Страница 16 из 20
В 1957г. Хрущев распорядился всех коров крестьян сдать в общественное хозяйство (колхозы и совхозы). Свое решение Хрущев мотивировал, по его мнению, благими пожеланиями. Колхозник, отмечал Хрущев, работает в две смены. Первая смена - в колхозе, а вторая - на приусадебном участке. После сдачи личных коров в колхозы легче станет жить крестьянам. Они смогут отдохнуть, у них появится время хотя бы газету почитать. Хрущев необоснованно заявлял, что в стране решена проблема с мясо-молочной продукцией и необходимое крестьянским семьям молоко они могут получить в общественном хозяйстве. В результате запрета колхозникам иметь на подворье свою корову проблема с мясо-молочной продукцией в СССР в условиях колхозно-совхозной мафиозно-бюрократической системы лишь обострилась. Корова для крестьян всегда была кормилицей. Безусловно, нет оснований сравнивать амбиции Хрущева со звериной сущностью Гитлера. Однако при этом не будем забывать о том, что неоднократно письменно и устно провозглашаемая нацистским диктатором так называемая его любовь к немецкому народу привела человечество и самих немцев к всемирной трагедии.
20 июля 1944г. на Гитлера было совершено покушение в его ставке «Вольфсшансе» («Волчье логово) в лесу под Растенбургом, Восточная Пруссия, во время проведения совещания с руководством вермахта. Покушение организовали военные. Гитлер остался жив, но получил многочисленные осколочные ранения, ожоги ног и повреждения барабанных перепонок, был контужен и временно оглох, правая рука была временно парализована. У него были опалены волосы, а брюки разорвало в клочья. Из 24-х участников военного совещания четыре человека были убиты, включая стенографиста, остальные получили ранения различной степени тяжести.
В 1930г. было предпринято первое покушение на жизнь Гитлера. Затем еще более десяти раз. У Гитлера были свои правила самосохранения. Он никогда заранее не сообщал охране время выезда и адрес места, куда намерен был прибыть. Старался не повторяться в путях следования, встречах, поездках, участия в мероприятиях и т.п. Его неожиданный переход во время шествия на другую сторону улицу, как и отмена участия в одном из ранее запланированных им для посещения мероприятий в связи с выездом на рождество в свою резиденцию в Баварии Бергхоф, спасли ему жизнь.
Полковник Клаус фон Штауфенберг, который принес бомбу замедленного действия в зал военного совещания, был в тот же день поздно вечером расстрелян в Берлине сторонниками Гитлера.
Узнав о неудаче антинацистского выступления военных 20 июля 1944 года и понимая неизбежность ареста, душа заговора начальник штаба 2-й армии группы армий «Центр», действовавшей на советско-германском фронте генерал Хенниг фон Тресков сказал своему адъютанту Фабиану фон Шлабрендорфу, также участвовавшему в заговоре: «Они скоро узнают про меня и постараются вырвать из меня имена наших товарищей. Чтобы предупредить их, я должен пожертвовать жизнью. Сейчас на нас обрушится весь мир и начнёт осуждать. Но я, как и прежде, твёрдо убеждён, что мы действовали правильно. Я считаю Гитлера заклятым врагом не только Германии, но и всего мира. Когда через несколько часов я предстану перед судом Всевышнего, чтобы отчитаться в своих действиях и упущениях, то, полагаю, смогу с чистой совестью поведать о том, что сделал в борьбе против Гитлера… Никто из нас не имеет права сетовать, что пришлось умереть… Нравственная ценность человека начинается только с готовности отдать жизнь за свои убеждения».
21 июля 1944 года генерал фон Тресков отправился к линии фронта, вышел на нейтральную полосу, выстрелами из пистолета имитировал бой, а затем взорвал себя ручной гранатой со второй попытки.
Участникам заговора Гитлер устроил кровавую расправу. По данным У.Ширера, было казнено 4980 чел, в том числе фельдмаршал Эрвин фон Вицлебен, 19-ть генералов, адмирал Вильгельм Канарис, 26 полковников, бывший посол Германии в СССР граф фон Шуленбург и др. Талантливого и авторитетного в среде военных и многих немцев генерал-фельдмаршала Эрвина фон Роммеля гестапо тайно убило. Генерал-фельдмаршал Ханс Гюнтер фон Клюге принял яд, в прощальном письме посоветовав Гитлеру поступить аналогично.
