Мэгги и Медведь

Когда я выхожу на улицу и делаю глоток уличного воздуха, то наконец, понимаю, что меня так злит, и это открытие подвергает меня в ужас. Не может такой гавнюк быть таким чертовски, противозаконно привлекательным.

Комментарий к Конференц-зал

https://m.vk.com/khrama

Паблик автора. Велкам)

========== Кабинет ==========

В прачечной меня нагружают двумя чистыми сорочками и одним костюмом. Смотрю на лейблы: «Хьюго Босс» и «Гуччи». Кажется, у меня в руках моя годовая зарплата. Становится не по себе. Хорошо, что у входа в офис меня избавляет от этого страшного груза водитель Маршалла — зверюга на сегодня нас покидает. У меня остаётся два часа на свою непосредственную работу. Что ж, придётся справляться.

Обязанности секретаря я выполняла в зелёные годы после выпуска. Я только и делала, что гоняла за кофе, строгала бутерброды, мыла посуду и собирала за своим рассеянным руководителем забытые очки по всему зданию. Он казался мне сущим ребёнком, пока однажды к утреннему кофе не попросил массаж. Я сбежала, даже расчёт не взяла. Что-то подсказывает мне, что от Соломона Маршалла таких сюрпризов ждать не стоит. Хм, а мне бы это польстило.

***

Кажется, вне стен офиса он более расслаблен или мой вчерашний выпад тому виной — видимо, в моем лице охотницу за собственным членом и кошельком он больше не видит и его это вполне устраивает. Ну и ладно, не очень-то и хотелось.

— Без тонны косметики вы выглядите моложе, — заявляет он, когда водитель открывает перед ним двери его длиннющего «Мерседеса», блестящего, как бриллиант на солнце.

— Какой изящный комплимент, спасибо, — недовольно бурчу я в ответ, когда он плюхается в молочно-белое кресло и вжикает молнией своей кожаной сумки. Кажется, прямолинейность нам обоим не претит. Вот и чудесно. — Моя самооценка взлетела до небес.

— Всё ещё злитесь?

Он ещё спрашивает?! Маршалл бросает на меня короткий насмешливый взгляд. Издевается, что ли.

— Да! Ваш крестовый поход по местным компаниям лишил меня работы. Антимонопольного законодательства на вас нет.

А ещё вы слишком хороши в этом своём расслабленном свитере крупной вязки, с гладко выбритым лицом, с неряшливо взбитыми волосами в небрежной позе «нога на колено». Да ну его к чёрту! Да ещё и машина у него! В ней не то, что жить можно, а ещё сиденья повернуты друг к другу лицом — шею сломать надо, чтобы вывести из поля зрения его сияющее великолепие. Не по себе мне тут. Отворачиваюсь к окну, смотрю на темнеющее небо, на машины, мчащиеся мимо, на взлетающие самолёты. Всё это, конечно, безумно «интересно», но хоть как-то отвлекает меня от моих метаний.

— Разве я похож на русского олигарха? — слышу в голосе смех, отворачиваюсь ещё сильнее. Шея уже болит. — У меня ничего нет. Всё, что я покупаю, я почти сразу продаю. Целиком или частями. И вы пока ещё не уволены.

Вот как? А я уже мысленно собираю в картонные коробочки мои нехитрые пожитки: ежедневник, статуэточки, кружку, фото мамы с папой на фоне Золотого Будды (мама сказала, фото заряжено на деньги, но, видимо, со мной такое не работает). И зачем я ему понадобилась, такая вот «первая в списке» на пинок под зад?

— Я не верю, что у вас нет личного помощника.

— Отчего же, есть, но она ждёт ребёнка.

— Поздравляю, — прозвучало, как «соболезную», так уж вышло. Конечно же, он женат. Такие мужчины одинокими не бывают в принципе. А я губу раскатала. Придётся долго и мучительно закатывать обратно.

— Если возле меня находятся беременные женщины, то это совершенно не значит, что в их положении виновен я.

Не удивлюсь, если в его присутствии женщины начинают овулировать трижды в месяц — тестостерон просто веет в воздухе, однако это известие приносит мне облегчение. Маршалл отдаёт мне кипу документов, которые я должна зарегистрировать и разнести по соответствующим отделам. Мы въезжаем на территорию отеля, он глядит на часы, а я и так знаю, что уже близится к полуночи. Затяжной у меня рабочий день.

