылать…
–Ба, откуда тебе известно про смерть? – Это Варвара. Она была родная внучка и высказывалась более революционно, чем Катерина, внучка приобретенная.
–Ба, а расскажи, как ты Наполеона видела, – захихикала Катька.
–Эхх, дурехи, никакого уважения к старости. Наполеона не видала. А вот с Сашей знакома была. – Воспоминания накатывали на бабулю как-то бессистемно.
–С Сашей Невским?
–С Твардовским, бестолочь! Рассказать? – Сегодня Луиза Вацлавна благодушествовала. «С чего бы это?» – тут же заподозрила неладное Варвара.
Катька придвинулась поближе, приготовилась слушать. История тех взаимоотношений, поведанная Вацлавной, наполнена была деликатной советской романтикой, которая, как известно, секса не предусматривала, а вот стихами да любовными письмами изобиловала.
–Кать, ты бабушку не слушай. Не было такого никогда, – Варя теперь гладила какие-то кружева и оборки.
–Ха! Как же не было, когда было!
–Ба, я с тобой, если ты это помнишь, с рождения живу. Не было такого!
–Катерина! Неси письма! – Бабушка раскипятилась. Она была очень азартной и, когда ей это было нужно, неслась во все тяжкие.
Катька притащила коробку с письмами. Бабуля порылась в ней, выудила из вороха одно и принялась читать:
«Дражайшая Луиза..» Так …так…так вот! Подпись! «Навечно Ваш, Саша Твардовский».
–Съела? – Бабка выставила письмо, как статуя свободы факел, прищурила глазки, – глазки полыхали победой!
Варя, уперев руки в бока, соображала. Подошла к коробке и выудила из нее же конверт того письма. На конверте в графе «от кого» и впрямь стояло «А.Твардовский», а вот в графе «откуда» четко прописан был их прежний адрес, только дом и квартира другие.
Варя расхохоталась.
–Кать, это наш сосед бабуле писал. Дядя Саша. Хороший дядька, фронтовик был. Графинюшку боготворил.
–Так я и говорю!
–Ты говоришь, Твардовский!
–Ну!
–А Катька решила, тот самый! «На войне, в пыли походной»!
–Такого я не говорила…– Старуха развела руками. – Сами напридумают, чего не было....
–Ну Луиза Вацлавна…, – разочарованно протянула Катька.
–Ааа!!! В общем, Луиза Вацлавна, не забивай Катькину голову своими байками. И с Витькой ты б поостереглась экспериментировать. Он как с тобой наобщается, слова потом сказать не может. Или говорит, но местные его не понимают.