В германском обществе с осуждением восприняли участие в покушении на Гитлера многих известных им генералов. В то время немцы считали Гитлера спасителем нации, а покушавшихся на его жизнь - преступниками, заслуживающими казни. У. Ширер отмечает, что Гитлеру удалось подчинить своей сумасбродной идее и воле талантливый и трудолюбивый немецкий народ.
Подавляющее большинство немцев не только лишь стали носителями нацистской идеологии, но и лелеяло надежду на то, что в случае установления мирового господства Германии в ходе завоевательных войн, развязанных Гитлером, остальные народы планеты будут их рабами. Такая идеология, такие настроения были характерными для немцев гитлеровского времени. О своих планах властвовать над миром немцы открыто заявляли советским военнопленным, насильственно угнанным на рабский труд в рейх гражданам СССР.
Осенью 1945г. американский журналист снова приезжает в Германию, освещает Нюрнбергский процесс. Страна была в развалинах. По дорогам бродили немцы, оставшиеся без жилья. При этом Уильям Ширер отмечает в своей книге, что не встречал ни одного немца, который бы осуждал Гитлера.
С необыкновенным трагизмом и сочувствием к немецкому народу Уильям Ширер пишет о том времени: «Остались люди, и осталась земля. Люди – ошеломленные, обессиленные и голодные, а с приходом зимы – дрожавшие в лохмотьях и укрывавшиеся в развалинах, в которые превратились в результате бомбежек их дома. Земля – обширная пустыня, покрытая грудами развалин. Немецкий народ не был уничтожен, как того хотелось Гитлеру, который стремился уничтожить множество других народов, а когда война оказалась проиграна, и свой собственный. Но третий рейх ушел в небытие».
Участники заговора 20 июля долгое время даже после поражения Германии в войне считались в глазах немцев предателями. В современной Германии участники заговора считаются национальными героями, которые отдали свою жизнь во имя свободы; их именами названы улицы, им поставлены памятники. В честь генерала фон Трескова названа казарма бундесвера. В памятные даты, связанные с покушением, проходят церемонии с участием высших лиц государства. Современные немецкие историки заговор 20 июля 1944г. рассматривают как важнейшее событие немецкого Сопротивления.
После покушения новым начальником Генерального штаба сухопутных войск Гитлер назначил Гейнца Гудериана (1888-1954). Позднее Гудериан вспоминал, каким стал Гитлер после 20 июля: «Что касается его твердости, она превратилась в жестокость, а склонность к блефу сменилась откровенной нечестностью. Он часто лгал без малейшего колебания, полагая, что и другие ему лгут. Гитлер никому больше не доверял, и с ним стало довольно трудно иметь дело. С каждым месяцем это все более превращалось в пытку. Он часто терял самообладание, становился все более несдержан в выражениях. В его непосредственном окружении не было никого, кто мог бы повлиять на него сдерживающим образом».
И, тем не менее, этот полубезумный, быстро слабеющий рассудком и телом человек, как пишет У.Ширер, теперь, как и в снежную зиму 1941г. под Москвой, сумел собрать остатки отступающих армий и вселить новую веру в павшую духом нацию. Невероятным напряжением воли, которой так недоставало армии, правительству, народу, он едва ли не в одиночестве смог продлить агонию рейха почти на год.
После провала Арденнской авантюры (контрнаступления немецких войск на Западном фронте 16 декабря 1944г. в Арденнах, Бельгия) Гитлер 16 января 1945г. возвратился из своей западной ставки в Цигенберге в Берлин, где и оставался до конца. Отсюда он руководил своими разваливавшимися армиями. Ставка Гитлера размещалась в бункере, расположенном на глубине 15 метров под имперской канцелярией, огромные мраморные залы которой превратились в руины в результате воздушных налетов союзников. Физически он заметно деградировал. Молодой армейский офицер, увидевший фюрера в феврале1945г., позднее так описывал его внешность: «Голова у него слегка тряслась. Его левая рука висела плетью, а кисть дрожала. Глаза сверкали непередаваемым лихорадочным блеском, вызывая страх и какое-то странное оцепенение. Его лицо и мешки под глазами создавали впечатление полного истощения. Все движения выдавали в нем дряхлого старика».