— Я завтра отсыпаюсь, вам советую сделать то же самое. Напоминаю, вы приходите к одиннадцати. Водитель отвезёт вас домой.

Надо же, как мило. Может, не такой уж он и зверюга, как я хочу думать. Смотрю, как его двухметровая фигура (боги, какая задница!) скрывается в фойе отеля и чувствую, что скоро мой фиолетовый Крис сменит имя.

***

Я переехала в приёмную. Пока Маршалл не гоняет меня по мелким делам, я занимаюсь колонкой. Одна дама пишет о неразделенной любви к женатому начальнику. Просто бинго. Не знаю, насколько Маршалл Медведь всё-таки женатый, но мне стоит внимательнее ознакомиться с материалом. Я пока держусь, но меня скоро прорвёт. Я надеюсь пробыть в адеквате все эти три недели, пока его люди разбирают наше бедное издательство по винтику.

Стучусь и заношу ему поднос с кофе. Понятия не имею, какой кофе он пьёт, потому выставила всё, что имелось на кухне: сахар, сливки, корицу и даже столетний «Бейлиз». Он ведь не портится?

— Запомните, я не ем красного мяса, молока, не употребляю крепкий алкоголь и кофе.

Вот это номер! Вот это ответ на все мои старания. А я так хотела быть хорошей секретаршей. Да и вообще, как так можно? Жить без кофе?!

— Вы что, робот? — ляпаю я и тихо ойкаю, когда Маршалл поднимает на меня глаза и хмуро сводит брови. Ой, сейчас мне влетит за субординацию.

— Нет, — односложно отвечает он без тени негодования в голосе, и я вдруг начинаю чувствовать волю.

— Как вы вообще расслабляетесь? — что я несу? Мэг, остановись! Откладываю поднос и иду к окну. Надо проверить, живы ли цветы. Это, вроде как, тоже моя обязанность.

— Сон, спорт, секс, путешествия.

— Путешествия? — однако, мне хотелось уточнить предыдущее слово. Я замечталась, водичка в кактусе начала капать через край. — На пляже валяетесь или…

— Горные лыжи, альпинизм, серфинг.

— Кошмар какой-то.

— В смысле? — кажется, я его опять удивила. Он откладывает документы и откидывается на спинку кресла, с интересом разглядывая меня снизу вверх.

— Скука, — небрежно фыркаю я, откладываю леечку и забираю поднос. Весь кофе будет мой и плевать, что я потом не пойму, куда ускакало моё сердце от такой дозы кофеина.

— Скука?! — удивлённо скидывает брови он. Наверное, привык, что все вокруг начинают охать и ахать, как это круто и какой он молодец, разносторонняя личность и так далее, но от меня он этого не дождётся, пусть извинит.

— Угу, скука.

Всё как у типичных богачей. Наверняка ещё яхты, самолёт, красная комната боли… А ещё я терпеть не могу подвергать свою жизнь бессмысленной опасности. Все эти катания на слонах, прыжки с парашютом, дайвинг с акулами — люди, ну вы чего?! Чем вам так жизнь не мила, что вы так настойчиво пытаетесь с ней расстаться каждый отпуск?! Счета по кредиту не дают спать спокойно? Хотя это я понимаю, у самой такая же беда. Красивая смерть. Нет человека — нет кредита. Подумаю над этим, если совсем припечёт.

— Кстати, ничего, что я в джинсах, а то, может, у вас и к внешнему виду требования?

— Надевайте, что хотите. Мне не гардероб ваш нужен, а ваши мозги.

На том и порешили. Привет, любимые балетки и футболка «Rolling Stones», раз уж мой мэйк-ап а-ля тайваньский трансветит вас не впечатлил. Пока я распиналась в кабинете, в приёмную вошли мужик и двое мелких пацанов, которые, как пара гусят за гусыней, шли за ним едва ли не строевым шагом. Маршалл делает мне знак, мол, нормально всё, пропусти, а мальчишки остаются смирно сидеть в приёмной, но ровно до тех пор, пока старший посетитель не скрывается в дверях. Они тут же, как два мячика, подскакивают с кресел и бегут ко мне. Ровно за пятнадцать секунд я узнаю, что одного зовут Кайл, а другого Коннор, одному пять, другому — восемь, и это страшно серьёзный дядя, с которым они пришли — их папа.

— Дядя Соломон — это брат нашего папы. А наш папа очень строгий, и он как дедушка — генерал, — лопочет младший, едва не захлёбываясь воздухом, так спешит, бедный, мне всё выложить.